Пyмяyx**
16.10.2008, 00:45
531 + 96… Это будет… Это будет… Чёрт! – Антон взял калькулятор, пробежался по клавишам… 627! Чтобы не сложить в уме трёхзначное с двухзначным! И это при его математических способностях! А ведь совсем недавно Антон фокусы показывал. Играючи складывал пятизначные числа и перемножал двухзначные. Антон уткнулся в компьютер. Отчёт продвигался вперёд, но очень медленно. К 4-му числу надо успеть. А тут, как говорится, конь не валялся.
Голова раскалывалась. Антон принял таблетку. Толку от этой таблетки! На воздух бы! Нельзя! Работать надо.
За истекший год амортизация оборудования составила…
Антон оторвал глаза от компьютера и с тоской оглядел комнату, в которой имел счастье или несчастье работать. Обычная комната, где-то 5 на 6 метров. 2 окна, дверь. Стены оклеены моющимися розовыми обоями с блестящим рисунком. Вдоль стены – стеллажи с папками. 5 столов, за которыми сидят сотрудники. Вот Николай Савелич, начальник. Задумался о чём-то своём, начальственном. Откинулся назад. Трубочкой попыхивает. Лешка что-то записывает. Дымит как паровоз. А сигареты у него самые вонючие. Леночка в компьютер уткнулась. Тоже курит. Виктория Алексеевна изящно держит тонкую дамскую сигарету длинными пальцами с ногтями, покрытыми алым лаком с блёстками. И дым, дым… Всюду дым. Едкий, Злой. Все курят. Кроме Антона. Он – белая ворона. Единственный некурящий в отделе.
Антон глянул на часы. 9:48. Господи! Всего-то 48 минут отработал, а уже устал как 1000 чертей. Нет, скорее как 1000 грешников, вдыхающих запахи ада. Но грешников хоть отчёты писать не заставляют. До передыха ещё час и 12 минут. Как их вытерпеть?
Дым, дым, всюду дым… И цифры…
Когда-то, годы назад, курить в такого рода учреждениях на рабочем месте было не принято. Курящие сотрудники ходили на перекур в специально организованные для этого курительные комнаты, в просторечье, курилки.
Потом стали вводить законы, ограничивающие курение. Курить запретили в общественных местах, даже в пабах. И тут курильщики единым фронтом выступили за свои права. Власти были обвинены в зажиме демократии. Начались волнения. И власти были вынуждены уступить и отменить антиникотиновые законы. Но курильщики не подумали останавливаться на достигнутом. Сначала они добились разрешения курить в самолётах. «Из Москвы в Хабаровск 10 часов лёту. И всё это время терпеть без сигареты? Это садизм!» Потом в междугородних автобусах. Всё чаще людей с сигаретой можно было увидеть и в городских автобусах. Сначала водители и некурящие пассажиры пытались протестовать, но им отвечали:
– А каково нам 40 минут без сигареты ехать? Это же сдохнуть можно! Конечно вам, некурящим, этого не понять.
В конце концов, провели закон, разрешающий курение в городских автобусах. И вскоре курить разрешили практически везде: в кафе, театрах, кинотеатрах, музеях, поликлиниках, больницах. Никто не хотел ссориться с могущественным лобби курильщиков. Табачные компании процветали. О некурящих, конечно, подумали тоже. Администрацию каждого учреждения обязали выделить место для некурящих. В учреждении, где работал Антон, такая комната тоже была. И Антон всё время поглядывал на часы. Кроме обеденного перерыва, когда каждый сотрудник был волен идти, куда хочет, полагалось два передыха по 10 минут: в 11.00 и в 15.00
Антон снова углубился в отчёт. Точнее, попытался углубиться. Цифры тяжело ворочались в его голове. Смысл ускользал. Голова нестерпимо болела. Удушливый дым наползал отовсюду. И от начальника и от Лёшки и от Виктории Алексеевны и от Леночки.
– Антон, можно Вас на секунду? – позвала Виктория Алексеевна?
– Да, конечно, – Антон подошёл к женщине.
– Что это за предупреждение у меня всё время выскакивает?
Антон подсел к её компьютеру и стал разбираться. Смрад из пепельницы, стоявшей рядом бил в нос. Всё это время, Виктория не выпускала сигарету изо рта.
– Виктория Алексеевна! – взмолился Антон, – ну, хотя бы пока я разбираюсь в Вашем компьютере, могли бы Вы меня не обкуривать?
– Ах, простите! Я всё время забываю, что вы некурящий, – ответила женщина и отодвинулась сантиметров на 20 от Антона.
Наконец, Антон разобрался в её проблеме и снова сел к своему компьютеру. Ну, тут хоть пепельницы вонючей не было и от дыма подальше. Антон проглотил ещё одну таблетку, запил её водой. Казалось, что и вода пропахла табачным дымом.
10:32. Ещё 28 минут! Дым! Дым лезет в глаза, в нос. Не думать о дыме! Думать о работе! Итог…8458. Что-то многовато! Не должно быть больше 7 тысяч. Ещё раз пересчитаем… Тот же результат. Значит, что-то посчитал дважды. Что? До чего же башка болит! Опять всё проверять.
10:51. 9 минут осталось. Можно, конечно, и на пару минут раньше сорваться, но шеф заметит, ругаться будет. Не так страшна его брань, он не злой, в принципе, как то, что из-за этого придётся 2-3 минуты стоять и выслушивать его. Нет уж. Ровно в 11.00.
10:59. Можно вставать. Пока дойдёшь до двери – как раз будет 11. Наконец-то! Только бы никто не окликнул, не задержал!
– Дышать пошёл? – с покровительственной усмешкой обратился начальник, – ну-ну! Не опоздай к 11:10.
Антон выходит в прокуренный коридор, идёт быстро, но не бежит, чтобы не вызвать смех курильщиков.
11:02. Заходит в лифт. Чёрт! В лифте вместе с ним едут Чернова из отдела Капитального строительства и какая-то незнакомая женщина. Обе нещадно дымят.
Какое крохотное пространство! Как медленно ползёт лифт. 3-й этаж, 4-й…Воздуху!!!
Пятый! Наконец-то! Антон с радостью покидает лифт-душегубку. Скорее вперёд!
Антон доходит быстрым шагом до двери в конце коридора с надписью «Комната для некурящих» Открывает дверь и в лёгкие врывается струя свежего воздуха. Антон входит и быстро закрывает дверь, чтобы зловонный воздух из коридора не проник в дышалку (так в простречье называют комнату для некурящих). Господи, как хорошо-то! Маленькая комнатка. Наверное, 3х4 м. Стены окрашены зелёной масленой краской. У стены – 3 обшарпанных стула, два металлических и один колченогий деревянный. А ещё маленькая табуреточка. узкое окошко открыто настежь и в него пробивается живительный, морозный воздух. В комнате холодно, но холода Антон не замечает. Он дышит, дышит…
В комнате Антон не один. Тут же находятся Сидорчук из отдела капитального строительства, Бондарев из отдела научно-технического прогресса и Рита Мазур из Бухгалтерии. Раньше Антона успели. Понятно! У Сидорчука начальник либеральнее. Справляется Сидорчук с работой – хорошо. Не страшно, если и на пяток минут пораньше выйдет. А бухгалтерия, она на 5-м этаже находится. Рите близко ходить. А вот Бондарев… Как же он опередил Антона? Ладно, неважно.
Мужчины обсуждают вчерашний футбольный матч. Рита листает модный журнал. Антон присоединяется к разговору мужчин. Да, тогда, во втором периоде вратарь глупо пропустил гол.
Заходит Пучков. Его работа – ремонт компьютеров. Пучков курит, но иногда заходит в дышалку просто поболтать. И не он один. А почему бы курильщику и не поболтать с некурящими на их территории?
– Дышателям привет! – от Пучкова несёт сигаретным дымом, хотя, конечно же, сигарету он затушил в коридоре.
Разговор на футбольные темы продолжается. Но вот уже 11:08. Пора бежать в отдел. До отдела бежать 2 минуты. Таким образом, вместо 10 минут – 6. И за то спасибо! Антон набирает полную грудь воздуха и выскакивает в смрад коридора. Теперь – быстрым шагом в отдел.
– Жив, дышалка? – шутит шеф, – садись работать.
Работать! А что же ещё делать? Зачем напоминать? Интересно, он просто так сказал или намекает, что недоволен Антоном?
Антон снова погружается в мир цифр. Голова болит, будто и не выходил. «Таблетку выпью через час – думает Антон, – а то так и печень посадить недолго: жрать горстями!»
Мысли о деле в голову не лезут. Вместо этого лезет всякая ерунда. Антон трёт виски. Не работается. Последнее время он всё чаще подумывает о смене места работы. Но куда он пойдёт? Везде одинаково. Курят. Разве что лесником или в деревню? Но Антон никогда не жил ни в деревне, ни, тем более, в лесу. Он человек сугубо городской. Не знает, как коровой управлять и где у трактора вымя. Шутка. Ха-ха-ха! L Антон экономист! Цифры – вот в чём он разбирается и хорошо разбирается. Разве что в бухгалтерию какого-нибудь сельского АО, но во-1-х он не бухгалтер. Экономисты тоже разные бывают: бухгалтера, статистики (как Антон), плановики, экономисты по материально-техническому снабжению, экономисты по организации труда и проч. И работать бухгалтером статистик сможет с тем же успехом, как учитель французского преподавать математику. А во-вторых, в бухгалтерии любого АО дымят, вероятно, не меньше. Можно не сомневаться, не меньше.
В 12:30 – обед. Антон снова идёт в дышалку. В столовой – тот же дым. Во всех окрестных столовых и ресторанах – тоже. Ближайшее кафе с выделенным залом для некурящих – в трёх остановках. Поэтому Антон всегда берёт еду с собой из дома. Суп в термосе, чай в другом термосе (или сок в бутылке) и бутерброды. В тёплое время года Антон заходил в сквер, садится на скамейку и там уплетает свой обед. Во время дождя он идёт под навес. Есть неподалёку такая скамеечка. Даже при не слишком сильном морозе Антон обедает на свежем (как это важно!), воздухе. Но когда столбик термометра опускается ниже – 10, Антон идёт обедать в дышалку.
В этот день народу в дышалке собралось много, человек 10. Причём, курящие тоже. Стулья были заняты, и Антон разложил снедь на подоконнике. Окно, на сей раз, было закрыто. На улице - 25º мороза. Проветрили, и хватит студить помещение. Рядом с ним о чём-то мило щебетала Алёна из архива. Алёне 22 года. Она хороша собой, мила, кокетлива. Жёлтые, чуть ли не лимонного цвета волосы, огромные голубые глаза, длинные пушистые ресницы, идеальная фигурка. Алёна курящая, но часто забегает в дышалку. Поболтать. А в обед – и покушать. Столовую она, почему-то, не любит. Алёна клевала свом бутерброды. Мужики делали ей комплименты на грани дозволенного в солидном учреждении. Алёна отшучивалась. Делала вид, что обижается. Антон к их разговору не прислушивался. Он ел, думая о своём.
– Ой, ребята! – вдруг сказала Алёна, – какой у вас тут воздух скучный!
– Скучный?
– Ну, да! Пресный. Как вода из чайника. Как вы тут дышите?
– Ну, Аленушка, нам друг друга не понять. Вот ты в воде дышать не можешь? А рыба – легко. Зато на воздухе она дышать не может.
– Помогите! Воздуха! Воздуха! Никотину! – дурачилась Алёна – Хоть одну сигаретку! А то я задохнусь!
И Алёна начала «падать»
– Алёнушка! Не умирай! – восклицает Пучков, – сейчас мы тебя спасём!
Пучков достаёт пачку, зажигает сигарету и подносит её Алёне. Дышалка тут же наполняется едким дымом.
– Пучков! Ты рыцарь! Ты спас даму! – благодарит Алена, сделав пару затяжек.
– Эй, ребята, вы чего? – Антон поднимает голову, – Курить тут надумали? Тут дышалка и курить запрещено.
– Даже мне? – Алёна поворачивает к Антону хорошенькое личико. В голубых глазищах недоумение и обида.
– Даже тебе.
– Антошечка, солнышко, но я же не могу без сигареты.
– Даже полчаса?
– Даже полминуточки!
– Алёна, а тебе мало всего остального учреждения, чтобы курить? Обязательно здесь нужно?
– А я хотела возле тебя побыть. Соскучилась.
– Будь. Только не кури.
– Ну, Антошечка! Ну, одну сигареточку!
– Алёна! Там на двери написано. Ты не видела? «Комната для некурящих»
– Ну, три затяжечки! Ну, солнышко! Ну, зайчик! Ну, я тебя поцелую, если разрешишь!
– Алёна, я очень тебя прошу, потуши сигарету. Дышалка, – единственное место, где можно подышать. Дай мне закончить обед.
– А со мной пообедать тебе не хочется? Противно?
– Не с тобой. С сигаретным дымом.
– Да брось ты, Антон! – в разговор вступает Пучков, – много ли Алёна надымит?
– Много ли, мало ли. Тут дыма не должно быть вообще.
– Ну, до чего же вы, некурящие, зануды! Пришла такая девушка! А Антону лишь бы дыма не было!
– Да. Антон хочет поесть суп, который пахнет супом, а не дымом, и бутерброд, который пахнет колбасой, а не сигаретами и запить всё это чаем без запаха сигарет. Всё учреждение в вашем распоряжении. Курят в отделах, в коридоре, в туалете. Господа и товарищи курильщики! Оставьте нам хоть одно место, где дышать можно! Тем более, оно выделено нам.
– Так ты меня в туалет гонишь курить, – обижается Алёна.
– Ладно, Антон, правда, что ты завёлся? Оставь – Сидорчук кладёт руку ему на плечо, – ну выкурит она тут сигарету. Что случится?
– А за ней закурит кто-то второй, третий и негде нам будет дышать.
– Нет, только Алёна, – успокаивает Пучков, – а мы с Царёвым как-нибудь потерпим. Правда, Царёв?
– Конечно, – отвечает Царёв, – и, потом, мы же спасали девушку, - Царёв улыбается, – она бы погибла.
– А нельзя ли было спасти её путём эвакуации? Там, в коридоре сколько угодно «интересного» и «вкусного» воздуха. И курить можно аж до потери пульса.
– Ну, таки гонит он меня, – Алёна аппелирует к собравшимся. Антон, ты, действительно хочешь, чтобы я ушла?
Алёна подходит к Антону близко-близко, прижимается своим бедром к его бедру.
– … или затушила сигарету.
– Нет! Тушить не буду! – смеётся Алёна и приближает к Антону лицо. От неё разит табачищем. Антон морщится.– Так мне как, уйти, или остаться?
– Тогда уходи. Докуришь в коридоре – возвращайся.
– Вот так! – Алёна оборачивается к публике, – Антон меня гонит. Прощайте все. Наслаждайтесь своим драгоценным воздухом! Ухожу!
На последних словах голос Алёны вдруг начинает дрожать и Алёна стремительно выбегает в коридор, откуда слышатся её рыдания.
– Алёнушка! – Царёв выбегает следом.
Повисло молчание, тяжёлое, как табачный дым.
– Н-да… – нарушил молчание Колобов. – Прогнал Антон девушку. Что делать будем?
– А что будем? Дышать.
– Эгоист ты, Антон! Дыши! Тебе это главное! А каково людям! Только о себе и думаешь.
– Каково людям?! – вдруг вскипает Антон, – А почему бы людям не общаться в любом другом месте? Все 6 этажей курящим! Одна единственная комната была, где можно было вздохнуть свободно! Заботятся, чтобы бедный курильщик не мучился! Как же! Не потерпит несколько минут. В автобусах курят, в метро курят, в школах курят! А о нас кто подумал? Курящий, видите ли, не может и 5 минут без сигареты потерпеть! А мы, некурящие можем! И 8 часов на работе! И 2 часа в транспорте! Одно место было, где можно было подышать, и то отнимают.
– Да никто ничего не отнимает, – примирительно сказала Травкина, – дышите себе. Вы дышите, она курит…
– Но я не могу дышать там, где курят!
– Ну, это – ваши проблемы. Большинство курит. А у нас – демократия. Воля большинства – закон.
– А где же мне дышать прикажете.
– Дома. Дома и дышите.
– А давайте придём к нему домой – гоготнул Пучков, – накурим, окурков набросаем…
– Хрен тебе – зло ответил Антон.
– Так ты ещё и негостеприимный. Ладно. Я тебя тоже тогда не приглашу.
В этот момент дверь открывается дверь. Входит Алёна. Заплаканная но со зловещей улыбкой на лице. За её спиной грозно возвышался Царёв.
– В общем, так, – сказал он, – Алёнка будет ходить сюда и никто её не прогонит больше. А кому это не нравится, пусть идёт, куда хочет.
Алёна бросает на Антона победный взгляд и выпускает дым прямо ему в лицо.
В этот же день Антон подал заявление об уходе.
Голова раскалывалась. Антон принял таблетку. Толку от этой таблетки! На воздух бы! Нельзя! Работать надо.
За истекший год амортизация оборудования составила…
Антон оторвал глаза от компьютера и с тоской оглядел комнату, в которой имел счастье или несчастье работать. Обычная комната, где-то 5 на 6 метров. 2 окна, дверь. Стены оклеены моющимися розовыми обоями с блестящим рисунком. Вдоль стены – стеллажи с папками. 5 столов, за которыми сидят сотрудники. Вот Николай Савелич, начальник. Задумался о чём-то своём, начальственном. Откинулся назад. Трубочкой попыхивает. Лешка что-то записывает. Дымит как паровоз. А сигареты у него самые вонючие. Леночка в компьютер уткнулась. Тоже курит. Виктория Алексеевна изящно держит тонкую дамскую сигарету длинными пальцами с ногтями, покрытыми алым лаком с блёстками. И дым, дым… Всюду дым. Едкий, Злой. Все курят. Кроме Антона. Он – белая ворона. Единственный некурящий в отделе.
Антон глянул на часы. 9:48. Господи! Всего-то 48 минут отработал, а уже устал как 1000 чертей. Нет, скорее как 1000 грешников, вдыхающих запахи ада. Но грешников хоть отчёты писать не заставляют. До передыха ещё час и 12 минут. Как их вытерпеть?
Дым, дым, всюду дым… И цифры…
Когда-то, годы назад, курить в такого рода учреждениях на рабочем месте было не принято. Курящие сотрудники ходили на перекур в специально организованные для этого курительные комнаты, в просторечье, курилки.
Потом стали вводить законы, ограничивающие курение. Курить запретили в общественных местах, даже в пабах. И тут курильщики единым фронтом выступили за свои права. Власти были обвинены в зажиме демократии. Начались волнения. И власти были вынуждены уступить и отменить антиникотиновые законы. Но курильщики не подумали останавливаться на достигнутом. Сначала они добились разрешения курить в самолётах. «Из Москвы в Хабаровск 10 часов лёту. И всё это время терпеть без сигареты? Это садизм!» Потом в междугородних автобусах. Всё чаще людей с сигаретой можно было увидеть и в городских автобусах. Сначала водители и некурящие пассажиры пытались протестовать, но им отвечали:
– А каково нам 40 минут без сигареты ехать? Это же сдохнуть можно! Конечно вам, некурящим, этого не понять.
В конце концов, провели закон, разрешающий курение в городских автобусах. И вскоре курить разрешили практически везде: в кафе, театрах, кинотеатрах, музеях, поликлиниках, больницах. Никто не хотел ссориться с могущественным лобби курильщиков. Табачные компании процветали. О некурящих, конечно, подумали тоже. Администрацию каждого учреждения обязали выделить место для некурящих. В учреждении, где работал Антон, такая комната тоже была. И Антон всё время поглядывал на часы. Кроме обеденного перерыва, когда каждый сотрудник был волен идти, куда хочет, полагалось два передыха по 10 минут: в 11.00 и в 15.00
Антон снова углубился в отчёт. Точнее, попытался углубиться. Цифры тяжело ворочались в его голове. Смысл ускользал. Голова нестерпимо болела. Удушливый дым наползал отовсюду. И от начальника и от Лёшки и от Виктории Алексеевны и от Леночки.
– Антон, можно Вас на секунду? – позвала Виктория Алексеевна?
– Да, конечно, – Антон подошёл к женщине.
– Что это за предупреждение у меня всё время выскакивает?
Антон подсел к её компьютеру и стал разбираться. Смрад из пепельницы, стоявшей рядом бил в нос. Всё это время, Виктория не выпускала сигарету изо рта.
– Виктория Алексеевна! – взмолился Антон, – ну, хотя бы пока я разбираюсь в Вашем компьютере, могли бы Вы меня не обкуривать?
– Ах, простите! Я всё время забываю, что вы некурящий, – ответила женщина и отодвинулась сантиметров на 20 от Антона.
Наконец, Антон разобрался в её проблеме и снова сел к своему компьютеру. Ну, тут хоть пепельницы вонючей не было и от дыма подальше. Антон проглотил ещё одну таблетку, запил её водой. Казалось, что и вода пропахла табачным дымом.
10:32. Ещё 28 минут! Дым! Дым лезет в глаза, в нос. Не думать о дыме! Думать о работе! Итог…8458. Что-то многовато! Не должно быть больше 7 тысяч. Ещё раз пересчитаем… Тот же результат. Значит, что-то посчитал дважды. Что? До чего же башка болит! Опять всё проверять.
10:51. 9 минут осталось. Можно, конечно, и на пару минут раньше сорваться, но шеф заметит, ругаться будет. Не так страшна его брань, он не злой, в принципе, как то, что из-за этого придётся 2-3 минуты стоять и выслушивать его. Нет уж. Ровно в 11.00.
10:59. Можно вставать. Пока дойдёшь до двери – как раз будет 11. Наконец-то! Только бы никто не окликнул, не задержал!
– Дышать пошёл? – с покровительственной усмешкой обратился начальник, – ну-ну! Не опоздай к 11:10.
Антон выходит в прокуренный коридор, идёт быстро, но не бежит, чтобы не вызвать смех курильщиков.
11:02. Заходит в лифт. Чёрт! В лифте вместе с ним едут Чернова из отдела Капитального строительства и какая-то незнакомая женщина. Обе нещадно дымят.
Какое крохотное пространство! Как медленно ползёт лифт. 3-й этаж, 4-й…Воздуху!!!
Пятый! Наконец-то! Антон с радостью покидает лифт-душегубку. Скорее вперёд!
Антон доходит быстрым шагом до двери в конце коридора с надписью «Комната для некурящих» Открывает дверь и в лёгкие врывается струя свежего воздуха. Антон входит и быстро закрывает дверь, чтобы зловонный воздух из коридора не проник в дышалку (так в простречье называют комнату для некурящих). Господи, как хорошо-то! Маленькая комнатка. Наверное, 3х4 м. Стены окрашены зелёной масленой краской. У стены – 3 обшарпанных стула, два металлических и один колченогий деревянный. А ещё маленькая табуреточка. узкое окошко открыто настежь и в него пробивается живительный, морозный воздух. В комнате холодно, но холода Антон не замечает. Он дышит, дышит…
В комнате Антон не один. Тут же находятся Сидорчук из отдела капитального строительства, Бондарев из отдела научно-технического прогресса и Рита Мазур из Бухгалтерии. Раньше Антона успели. Понятно! У Сидорчука начальник либеральнее. Справляется Сидорчук с работой – хорошо. Не страшно, если и на пяток минут пораньше выйдет. А бухгалтерия, она на 5-м этаже находится. Рите близко ходить. А вот Бондарев… Как же он опередил Антона? Ладно, неважно.
Мужчины обсуждают вчерашний футбольный матч. Рита листает модный журнал. Антон присоединяется к разговору мужчин. Да, тогда, во втором периоде вратарь глупо пропустил гол.
Заходит Пучков. Его работа – ремонт компьютеров. Пучков курит, но иногда заходит в дышалку просто поболтать. И не он один. А почему бы курильщику и не поболтать с некурящими на их территории?
– Дышателям привет! – от Пучкова несёт сигаретным дымом, хотя, конечно же, сигарету он затушил в коридоре.
Разговор на футбольные темы продолжается. Но вот уже 11:08. Пора бежать в отдел. До отдела бежать 2 минуты. Таким образом, вместо 10 минут – 6. И за то спасибо! Антон набирает полную грудь воздуха и выскакивает в смрад коридора. Теперь – быстрым шагом в отдел.
– Жив, дышалка? – шутит шеф, – садись работать.
Работать! А что же ещё делать? Зачем напоминать? Интересно, он просто так сказал или намекает, что недоволен Антоном?
Антон снова погружается в мир цифр. Голова болит, будто и не выходил. «Таблетку выпью через час – думает Антон, – а то так и печень посадить недолго: жрать горстями!»
Мысли о деле в голову не лезут. Вместо этого лезет всякая ерунда. Антон трёт виски. Не работается. Последнее время он всё чаще подумывает о смене места работы. Но куда он пойдёт? Везде одинаково. Курят. Разве что лесником или в деревню? Но Антон никогда не жил ни в деревне, ни, тем более, в лесу. Он человек сугубо городской. Не знает, как коровой управлять и где у трактора вымя. Шутка. Ха-ха-ха! L Антон экономист! Цифры – вот в чём он разбирается и хорошо разбирается. Разве что в бухгалтерию какого-нибудь сельского АО, но во-1-х он не бухгалтер. Экономисты тоже разные бывают: бухгалтера, статистики (как Антон), плановики, экономисты по материально-техническому снабжению, экономисты по организации труда и проч. И работать бухгалтером статистик сможет с тем же успехом, как учитель французского преподавать математику. А во-вторых, в бухгалтерии любого АО дымят, вероятно, не меньше. Можно не сомневаться, не меньше.
В 12:30 – обед. Антон снова идёт в дышалку. В столовой – тот же дым. Во всех окрестных столовых и ресторанах – тоже. Ближайшее кафе с выделенным залом для некурящих – в трёх остановках. Поэтому Антон всегда берёт еду с собой из дома. Суп в термосе, чай в другом термосе (или сок в бутылке) и бутерброды. В тёплое время года Антон заходил в сквер, садится на скамейку и там уплетает свой обед. Во время дождя он идёт под навес. Есть неподалёку такая скамеечка. Даже при не слишком сильном морозе Антон обедает на свежем (как это важно!), воздухе. Но когда столбик термометра опускается ниже – 10, Антон идёт обедать в дышалку.
В этот день народу в дышалке собралось много, человек 10. Причём, курящие тоже. Стулья были заняты, и Антон разложил снедь на подоконнике. Окно, на сей раз, было закрыто. На улице - 25º мороза. Проветрили, и хватит студить помещение. Рядом с ним о чём-то мило щебетала Алёна из архива. Алёне 22 года. Она хороша собой, мила, кокетлива. Жёлтые, чуть ли не лимонного цвета волосы, огромные голубые глаза, длинные пушистые ресницы, идеальная фигурка. Алёна курящая, но часто забегает в дышалку. Поболтать. А в обед – и покушать. Столовую она, почему-то, не любит. Алёна клевала свом бутерброды. Мужики делали ей комплименты на грани дозволенного в солидном учреждении. Алёна отшучивалась. Делала вид, что обижается. Антон к их разговору не прислушивался. Он ел, думая о своём.
– Ой, ребята! – вдруг сказала Алёна, – какой у вас тут воздух скучный!
– Скучный?
– Ну, да! Пресный. Как вода из чайника. Как вы тут дышите?
– Ну, Аленушка, нам друг друга не понять. Вот ты в воде дышать не можешь? А рыба – легко. Зато на воздухе она дышать не может.
– Помогите! Воздуха! Воздуха! Никотину! – дурачилась Алёна – Хоть одну сигаретку! А то я задохнусь!
И Алёна начала «падать»
– Алёнушка! Не умирай! – восклицает Пучков, – сейчас мы тебя спасём!
Пучков достаёт пачку, зажигает сигарету и подносит её Алёне. Дышалка тут же наполняется едким дымом.
– Пучков! Ты рыцарь! Ты спас даму! – благодарит Алена, сделав пару затяжек.
– Эй, ребята, вы чего? – Антон поднимает голову, – Курить тут надумали? Тут дышалка и курить запрещено.
– Даже мне? – Алёна поворачивает к Антону хорошенькое личико. В голубых глазищах недоумение и обида.
– Даже тебе.
– Антошечка, солнышко, но я же не могу без сигареты.
– Даже полчаса?
– Даже полминуточки!
– Алёна, а тебе мало всего остального учреждения, чтобы курить? Обязательно здесь нужно?
– А я хотела возле тебя побыть. Соскучилась.
– Будь. Только не кури.
– Ну, Антошечка! Ну, одну сигареточку!
– Алёна! Там на двери написано. Ты не видела? «Комната для некурящих»
– Ну, три затяжечки! Ну, солнышко! Ну, зайчик! Ну, я тебя поцелую, если разрешишь!
– Алёна, я очень тебя прошу, потуши сигарету. Дышалка, – единственное место, где можно подышать. Дай мне закончить обед.
– А со мной пообедать тебе не хочется? Противно?
– Не с тобой. С сигаретным дымом.
– Да брось ты, Антон! – в разговор вступает Пучков, – много ли Алёна надымит?
– Много ли, мало ли. Тут дыма не должно быть вообще.
– Ну, до чего же вы, некурящие, зануды! Пришла такая девушка! А Антону лишь бы дыма не было!
– Да. Антон хочет поесть суп, который пахнет супом, а не дымом, и бутерброд, который пахнет колбасой, а не сигаретами и запить всё это чаем без запаха сигарет. Всё учреждение в вашем распоряжении. Курят в отделах, в коридоре, в туалете. Господа и товарищи курильщики! Оставьте нам хоть одно место, где дышать можно! Тем более, оно выделено нам.
– Так ты меня в туалет гонишь курить, – обижается Алёна.
– Ладно, Антон, правда, что ты завёлся? Оставь – Сидорчук кладёт руку ему на плечо, – ну выкурит она тут сигарету. Что случится?
– А за ней закурит кто-то второй, третий и негде нам будет дышать.
– Нет, только Алёна, – успокаивает Пучков, – а мы с Царёвым как-нибудь потерпим. Правда, Царёв?
– Конечно, – отвечает Царёв, – и, потом, мы же спасали девушку, - Царёв улыбается, – она бы погибла.
– А нельзя ли было спасти её путём эвакуации? Там, в коридоре сколько угодно «интересного» и «вкусного» воздуха. И курить можно аж до потери пульса.
– Ну, таки гонит он меня, – Алёна аппелирует к собравшимся. Антон, ты, действительно хочешь, чтобы я ушла?
Алёна подходит к Антону близко-близко, прижимается своим бедром к его бедру.
– … или затушила сигарету.
– Нет! Тушить не буду! – смеётся Алёна и приближает к Антону лицо. От неё разит табачищем. Антон морщится.– Так мне как, уйти, или остаться?
– Тогда уходи. Докуришь в коридоре – возвращайся.
– Вот так! – Алёна оборачивается к публике, – Антон меня гонит. Прощайте все. Наслаждайтесь своим драгоценным воздухом! Ухожу!
На последних словах голос Алёны вдруг начинает дрожать и Алёна стремительно выбегает в коридор, откуда слышатся её рыдания.
– Алёнушка! – Царёв выбегает следом.
Повисло молчание, тяжёлое, как табачный дым.
– Н-да… – нарушил молчание Колобов. – Прогнал Антон девушку. Что делать будем?
– А что будем? Дышать.
– Эгоист ты, Антон! Дыши! Тебе это главное! А каково людям! Только о себе и думаешь.
– Каково людям?! – вдруг вскипает Антон, – А почему бы людям не общаться в любом другом месте? Все 6 этажей курящим! Одна единственная комната была, где можно было вздохнуть свободно! Заботятся, чтобы бедный курильщик не мучился! Как же! Не потерпит несколько минут. В автобусах курят, в метро курят, в школах курят! А о нас кто подумал? Курящий, видите ли, не может и 5 минут без сигареты потерпеть! А мы, некурящие можем! И 8 часов на работе! И 2 часа в транспорте! Одно место было, где можно было подышать, и то отнимают.
– Да никто ничего не отнимает, – примирительно сказала Травкина, – дышите себе. Вы дышите, она курит…
– Но я не могу дышать там, где курят!
– Ну, это – ваши проблемы. Большинство курит. А у нас – демократия. Воля большинства – закон.
– А где же мне дышать прикажете.
– Дома. Дома и дышите.
– А давайте придём к нему домой – гоготнул Пучков, – накурим, окурков набросаем…
– Хрен тебе – зло ответил Антон.
– Так ты ещё и негостеприимный. Ладно. Я тебя тоже тогда не приглашу.
В этот момент дверь открывается дверь. Входит Алёна. Заплаканная но со зловещей улыбкой на лице. За её спиной грозно возвышался Царёв.
– В общем, так, – сказал он, – Алёнка будет ходить сюда и никто её не прогонит больше. А кому это не нравится, пусть идёт, куда хочет.
Алёна бросает на Антона победный взгляд и выпускает дым прямо ему в лицо.
В этот же день Антон подал заявление об уходе.