Пyмяyx**
18.06.2009, 19:07
1.
Она не играла ни в мяч, ни в кукол, смеялась, летала…она жила лишь так, как хотела, сметая скуку, как будто разбитые зеркала. Она бы казалась любому крошкой, - в прыжке не достанет и до плеча. Но слишком давно превратилась в кошку - такую, с повадками палача. Совсем не считая имен и отчеств,- к чему те условности ангелку? – она подсыпает полынь пророчеств в едва зарифмованную строку. Рискни-ка, испей, причастись, попробуй, по вкусу - как хина, по виду – мед. И жаркое золото высшей пробы ей под ноги солнце все время льет, и облако, пахнущее ванилью, подстрочник подбрасывает в тетрадь.
А ночью она раскрывает крылья, чтоб звезды упавшие собирать. Спроси – для чего они?- не ответит: мол, женщина, значит, уже права… и, мысли выбрасывая на ветер, все время просеивает слова.
Тому, кто по жизни и свят и светел, она предлагает свои миры, но – слышишь? - шуршит под ногами пепел от тех, кто всходил на ее костры. Приникнет и шепчет у изголовья, мол, ты восхитителен, супермен… а после - рисует картины кровью твоих, по согласию вскрытых, вен. Она предлагает тебе без визы круизы в безумие-с-головой. Пожизненный и приговор и вызов, и самое главное - только твой.
Она привыкает входить без стука, под запах дурманящих диких трав.
И тот, кто ее именует сукой - он прав, между прочим.
Чертовски прав.
2.
Она растворяется в шуме ветра, который уносит ее шаги, вот вроде бы рядом совсем - полметра, и все же – дотронуться не моги. Куда и зачем? Поведет плечами - мол, так получилось, и все теперь. И звякнет оставленными ключами прикрытая ей напоследок дверь. И солнце покажется вдруг палящим, и даже обыденность бросит в дрожь. Ты с ней был единственно настоящим. А все остальное - не бред, так ложь… И что ей не так, сумасшедшей, дуре, ну как это - в клочья, в осколки, в хлам?!.
Ты мир бы скроил по ее фигуре, а ей – все без разницы, пополам!
А, черт с ней, как хочет, никто не помер, травиться и вешаться - не с руки!
Он снова ее набирает номер…
…и сбросит, не вслушиваясь в гудки.
3.
Она потихонечку цедит кофе. Изящно и медленно. По глотку. И ждет, что на донце проступит профиль того, кто…
Почувствует, как текут (наверное, выглядит жутко) слезы… Да бог с ней, с косметикой. Наплевать.
…А он присылал по утрам ей розы…и завтрак еще подавал в кровать. Не часто, конечно, ну, так… по средам... она улыбнется сама себе…
Все. Поздно. И нечего ждать победы, она бесполезна уже в борьбе за право остаться свободной снова - во имя наигранной жалкой лжи…Она создавала миры из Слова, но что те миры без него, скажи?.. Ответишь? Навряд ли. Чего же ради?
Услышать бы голос…хоть пару фраз…
…Она набирает его, не глядя, запутавшись в цифрах на пятый раз, и чувствует - слишком сдавила шею слепая туманная кисея прозрачного шарфика…
Ну, скорее…
«Привет!.. Я соскучился…»
«Да. И я…»
(с)Алина Марк
Она не играла ни в мяч, ни в кукол, смеялась, летала…она жила лишь так, как хотела, сметая скуку, как будто разбитые зеркала. Она бы казалась любому крошкой, - в прыжке не достанет и до плеча. Но слишком давно превратилась в кошку - такую, с повадками палача. Совсем не считая имен и отчеств,- к чему те условности ангелку? – она подсыпает полынь пророчеств в едва зарифмованную строку. Рискни-ка, испей, причастись, попробуй, по вкусу - как хина, по виду – мед. И жаркое золото высшей пробы ей под ноги солнце все время льет, и облако, пахнущее ванилью, подстрочник подбрасывает в тетрадь.
А ночью она раскрывает крылья, чтоб звезды упавшие собирать. Спроси – для чего они?- не ответит: мол, женщина, значит, уже права… и, мысли выбрасывая на ветер, все время просеивает слова.
Тому, кто по жизни и свят и светел, она предлагает свои миры, но – слышишь? - шуршит под ногами пепел от тех, кто всходил на ее костры. Приникнет и шепчет у изголовья, мол, ты восхитителен, супермен… а после - рисует картины кровью твоих, по согласию вскрытых, вен. Она предлагает тебе без визы круизы в безумие-с-головой. Пожизненный и приговор и вызов, и самое главное - только твой.
Она привыкает входить без стука, под запах дурманящих диких трав.
И тот, кто ее именует сукой - он прав, между прочим.
Чертовски прав.
2.
Она растворяется в шуме ветра, который уносит ее шаги, вот вроде бы рядом совсем - полметра, и все же – дотронуться не моги. Куда и зачем? Поведет плечами - мол, так получилось, и все теперь. И звякнет оставленными ключами прикрытая ей напоследок дверь. И солнце покажется вдруг палящим, и даже обыденность бросит в дрожь. Ты с ней был единственно настоящим. А все остальное - не бред, так ложь… И что ей не так, сумасшедшей, дуре, ну как это - в клочья, в осколки, в хлам?!.
Ты мир бы скроил по ее фигуре, а ей – все без разницы, пополам!
А, черт с ней, как хочет, никто не помер, травиться и вешаться - не с руки!
Он снова ее набирает номер…
…и сбросит, не вслушиваясь в гудки.
3.
Она потихонечку цедит кофе. Изящно и медленно. По глотку. И ждет, что на донце проступит профиль того, кто…
Почувствует, как текут (наверное, выглядит жутко) слезы… Да бог с ней, с косметикой. Наплевать.
…А он присылал по утрам ей розы…и завтрак еще подавал в кровать. Не часто, конечно, ну, так… по средам... она улыбнется сама себе…
Все. Поздно. И нечего ждать победы, она бесполезна уже в борьбе за право остаться свободной снова - во имя наигранной жалкой лжи…Она создавала миры из Слова, но что те миры без него, скажи?.. Ответишь? Навряд ли. Чего же ради?
Услышать бы голос…хоть пару фраз…
…Она набирает его, не глядя, запутавшись в цифрах на пятый раз, и чувствует - слишком сдавила шею слепая туманная кисея прозрачного шарфика…
Ну, скорее…
«Привет!.. Я соскучился…»
«Да. И я…»
(с)Алина Марк