Пyмяyx**
31.08.2011, 22:33
Этот диалог состоялся поздней осенью тысяча девятьсот …надцатого года (ещё до революции и до войны) на одном из хуторов юга России. Недалеко от хутора должна была пройти новая железная дорога. Один из строителей дорого инженер Виталий Максимов решил заночевать на хуторе и хозяин дома Виктор Чеботарёв принял его со всем радушием.
Чеботарёву было за пятьдесят, Максимову – чуть за тридцать. Чеботарёв широкий, могучий, этакий Илья Муромец, Максимов, наоборот, субтильный и в пенсне. Чеботарёв – потомственный казак, вся жизнь которого прошла в поле и в степи. Максимов вырос в семье разночинцев. Городской человек, он, как и большинство горожан, имел о сельской жизни весьма смутное представление. Общего у них было очень мало. Но между двумя мужчинами как-то сразу возникла симпатия.
Чеботарёв просто соскучился по новым людям. Его радовала возможность запросто покалякать с человеком не из своего круга. Чеботарёв показывал гостю своё хозяйство, ладное да справное, рассказывал подробно о лошадях и коровах. Гость совершенно не разбирался в конской упряжи и в плугах, но поддакивал хозяину, восхищённо цокал языком. В прочем, не обязательно разбираться в сельском хозяйстве, чтобы заметить, что в сараях и хлеву чисто, а животные выглядят сытыми и здоровыми. А уж какие лошади… Любой залюбуется, даже тот, кто жеребца от кобылы не отличит.
Но особой гордостью Чеботарёва был виноград. Кроме основного виноградника, был ещё один, прямо перед домом. Над двором Чеботарёв когда-то натянул проволоку и тяжёлые фиолетовые гроздья летом и вначале осени свисали вниз, отчего во дворе даже в жаркую погоду было прохладно. А запах… В прочем, этой красоты Максимов не застал. Стоял ноябрь, и ягод давно уже не было. Зато было чудесное домашнее вино, которым гостеприимный хозяин щедро потчевал.
Чеботарёв, как и положено крестьянину, ложился спать рано, но в тот вечер он никак не мог отказать себе в удовольствии ещё посидеть со столичным гостем и они засиделись за полночь.
Разговоры велись на все темы. О политике, разумеется, тоже. Но больше о строящейся железной дороге и о хозяйстве Чеботарёва. Ужин был простой, вкусный и сытный. И к нему то самое Чеботарёвское вино. Максимов уже успел захмелеть (как и Чеботарёв). За окном был угрюмый холодный осенний вечер. Время от времени по окнам и крыше начинал хлестать дождь. А в доме было тепло и уютно.
– Ну, ещё вина?
– Не откажусь.
– А, правда, отличное вино? Такого небось не пробовал, а?
– Пил хорошее вино. Такого – нет.
– Вот то-то же! А, знаешь, сколько возни с виноградом?
И хозяин в десятый раз рассказал, как непросто вырастить лозу, сколько времени нужно ухаживать за ней и как нужно правильно делать вино, чтобы оно вкусное получилось.
– Вот можно виноград так есть – вкусно, можно сок пить – тоже вкусно. А вот если сок постоит немного, вино из него будет. Такая вот у сока природа, значит.
– И не только у винограда. Из любого сока можно вино сделать. Про малиновое вино слыхал? Я пробовал. А ещё яблочный сидр бывает.
– Ай! – Чеботарёв махнул рукой, – Баловство всё это. Настоящее вино делается из винограда. О остальное, так, глупость.
– Ну, не скажи…
– Думаешь, я этот сидр не пробовал? Пробовал. Не… Моё вино лучше. Ты посмотри: цвет какой! А запах!
– Да… Шикарное вино.
– А вот как так получается, что из сока вино делается? Ведь в соке нет спирта? Ну. Ни капли! А потом появляется. Сам собой. Загадка природы.
– И вовсе не загадка. Процессы там идут химические.
– Нет, ну, это-то понятно. А почему они там идут? Вот был сок, стало вино. Не знаешь? Вот и я не знаю. И никто не знает.
– Отчего же? Я знаю.
– Да ну? – Чеботарёв насмешливо посмотрел на гостя, – знаешь – расскажи!
– В соке живут такие микроорганизмы, вот они и превращают сахар в спирт.
– Микроорганизмы?
– Ну, микробы. Слышал?
– А… Это которые холеру делают? И ангину?
– Ну, не именно эти. Специальные, винные.
– Микробы… – Чеботарёв вдруг расхохотался и смеялся очень долго, аж слёзы из глаз покатились, – нет, ну большей глупости я не слышал… Ха-ха-ха… Микробы! …Кто тебе эту чушь сказал?
– Это не чушь. Так и есть.
– Тебе это в твоём железнодорожном училище рассказали?
– Нет.
– Тогда где?
– Уже не помню. В книжке читал.
– В кни-ижке!
– Да, а что?
– А книжка называлась «Сказки»?
– Я не помню, как она называлась, и читал я её ещё вы подростковом возрасте.
– Ну, ясно, сказки. Все дети сказки читают. Там ещё про Змея Горыныча было и про Бабу Ягу.
– Ну, думай, что так.
– Послушай, инженер, ты хоть одну виноградную лозу за жизнь вырастил? Хоть одну кружку вина сделал.
– А вот и сделал. Наливку вишнёвую. Лет в четырнадцать. Засыпал вишни сахаром…
– А… Ну, тогда, конечно, ты первоклассный винодел. Опытный…
– Виктор! Я никакой не винодел.
– Что ж тогда судить берёшься? Вот я же не лезу в твои железнодорожные дела. В чём не понимаю, о том не сужу. Не знаю я как паровоз устроен и почему его дым вперёд толкает. А ты знаешь?
– Знаю, конечно.
– Ну, и молодец! Давай, каждый будет своим делом заниматься.
– Да я не против.
– Нет, ну, надо же такое придумать: микро-обы.
– Виктор! Ну, правда же, микробы!
– Снова здорово!
– Здорово! – Максимов улыбнулся и пожал Чеботарёву руку через стол. Но тот остался серьёзен.
– Давай сначала.
– Давай.
– Тебя в твоём училище или что там у тебя учили, как паровоз едет?
– Учили.
– А меня нет. Так я и не спорю с тобой. Скажи, а тебя учили там, как вино делать?
– Нет, не учили.
– Так что же ты споришь со мной, если ни хрена в этом не понимаешь?
– Вот, послушай, а если бы я тебе сказал, что рельсы делают из сала, а колёса у паровоза квадратные, ты бы мне поверил?
– А при чём тут это?
– Ну, вот ты не специалист, а я – специалист. И скажу тебе, что над трубой не дым развевается, а молочный кисель.
– Что за глупости?
– Глупости? Ну, вот и ты понял, что глупости. Хотя не изучал железнодорожное дело. А почему понял? Да потому что даже ребёнок знает, что поезд едет по стальным рельсам, что в топке сжигают уголь, а из трубы выходит дым.
– Так ты хочешь сказать, что любой ребёнок знает, что сок в вино микробы превращают.
– Именно так.
– Ну, дожил… Сорок лет выращиваю виноград, сорок лет вино делаю, оказывается, не знаю того, что знает любой младенец.
– Ну, что поделать? Теперь знаешь.
– Ну, и очень интересно, как же это происходит? То есть эти самые бациллы сидят там в вине и них такие маленькие самогонные аппараты. Они брагу делают и перегоняют.
– В них самих самогонные аппараты.
– Да? Совсем интересно.
– Они едят сахар, а выделяют спирт.
– Выделяют? То есть писают и какают?
– Ну, выходит так.
– То есть ты хочешь сказать, что мы пьём вино с говном и мочой каких-то бацилл?
– Ну, по большому счёту так и есть.
– Ну, спасибо тебе, гостюшка дорогой! – Чеботарёв картинно поклонился, – значит моё вино мочой и каками разбавлено? Микробы ссут и срут, а я сам пью и людей угощаю? Спасибо тебе! Не ожидал…
– Виктор! Ну, что завёлся-то? Ну, да. Спирт – это их моча. Ну, вот так, что поделаешь? Так они устроены.
– Да… 52 года живу, так меня ещё никто не оскорблял.
– Да кто ж тебя оскорбляет? Я…
– Уходи! Забирай свои вещички и вали отсюдова. Вон!
– Ты что, хозяин? Бог с тобой! Ночь, до станицы 7 вёрст. Не по христиански так поступать, – Максимов показал глазами на красный угол в котором, как и положено, висели иконы.
Чеботарёв на секунду задумался, потом махнул рукой:
– А, бес с тобой! Переночуешь. Но чтобы утром духа твоего тут не было! Микроб!
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬__________ __________________________________________________ __________________________________________________ _______________
Четверть века спустя они снова встретились. В лагере. В нескольких десятков километров от Иркутска.
– Вот так встреча! Инженер! Узнал?
– Казак! Здорово!
– Постарел…
– А ты, что, не постарел?
Чеботарёва раскулачили в 29-м. Иначе и быть не могло: такое хозяйство! Максимова арестовали в 1930-м по делу Промпартии. Нет, не главный процесс, а одно из так называемых отраслевых дел.
– Ты уж прости, что я тебя тогда выгнал. Вспылил. Повёл себя как дурак. До сих пор стыдно.
– Да ладно, чего уж там.
– Ты как тогда устроился?
– Да ничего. В станице квартировал.
– Это у кого?
– У Богаевских.
– У Фрола-то?
– Да.
– Хороший мужик был.
– Умер?
– Давно. В 21-м.
– Ты, ведь, прав был. Я потом у знающих людей спрашивал. «Да, – говорят, – так и есть. Микробы» Книжку мне дали. Всё верно. Я даже название этого микроба выучил. Сахаромицес вини. Ну, который из сахара вино делает. Знаешь, после этого я вино пить перестал. Как подумаю, что оно через микробьи потроха прошло, противно становится.
– Так ты вообще не пьёшь?
– Почему? Водку пью. Тут без микробов обходится.
– А я бы не отказался от Чеботарёвского красного.
– Знаешь, я бы сейчас тоже. Тут такую гадость жрать приходится…
Они проговорили долго, пока уголовник Шатун не цыкнул на них:
- Спать!
Чеботарёву было за пятьдесят, Максимову – чуть за тридцать. Чеботарёв широкий, могучий, этакий Илья Муромец, Максимов, наоборот, субтильный и в пенсне. Чеботарёв – потомственный казак, вся жизнь которого прошла в поле и в степи. Максимов вырос в семье разночинцев. Городской человек, он, как и большинство горожан, имел о сельской жизни весьма смутное представление. Общего у них было очень мало. Но между двумя мужчинами как-то сразу возникла симпатия.
Чеботарёв просто соскучился по новым людям. Его радовала возможность запросто покалякать с человеком не из своего круга. Чеботарёв показывал гостю своё хозяйство, ладное да справное, рассказывал подробно о лошадях и коровах. Гость совершенно не разбирался в конской упряжи и в плугах, но поддакивал хозяину, восхищённо цокал языком. В прочем, не обязательно разбираться в сельском хозяйстве, чтобы заметить, что в сараях и хлеву чисто, а животные выглядят сытыми и здоровыми. А уж какие лошади… Любой залюбуется, даже тот, кто жеребца от кобылы не отличит.
Но особой гордостью Чеботарёва был виноград. Кроме основного виноградника, был ещё один, прямо перед домом. Над двором Чеботарёв когда-то натянул проволоку и тяжёлые фиолетовые гроздья летом и вначале осени свисали вниз, отчего во дворе даже в жаркую погоду было прохладно. А запах… В прочем, этой красоты Максимов не застал. Стоял ноябрь, и ягод давно уже не было. Зато было чудесное домашнее вино, которым гостеприимный хозяин щедро потчевал.
Чеботарёв, как и положено крестьянину, ложился спать рано, но в тот вечер он никак не мог отказать себе в удовольствии ещё посидеть со столичным гостем и они засиделись за полночь.
Разговоры велись на все темы. О политике, разумеется, тоже. Но больше о строящейся железной дороге и о хозяйстве Чеботарёва. Ужин был простой, вкусный и сытный. И к нему то самое Чеботарёвское вино. Максимов уже успел захмелеть (как и Чеботарёв). За окном был угрюмый холодный осенний вечер. Время от времени по окнам и крыше начинал хлестать дождь. А в доме было тепло и уютно.
– Ну, ещё вина?
– Не откажусь.
– А, правда, отличное вино? Такого небось не пробовал, а?
– Пил хорошее вино. Такого – нет.
– Вот то-то же! А, знаешь, сколько возни с виноградом?
И хозяин в десятый раз рассказал, как непросто вырастить лозу, сколько времени нужно ухаживать за ней и как нужно правильно делать вино, чтобы оно вкусное получилось.
– Вот можно виноград так есть – вкусно, можно сок пить – тоже вкусно. А вот если сок постоит немного, вино из него будет. Такая вот у сока природа, значит.
– И не только у винограда. Из любого сока можно вино сделать. Про малиновое вино слыхал? Я пробовал. А ещё яблочный сидр бывает.
– Ай! – Чеботарёв махнул рукой, – Баловство всё это. Настоящее вино делается из винограда. О остальное, так, глупость.
– Ну, не скажи…
– Думаешь, я этот сидр не пробовал? Пробовал. Не… Моё вино лучше. Ты посмотри: цвет какой! А запах!
– Да… Шикарное вино.
– А вот как так получается, что из сока вино делается? Ведь в соке нет спирта? Ну. Ни капли! А потом появляется. Сам собой. Загадка природы.
– И вовсе не загадка. Процессы там идут химические.
– Нет, ну, это-то понятно. А почему они там идут? Вот был сок, стало вино. Не знаешь? Вот и я не знаю. И никто не знает.
– Отчего же? Я знаю.
– Да ну? – Чеботарёв насмешливо посмотрел на гостя, – знаешь – расскажи!
– В соке живут такие микроорганизмы, вот они и превращают сахар в спирт.
– Микроорганизмы?
– Ну, микробы. Слышал?
– А… Это которые холеру делают? И ангину?
– Ну, не именно эти. Специальные, винные.
– Микробы… – Чеботарёв вдруг расхохотался и смеялся очень долго, аж слёзы из глаз покатились, – нет, ну большей глупости я не слышал… Ха-ха-ха… Микробы! …Кто тебе эту чушь сказал?
– Это не чушь. Так и есть.
– Тебе это в твоём железнодорожном училище рассказали?
– Нет.
– Тогда где?
– Уже не помню. В книжке читал.
– В кни-ижке!
– Да, а что?
– А книжка называлась «Сказки»?
– Я не помню, как она называлась, и читал я её ещё вы подростковом возрасте.
– Ну, ясно, сказки. Все дети сказки читают. Там ещё про Змея Горыныча было и про Бабу Ягу.
– Ну, думай, что так.
– Послушай, инженер, ты хоть одну виноградную лозу за жизнь вырастил? Хоть одну кружку вина сделал.
– А вот и сделал. Наливку вишнёвую. Лет в четырнадцать. Засыпал вишни сахаром…
– А… Ну, тогда, конечно, ты первоклассный винодел. Опытный…
– Виктор! Я никакой не винодел.
– Что ж тогда судить берёшься? Вот я же не лезу в твои железнодорожные дела. В чём не понимаю, о том не сужу. Не знаю я как паровоз устроен и почему его дым вперёд толкает. А ты знаешь?
– Знаю, конечно.
– Ну, и молодец! Давай, каждый будет своим делом заниматься.
– Да я не против.
– Нет, ну, надо же такое придумать: микро-обы.
– Виктор! Ну, правда же, микробы!
– Снова здорово!
– Здорово! – Максимов улыбнулся и пожал Чеботарёву руку через стол. Но тот остался серьёзен.
– Давай сначала.
– Давай.
– Тебя в твоём училище или что там у тебя учили, как паровоз едет?
– Учили.
– А меня нет. Так я и не спорю с тобой. Скажи, а тебя учили там, как вино делать?
– Нет, не учили.
– Так что же ты споришь со мной, если ни хрена в этом не понимаешь?
– Вот, послушай, а если бы я тебе сказал, что рельсы делают из сала, а колёса у паровоза квадратные, ты бы мне поверил?
– А при чём тут это?
– Ну, вот ты не специалист, а я – специалист. И скажу тебе, что над трубой не дым развевается, а молочный кисель.
– Что за глупости?
– Глупости? Ну, вот и ты понял, что глупости. Хотя не изучал железнодорожное дело. А почему понял? Да потому что даже ребёнок знает, что поезд едет по стальным рельсам, что в топке сжигают уголь, а из трубы выходит дым.
– Так ты хочешь сказать, что любой ребёнок знает, что сок в вино микробы превращают.
– Именно так.
– Ну, дожил… Сорок лет выращиваю виноград, сорок лет вино делаю, оказывается, не знаю того, что знает любой младенец.
– Ну, что поделать? Теперь знаешь.
– Ну, и очень интересно, как же это происходит? То есть эти самые бациллы сидят там в вине и них такие маленькие самогонные аппараты. Они брагу делают и перегоняют.
– В них самих самогонные аппараты.
– Да? Совсем интересно.
– Они едят сахар, а выделяют спирт.
– Выделяют? То есть писают и какают?
– Ну, выходит так.
– То есть ты хочешь сказать, что мы пьём вино с говном и мочой каких-то бацилл?
– Ну, по большому счёту так и есть.
– Ну, спасибо тебе, гостюшка дорогой! – Чеботарёв картинно поклонился, – значит моё вино мочой и каками разбавлено? Микробы ссут и срут, а я сам пью и людей угощаю? Спасибо тебе! Не ожидал…
– Виктор! Ну, что завёлся-то? Ну, да. Спирт – это их моча. Ну, вот так, что поделаешь? Так они устроены.
– Да… 52 года живу, так меня ещё никто не оскорблял.
– Да кто ж тебя оскорбляет? Я…
– Уходи! Забирай свои вещички и вали отсюдова. Вон!
– Ты что, хозяин? Бог с тобой! Ночь, до станицы 7 вёрст. Не по христиански так поступать, – Максимов показал глазами на красный угол в котором, как и положено, висели иконы.
Чеботарёв на секунду задумался, потом махнул рукой:
– А, бес с тобой! Переночуешь. Но чтобы утром духа твоего тут не было! Микроб!
¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬¬__________ __________________________________________________ __________________________________________________ _______________
Четверть века спустя они снова встретились. В лагере. В нескольких десятков километров от Иркутска.
– Вот так встреча! Инженер! Узнал?
– Казак! Здорово!
– Постарел…
– А ты, что, не постарел?
Чеботарёва раскулачили в 29-м. Иначе и быть не могло: такое хозяйство! Максимова арестовали в 1930-м по делу Промпартии. Нет, не главный процесс, а одно из так называемых отраслевых дел.
– Ты уж прости, что я тебя тогда выгнал. Вспылил. Повёл себя как дурак. До сих пор стыдно.
– Да ладно, чего уж там.
– Ты как тогда устроился?
– Да ничего. В станице квартировал.
– Это у кого?
– У Богаевских.
– У Фрола-то?
– Да.
– Хороший мужик был.
– Умер?
– Давно. В 21-м.
– Ты, ведь, прав был. Я потом у знающих людей спрашивал. «Да, – говорят, – так и есть. Микробы» Книжку мне дали. Всё верно. Я даже название этого микроба выучил. Сахаромицес вини. Ну, который из сахара вино делает. Знаешь, после этого я вино пить перестал. Как подумаю, что оно через микробьи потроха прошло, противно становится.
– Так ты вообще не пьёшь?
– Почему? Водку пью. Тут без микробов обходится.
– А я бы не отказался от Чеботарёвского красного.
– Знаешь, я бы сейчас тоже. Тут такую гадость жрать приходится…
Они проговорили долго, пока уголовник Шатун не цыкнул на них:
- Спать!