Пyмяyx**
06.02.2011, 01:57
Сказка. Гадкий утё... Или почти. Или быль. Пока не
Дмитрий Акаша (http://www.proza.ru/avtor/Svarog)
Жила была Мысль.
Она жила в зарослях синопсисов и была не такой как все. Не такой быстрой и не такой яркой. Все вокруг проносились, ослепляя своим светом, сияли, гордясь своей скоростью и яркостью доспехов. Ну, у кого-то были доспехи, у кого-то блестящие маски, а кто-то просто был видимостью, хотя и яркой. Одни поражали своей сложностью, искусной резьбой и орнаментом, сложностью форм и извилистыми путями. А Мысль была еще маленькой, она не проносилась как все исчезая где-то в глубинах или великом Ничто, она зрела. Над ней смеялись, тыкали в нее пальцем:
- Ой смотрите, она все еще силиться созреть!
И со всех сторон вторило: - Да, да, мы такие сильные и яркие, все освещаем в мгновение ока, созревая и исчезая, чтобы снова родиться, а она всё там же. Ну разве не смешно. И откуда она такая взялась в нашем родном лесу?!
А мысль пряталась, пропадала иногда в зарослях, чтобы избегать насмешек. Иногда, с годами она выходила на свет, и остальные мысли шарахались от неё. Ведь век их миг, и много веков прошло, но о Мысли помнили, ведь где еще увидишь такое. Потом они смелели, окружали её в веселом вихре, кружили, и вдоволь насмеявшись, разлетались и таяли. Когда наступало относительное затишье, Мысль начинала чувствовать, что она растет, медленно, она меняла формы и становилась больше, глубже, но все так же была изгоем, не было в ней той яркости и скорости, которой остальные так кичились.
Со временем, появляясь на свет, Мысль заметила, что мысли стали смеяться над ней из далека, они не приближались, а даже, как будто в страхе, отлетали подальше. Только самые отъявленные, пролетали в самой близи, заставляя ее терять форму, которая только-только начала стабилизироваться. А однажды, когда какая-то особо любопытная и наглая мысль приблизилась, а не просто пролетела мимо, произошло что-то странное… Вместо того, чтобы насмехаться и ослеплять, она вдруг начала тускнеть, а Мысль наоборот почувствовала как она набирается света. Она вдруг оскалила, свои маленькие, но частые зубки и поглотила нахалку. Ей это понравилось. Она стала таиться и на лету вылавливала эти быстрые и яркие создания, мгновенно поглощая их и становясь все больше и больше… И вот… И вот она уже не смогла прятаться в густых зарослях, она стала слишком большой и глубокой. И теперь все остальные мысли устремлялись к ней и пропадали в ее непознанной глубине.
Теперь Мысль сияла. О, да! Теперь она была госпожа, никто не смеялся уже над ней, все боялись, избегали ее. Хотя это и плохо удавалось, ведь мир-то оказался маленьким и Мысль парила над ним как хозяйка, пожирая всех вокруг…
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, кропотливо писал труд всей своей жизни, уйдя для внешнего мира, в себя.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, наконец-то начал осознавать смысл жизни.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, оказался маньяком поглощенным своей Мыслью и пыхтел пугая прохожих.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, не мог оторваться от образа любимой.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, был параноиком и им было хорошо вместе :)
Дмитрий Акаша (http://www.proza.ru/avtor/Svarog)
Жила была Мысль.
Она жила в зарослях синопсисов и была не такой как все. Не такой быстрой и не такой яркой. Все вокруг проносились, ослепляя своим светом, сияли, гордясь своей скоростью и яркостью доспехов. Ну, у кого-то были доспехи, у кого-то блестящие маски, а кто-то просто был видимостью, хотя и яркой. Одни поражали своей сложностью, искусной резьбой и орнаментом, сложностью форм и извилистыми путями. А Мысль была еще маленькой, она не проносилась как все исчезая где-то в глубинах или великом Ничто, она зрела. Над ней смеялись, тыкали в нее пальцем:
- Ой смотрите, она все еще силиться созреть!
И со всех сторон вторило: - Да, да, мы такие сильные и яркие, все освещаем в мгновение ока, созревая и исчезая, чтобы снова родиться, а она всё там же. Ну разве не смешно. И откуда она такая взялась в нашем родном лесу?!
А мысль пряталась, пропадала иногда в зарослях, чтобы избегать насмешек. Иногда, с годами она выходила на свет, и остальные мысли шарахались от неё. Ведь век их миг, и много веков прошло, но о Мысли помнили, ведь где еще увидишь такое. Потом они смелели, окружали её в веселом вихре, кружили, и вдоволь насмеявшись, разлетались и таяли. Когда наступало относительное затишье, Мысль начинала чувствовать, что она растет, медленно, она меняла формы и становилась больше, глубже, но все так же была изгоем, не было в ней той яркости и скорости, которой остальные так кичились.
Со временем, появляясь на свет, Мысль заметила, что мысли стали смеяться над ней из далека, они не приближались, а даже, как будто в страхе, отлетали подальше. Только самые отъявленные, пролетали в самой близи, заставляя ее терять форму, которая только-только начала стабилизироваться. А однажды, когда какая-то особо любопытная и наглая мысль приблизилась, а не просто пролетела мимо, произошло что-то странное… Вместо того, чтобы насмехаться и ослеплять, она вдруг начала тускнеть, а Мысль наоборот почувствовала как она набирается света. Она вдруг оскалила, свои маленькие, но частые зубки и поглотила нахалку. Ей это понравилось. Она стала таиться и на лету вылавливала эти быстрые и яркие создания, мгновенно поглощая их и становясь все больше и больше… И вот… И вот она уже не смогла прятаться в густых зарослях, она стала слишком большой и глубокой. И теперь все остальные мысли устремлялись к ней и пропадали в ее непознанной глубине.
Теперь Мысль сияла. О, да! Теперь она была госпожа, никто не смеялся уже над ней, все боялись, избегали ее. Хотя это и плохо удавалось, ведь мир-то оказался маленьким и Мысль парила над ним как хозяйка, пожирая всех вокруг…
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, кропотливо писал труд всей своей жизни, уйдя для внешнего мира, в себя.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, наконец-то начал осознавать смысл жизни.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, оказался маньяком поглощенным своей Мыслью и пыхтел пугая прохожих.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, не мог оторваться от образа любимой.
…И только человек, в чьей голове жила Мысль, был параноиком и им было хорошо вместе :)