ПОВЕСТЬ подруги,пока без названия

[relative infinity**]

ЗАРАНЕЕ ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ ЗА ОШИБКИ,ЭТО ПЕРЕВОД БЫСТРЫЙ С УКРАИНСКОГО ЯЗЫКА!






Что за чертовщина?! (1)
- Ж - ж - ж - ж ...
- Маруська, не лезь ко мне, - бормочут мои губы.
- Ж - ж - ж - ж ...
Ляп и целая пятерня на лице.
Ай, все лицо будто кипятком обдали.
Рывок верхнюю часть тела и я вижу свет в вертикальном пространстве.
- Какого черта, что это меня укусил?, - Щупаю лицо - расперло, как «Сенину булочку» ...
Оглядываюсь вокруг, «месности» незнакома.
- Господи, где я?
Вокруг деревья, трава и деревья.
Ой-ой голова сейчас треснет. Рядом какая-то ветвь ... А - а, вспомнил! Чудак, зачем я полез на ветку, ведь видел, что она сухая и закат упустил! Фотоаппарат, где он, неужели разбил его! Вскочил на ноги но они словно ватные подкосились и я снова вижу свет в горизонтальном пространстве.
- Ой, Боже, ой горе, зачем же так пить, что и на ногах не устоишь, синууууууу
Взвыл кто-то на ухо. Я испуганно обернулся, то была бабушка без зубов с серо - вицвившимы глазами собирала в парке пустые бутылки.
- Бабушка, посмотрите вокруг, может вы где-то увидите фотоаппарат?
- Ооооо, ю, который фотоаппарат! Допился до чертей!
- Бабушка, я с дерева упал.
Пока бабушка перетирала последнее зубом информацию, я полез в карман за мобильным.
- Алло, Саша ... - как это бы ему так сказать, чтобы он нормально и быстро понял ..., - я с дерева упал, наверное, сотрясение мозга, сможешь приехать и меня отвести в больницу?
- Где ты находишься?
- В парке Ленина. Там где закат хорошо видно.
- Зачем ты туда забрели? Вечно ты во что-то влипнешь!
- Саша, или ты мне поможешь, или иди к черту!
- Сейчас буду ...
Теряю сознание.

***

«Когда до губ твоих остается пол дыхания ...»
Широкое поле на рассвете. Душистая трава, туманит мозг. Я держу тебя в объятиях, смотрю в твои карие глаза, Лащу твои волосы, глазами спрашиваю: «Можно, поцелую?», «Да ...» Чувствую своими пульсирующими губами твои теплые, чуть дрожащие ... Целую нежно, щебечет твое тело ... Верхняя губа , нижняя, подбородок, шея ...

***

Свет. Где, я? Слышу разговор с белыми дверями.
Саша: «Не говори ему сейчас, видишь в каком он состоянии!?"
Она: «Да, ты прав. Я готова разбить тот фотоаппарат! "
Саша: «Ты его любишь?"
После паузы: «Не знаю ... Должен что-то менять»
У меня скрипнула кровать. Вот беда, что ты так меня подводишь ...
Открылись белые обшарпанные дверцу и она вошла в палату. Будто солнце взошло снова.
- Солнышко, ты проснулся, - она ​​подошла и положила холодную руку на мои горячие грудь, - как ты себя чувствуешь? - Слова Лизы почему-то холодные, как ее руки. Глаза будто что-то скрывают.
Я не хочу замечать тех глаз. Стараюсь как всегда шутить по проблеме.
- Да ничего! Как вижу и слышу тебя, меня ничего не возьмет! - Хочу встать, но не могу, голова кружится.
- Зачем ты туда полез, ты всегда что-то придумаешь!
- Я хотел тебе закат зафиксировать, только представь, конец с последним вздохом, где познается всю жизнь!
- Слышь, старик, а у тебя не хилая кровать, - Саша, покачал мой так называемый лежак, - тебя здесь неделю рушатся!
- Нет, я не могу, у меня неоконченное картина!
- Ой-ой, послышалось справа, я оглянулся и женщина с синяками под обоими глазами сказала, - умираю!
Саша выбежал из палаты, вернулся с врачом. Старый врач, посмотрел: «Вот синяков НЕ умирают!"

***

Эта «оптимистическая бабушка» прохропила целую ночь, а моя Лиза была у меня, грея своим теплом мои мысли, разгоняя сомнения и домыслы о ее разговоре с Сашей. Большое счастье для мужчины, которого любит женщина ...

***

Утром приехал Саша с апельсинами.
- Привет, больным на голову!
- О, мудила приехало где ты стыд потерял, что больного человека обижаешь
- Макс, не двигайся, пусть это останется! Поздравляю, ты научился юмор, после того, как упал с дерева!
- Господи, зачем ты дал мне такого искреннего друга! Он всегда говоре Тылько правду, даже на людях!
- Саша, я рада тебя видеть, - Лиза грациозно подошла и поцеловала Сашу в небритую щеку.
- Да, любимый, я тоже тебя рад видеть, подойди ка я тебя поцелую в лоб!
- «« Любимый », у меня голова болит давай не настоящее время. Ты лучше скажи «любимый», что тебя доктор сказал? "
- Что сказал? Сказал, что сотрясение мозга, нужен покой, «ни какого напряжения» - я сел на кровать, хотел передразнить врача, но в глазах появились звездочки затянулись густым туманом, голову как прострелили. Я замолчал и закрыл глаза.
- Макс, что с тобой? Плохо? Ложись!

***

Проснулся я вечером. Оглянулся вокруг, никого не было кроме «оптимистической бабушки», что храпел.
На тумбе лежала записка:
«Солнышко, мы поехали по домам.
Доктор сказал, что тебе нужен покой
Пожалуйста не волнуйся
«Неприятность эту мы переживём.»
Завтра с утра Саша меня
завезет к тебе и я привезу
вкусненького борща из столовки.
Целую я »
И тишина ... За окном свистит какая-то птичка, садится солнце унося с собой последний свет из нашей палаты, храпит бабушка ...
Как надоедливыми муха, мысль о Лизе, что она могла бы сказать, как бы не сотрясение? Зачем я полез на ту ветку!? За двадцать четыре часа моя жизнь Перелистаю лось ... Господи, что я скажу заказнике, его ресторан должен открыться через неделю, а мне нужна это воскресенье, чтобы немного подлечиться!
Что за чертовщина!

Реалии жизни (2)

Дотошно кричит кот ... Кричит кот ...
Вдыхаю и открываю глаза, кричит кот ...
Посмотрел на право, бабушка с синяками сопит. Слава Богу, я сегодня еду домой!
Смотрю на часы, 6.00, чего я так рано проснулся? Закрываю глаза, пытаюсь уснуть ... Слышу, какая-то утренняя птица щебечет. Ой, как хорошо «ти-ти-ти ....» Засыпаю ... Вижу картину: как клочок поля зажгли фонарь и примята трава ожила и тянется в гору до рассвета ... Я пытаюсь запомнить, чтобы потом воспроизвести.
- Доброе утро, товарищи, как вы себя чувствуете?
В палату зашел приятный старый врач, подошел ко мне, смотрит прямо в глаза.
- Голова не болит? Вы сегодня выписываетесь, поздравляю! Почему у Вас глаза красные?
Рядом с ним стоит молоденькая, чернявенькая медицинская сестра с халатом расстегнутым почти до пупа, откуда видно все широты и богатства родной Украины ... Мои глаза остановились там и наверняка остались бы ...
- Почему у Вас глаза красные? - Повторяет доктор заметив мой взгляд.
- От стыда. - Отрываю глаза и смотрю на него, - Когда я могу бути свободным?
- Когда Вас заберут. - Врач пытается разговаривать на государственном языке, но что-то не очень получается, - Зайдите ко мне за справкой и рецептом.
Умный врач идет к «оптимистической бабушки», а брюнетка глядя на меня:
- А что у Вас с лицом?
- Купидон увидев Вас выстрелил мне в сердце, а в щеку.
Вся Украина поднялась сотрясением гор, а из устья вырвалась шумная ряд смеха.
- Какой Вы смешной!
Старый врач посмотрел, наверняка он держал ее в ежовые перчатках и сказал строго:
- Мария, подойди ко мне, здесь для Вас есть работа!
Маруся опустила глаза на верхушки всей Украины и подошла к нему.
Я встал и начал собираться.
Когда врач вышел из палаты Маричка подошла и движением настоящей шпионка дала мне записку. Посмотрела большими карими глазами и понизив голос, сказала:
- Позвоните, как будет грустно ...
Как только я хотел что-то сказать, вошла Лиза! Слава Богу, подумал я! Лиза бросилась мне на шею и поцеловала ...
Все же любви женщины спасают нас чаще чем мы думаем!

***


Меня завезли, и поехали по работам.
Мой родной дом ...
Меня встретила Маруська, которая кричала, больше чем кошка с утра. Терлась у ног и кивала на кухню, как настоящая собутыльница. Я дал ей есть и маньяком пошел в комнату.
Интернет. Напишу Толе, чтобы он искал покупателей на следующую картину.
Включаю, не работает. Наверное не оплатил счет. Опять забыл, болван! Хорошо, позвоню. И телефон не работает!
Иду на кухню поставить чай, а там записка:
«Солнышко, я знаю какой ты
«Трудоголик», поэтому все формы связи
я выключила. Отдыхай.
Буду в вечере. Целую, я. »
Какая умная девушка! Наши девушки и крымско - татарское ханство остановят! Но у меня есть мобильной!
Полез в карман джинсов - нет, в жакете тоже ... Вот чертова баба, все предусмотрела! Не знаю, что делать, топчусь на одном месте. Нехорошо у меня с уст сорвалось, прости, любимая. Я тебя очень люблю.
С открытой калитки донесся запах жареного мяса и я инстинктивно подошел к окну. На улице почтенный сторож армян с пузом и носом ходит возле стоянки, заложив руки за спину, три малых парня лет восьми и девушка, одетая и подстриженная, как парень, такого же возраста, катаются на скейтах с горы. Жизнь ...
Эти маленькие люди уже с другим взглядом на него. Мне кажется - они те
люди, другие, отличающиеся гармонией души, духовности мыслей, поступков, знанием, все они талантливые Метце, а главное, они свободны, свободны во взглядах, мнениях, по отношению к людям, точек зрения, всюду свободные, вообще свободны!
Но, как всегда это бывает, им не поверят - слышу что-то скребется, прислушиваюсь, то Маруська в туалет сходила и теперь пытается закопать свой стыд. Снова смотрю в окно: щенки вылезли из подвала, таки смешные бутузикы переваливаясь из стороны в сторону, повизгивают, борются за мамины сиську - Господи, как это все похоже на нас!
И все равно я думаю, эти «новые люди» победят. Так же на смену неандертальцам пришел человек разумный. Это закон природы.
Мой взгляд застрял на одной девушке:
Быстрая походка, наушники в ушах, короткие волосы, оригинальная одежда, платок на шее, обувь на низкой подошве, задумчивый взгляд, глаза горят огоньком идеи, она обдумывает что-то гениальное ...
Мое сердце забилось, руки дрожат, глаза горят ... «Муза» пришла, я хочу рисовать. Делаю шаг и перечипаюсь через Маруську, она противно мяукнула.
- Прости, дорогая, - мои пальцы коснулись ее мягкой шерстки.
Я не вижу ничего кроме будущей картины, той, что приснилась ...
Зрением, что смотрит в мое сердце, иду в ванную, налить воды в стакан для рисования. Маруська понимает мое состояние и пытается почти не мешать, путаясь перед ногами, намекает на кухню. Возвращаюсь в комнату. Мольберт. Вставляю холст. Надеваю фартуком. Беру карандаш и легкие движения рисуют эскиз ... Открываю темперные краски, выбираю цвета, смешиваю на палитре ... Этот запах краски лучше лучших духов ...
С полета мастихин вылетает раскосая осенняя трава, ромашка ...
«Дзииииииииииииинь» будто меня укусила пчела снова, то?
«Дзииииииииииииинь» Снова слышу в районе дверей. С мастихином, что в белила, иду открывать. Маруська прося, чтобы ее выпустили, только куда она сама не знает, бежит к двери.
Открываю первую дверь, Маруська бежит по предбаннике в других.
- Кто там?
- Соседи, открывайте, - это противный голос «месневи» активистки дома я даже ночью узнаю.
Пытаюсь открыть, замок проклятый, всегда заедает. Наконец открываю дверь, еще при царе Горохе уже скрипели. Маруська берет штурмом тетя Люся, пытается проскочить между ногами, но у тети Люси два кота и две кошки и она приткиша за них. Пугка, сильная рука хватает Маруську за шкирку. Вана повинуется, повис как на крючке, жалобно мявкаючы.
Передо мной фигура мягко говоря толстой женщины в коротенькое халате в горошек, видно варикозные колени, то есть то что в них и немного после. Голубые тапочки видимо должны подчеркивать разрисованные глаза. А красные губы, как жирная точка на лице, которая рассказывает о нелегкой судьбе активистки. И все это держит за шкирку мою Маруську.
- Я слышала Вы лежали в больницу? Как себя чувствуете? - При этих словах тетя Люся тряпкой вручает мне Маруську.
Оценив мой удивленный, в хвартуси и мастихином вид, она недовольно заметила:
- Помните, небрежное обращение с огнем ведет к пожару!
- Спасибо, Фрекин Бок, но я на балконе жарю шашлык, - выдерживаю паузу, - на сыром поле, для этого я использую мангал.
Глаза тети Люси приняли форму того мангала, так что голубая краска оставила след на бровях.
- Да, как Вы смерте! Вы Подвергая опасности целый дом!
Лучше с ней не шутить, в голове восстала картина того, что она сделала с Маруська.
- Извините, тетя Люся, я шучу! Я в хвастуси, потому рисую.
Глаза активистки получили нормальной формы.
- А, шутник! Рисуете, а покажите!
И она целым существом ринулась на меня Маруська, испуганно вырвалась из рук, поцарапав их, и через плечо пригнула на пол и побежала к дому. У меня нет выбора и я протягиваю руки, чтобы остановить «Льодокил Потемкин» и невольно они встречаются с серьезным сопротивлением.
Боже, это ее грудь, я держу тети Люси грудь! Словно током меня ударило.
Рывок и я прячу руки за спину краснея.
- Простите, простите я не хотел, - смущаясь прячу глаза, - но она не закончена, я потом покажу.
Тетя Люся покраснела и почему заговорила кротким, как воркует голубь, голосом.
- Какой Вы сильный мужчина ... Ваши руки в крови. Идите домой я сейчас приду с первой помощью.
Я на минуту представил, что мне придется провести минимум время с ней ...
- Нет не надо, у меня полно работы, я сам все сделаю, извините, - как заика выпалил я. Прячась за последнюю соломинку, перевожу разговор, - Вы, что-то хотели, может соли?
Тетя Люся не глубокая женщина, поэтому его мысли и настроение меняются, как дождь и солнце летом.
- А, да! Пока Вас не было пришло три счета, - пытается быть вежливым, - за свет, за газ и за воду, вот они, - она ​​сунула мне листки, - еше у Вас течет раковина на кухне.
- Откуда вы знаете?
- Ваша девушка, Лиза, немного подтопила меня, когда приходила сюда за Вашими вещами, но не переживайте я ей уже сказала!
- «Бардзо спасибо», мисс предусмотрительность. - Пока она догоняет шутку, надо бежать, - Я пойду, потому вспомнил, что не закрыл кран на кухне.
- А, идите, идите. И помните завтра субботник в 9.00!
- Хорошо, обязательно буду с лопатой и желанием перекопать всю двор, - говоря это потихоньку закрываю дверь.
Щелкает замок, молодец этот раз не подвел! Фух, Слава Богу, ну и сусидочка! Направляюсь в квартиру. Исцарапанные руки напоминают о Маруську.
- Маруська, кис - кис - кис. Она ушла, выходи!
Но перепуганная Маруська, всем обычно приветливая, забилась под кровать переживать стресс.
- Кис - кис - кис, Маруська.
Молчит.
Черт с ним, пойду дальше работать.
Подошел к мольберту, смотрю, но ничего в голову не идет. Вот активистка, дай Бог ей здоровья! Закрываю глаза, будто что-то припоминаю ...
Вспомнил, развести лимонную для ромашек! Желтый белый, перемешиваю мастихином, и я снова в плену под названием «искусство».
- Дзииииииииииииинь, - подскочил, мастихин упал на ковер, заляпавшы его.
Да что это такое, дадут мне сегодня работать или нет!
Раздраженный направляюсь к двери! Легко открываю, замок не испытывает меня. Раскрываю дверь. Передо мной встает бабушка - соседка - призрак. Вана всегда открывает дверь своей квартиры и как призрак молча стоит на пороге, когда я иду на работу. О, чудо! Сейчас она заговорила!
- Моя кошечка, София, залезла на дерево и не может слезть, - на ее глазах появились слезы, - мявчить, плачет ... Помогите ...
- Да, да, не плачьте. Идите на улицу, я сейчас с лестницей спущусь.
Бабушка покорно поплыла к лифту.
Закрыв дверь я погреб на балкон. Спокойно, Макс, быстро поможешь и все это бабушка, у тебя тоже есть бабушка. Хорошо, что от предыдущих хозяев мне досталась двух метровая деревянная дробина вся в пыли. Вытащил, шаткое и грязную, поезд через всю хату, оставляя следы. Боясь, что она не влезет в лифт, шатаясь под тяжестью, поперся лестнице, застрягаючи на каждом повороте.
Кошечка София, это Толстая пушистое животное белого цвета, залезла на крепкий дуб, растущий во дворе. Бледная бабушка стоит возле него и плачущие пытается «животное» уговорить слезть. Моя дробина получила только до первой ветки, дальше я полез в горы, цепляясь рваных и поэтому жгучими руками за ветки. Утреннее солнце лаще листья, играя с ним на моем лице зайчика, легкий ветерок треплет мои волосы. Могучий дуб держит небо своими ветвями! Сдается в жизни существует одна только гармония, рай царит на планете Земля!
Наконец и София. Сидит и смотрит на меня испуганными глазами.
- Кис - кис, Софияяя. Зачем ты сюда забралась, дурепочка. Еды мне, кис - кис.
Но она крепко впилась острыми когиточкамы в ветку.
Я ее с трудом отодрал, а она не виновата твариночка, черт ей, впилась мне в грудь теми же когиточкамы.
- Ой-ой, - завил я, - что ты делаешь, перепуганная!!
С низу продеренькотив голосок:
- Что, там, сынок? С Софией все хорошо?
Спокойно, не кричи, успокойся ...
- Ваша София, дай ей Бог здоровья, еще вас переживет! Держите лестницу я злажу.
От невыносимой боли у меня дергается левый глаз, но я мужественно перелажу с ветки на ветку с Софией на груди, так даже легче, не надо ее держать - сама висит. На остальной левая нога нащупала первую строчку дробины, вторая, третья, четвертая, интересно, я слышу хруст ... Ой, Боже, лечу в низууу! Бах и я снова вижу свет в горизонтальном пространстве, как это знакомо.
- София, моя детка, - бабушка наклонившись оторвала кошку от груди.
Пока она радовалась белой твари, расколовший нещадно мою грудь, я поднялся. А я хорошо упал, дробина сломалась за полтора метра до земли, предыдущий полет с гораздо более высокой высоты ...
- Спасибо, Вам, спасибо! Ой бедненький, вся грудь разорвал тебе проклятый дуб!
- Да, бабушка, именно дуб.
- Пойдем, сынок, я тебя борщом накормлю.
Борщ? Это хорошо, хоть не так горько будет.
- Спасибо.
Бабушка развернулась и почти не касаясь земли с Софией на руках поплыла к двери. Я тяжелыми шагами побрел следом.
Закат через старое окно, борщ и благодарна София на руках - хороший конец дня. Неожиданный, при найме. Зато она заговорила! Будет, что рассказать Лиге!
Мои близкие (3)

Так как я весь рваный, поэтому уже неделю не выхожу на свежий воздух, «пардон» я забыл балкон, где провожу вечера с Сашей, пивом и шахматами. Лиза не заходит, говорит что не может ... Я скучаю очень ...
И у меня целый колодец времени, я работаю, пью кофе и расскажу о всех своих близких.
Я, Максим Люлька.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!

[Пyмяyx**]

Очень хорошо.
Тащи подругу к нам.

А я тоже кошек с дерева снимал.

[relative infinity**]

Я, Максим Люлька. Мой отец, Николай, умер когда мне было 8-ми лет. По себе оставил: меня, сестру Оксану, трехкомнатную квартиру и дачу. Машину пришлось продать, ибо трудные времена. Он работал главным механиком завода, замечательный человек, его друзья до сих пор ходят на могилу и дают мне советы, как малому Люльке.
Моя фамилия идет со времен рождения казачества, при найме так утверждает моя бабушка, мать отца.
Моя мама, белокурая женщина с голубыми глазами, всегда чем-то озабочена. Она также инженер. У нее на даче царит полная демократия!
Помню: выходной день, я наконец приехал к маме, а она пользуясь моментом, затащила меня на дачу!
- Мама, а что делают эти цветы среди капусты? Давай я их вырву!?
- Зачем? Они там выросли, пусть растут дальше.
Или еще: заметил, что у соседей стоит забор, а у мамы вместо нее - цветы. Я спросил:
- Мама, а если украдут, что?
- Ну и что? Зато знать от кого! - С достоинством ответила она.
Моя сестра на 6-ть лет моложе и учится на инженера.
Я работаю системным аналитиком в государственной проектной учреждении. Моим «курочкам» при модернизации предприятия, поставили «компы». И открылась вакансия. Конечно, они не понимают ни одной программы, но благодаря моему ангельскому терпению, за полгода есть некоторый прогресс. Вообще я рисую картины и не в широких кругах, они пользуются спросом. Еще я пишу статьи в журналы, коротюсенькие рассказы и стихи. Неделю назад закончил книгу и отдал на растерзание издателям, теперь с замиранием сердца жду ответа.
У меня есть девушка, Лиза, я ее очень люблю. Мы познакомились два года назад. Она поразила меня своим демократизмом, свободой мнений, чувств, отношением к людям. Лиза часто повторяет: «Никто никому ничего не должен. Я с тобой, потому что люблю и хочу этого. Тебя я не держу ты так же свободен как и я. И мы вместе пока этого хотим в двух. А пока вместе, давайте заниматься любовью »Но последнее время что-то не ладится между нами ... Лиза психолог. Делает замечательные фото. Обычно она почему-то депрессирует, хотя у нее есть все. Мне иногда бывает трудно, даже на хлеб не хватает, но я стараюсь поднять ей настроение используя весь свой арсенал юмора и оптимизма. Это действует, пока я рядом.
Ее глаза способны вместить тоску всего мира, она и сама не знает, какая она глубокая и прекрасная.
Меня удивляет ее образ жизни. Постоянный душевное беспокойство, постоянные муки жизни. Она с фотоаппаратом даже спит, но сколько я ни уговаривал его сделать выставку, не хочет. Говорит, что она того не стоит. Дурочка.
В ее холодильнике встречается все, кроме нормальной еды: кетчуп, перепелиные яйца, крабовые палочки, ананас, вино 1985 г., сыр с плесенью за гривен сто, один огурец и т.п.
Она очень умна, понимается по всем темам. Я иногда чувствую себя дураком, рядом с ней.
Лиза много курит, но Вы бы это видели ... Брюнетка, загадочная, волшебная, закутанная дымом, по которому только ее силуэт, словно призрак, как соблазнительная, притягательная к себе, нимфа, что растает с восходом солнца, такая не уловимая, тонкая, хрупкая, как снежинка на ладони ...
У меня еще есть лучший друг - Саша. Мы учились вместе в универе. Жили в одной комнате, делили на двоих обучения, лень, хлеб и пиво. Сейчас, конечно, мы не так тесно сосуществуем, но остались лучшими друзьями. Он работает в рекламе и постоянно зовет к себе. Но мне нужна такая работа, чтобы не занимала много времени, я хочу со зарабатывать своим талантом и для этого много работаю.
Вот и все мои близкие люди. Конечно, есть много товарищей и знакомых, но они вне круга моего сердца.

День Рождения Лизы. (4)

Сегодня у Лизы День Рождения! Мы решили: этот замечательный вечер, будем в двух. Я сделаю ее счастливой в этот вечер. Она забудет о своей депрессии, которая всегда преследует ее. Но сомнения мучают меня, кажется, что она избегает меня. Что она тогда хотела сказать ...?
Я давно хотел поехать с ней в Умани, двое суток рядом и все наладится! (По крайней мере, я надеюсь на это ...)
... Очень медленно течет время. Он словно дразнит меня! Моя Маруська просится в кота, это безумие какое-то! Весь день муууур и мяяяяв, трется у ног, а если я обращусь к ней, то это вообще экстаз! Почему-то мой голос она очень неадекватно реагирует. Я ей даю пилюли, но они не помогают. В доме просто с ума похожую том одеваюсь и выхожу на улицу. Меня встречает неистовая жара. Раскаленные люди становятся раздраженными. Маршрутки - железное ад, где люди проливают пот друг на друга. Я выхожу возле реки и наслаждаюсь уже той мыслью, что совсем скоро холодная вода меня вырвет из плена душного воздуха.
Подхожу к реке, на пляже полно загорая «колбас», «колбасы» и «колбасок». Я словно волк из мультфильма «Ну, погоди» Пробираюсь между ними. Наконец обороты кустик с тончайшей тенью. Разделся, мгновение и я в воде. Плыву на встречу буйками, подо мной пошла холодное течение, у меня проплывают водоросли, иногда табачные бычки и защелки арбуза. Зеленоватая водная растительность пытается залезть в рот. Просто рай!
Вдруг слышу:
- Спасите, тонууууууууу!
Оглядываюсь на в круг и вижу около себя: молодая девушка на матрасе беспомощно плюхае руками по воде. Вероятно ее отнесло от берега, когда она задремала.
Я, словно в сериале «Пляжный патруль», поплыл к ней, с выражением лица супермена. Холодное течение щекочет пузо, метров за сто пролетает моторная лодка, я плыву со всей силы, предвкушая свой подвиг, и в цу же минуту корю себя за надменные мысли, будто не о чем думать во время спасения, можно сказать жизнь!
Подплыл и сплевывая грязную воду хватаюсь за матрас.
- Добрый день, не бойтесь вы в надежных руках суперрятивника! - Шучу и тащу матрас в сторону берега.
- Ох, слава Богу, что Вы подплылы, а то я думала меня отнесет на тот берег! - Щебечет симпатичная блондинка с испуганными глазами. Купальник, на нее, точно удался.
- Ну, вас бы унесло не на тот берег, а вниз по течению, до плотины.
- О, Господи! - Наверное представила себе, как бьется с волнами в дамбу, - доставьте, пожалуйста, меня на берег, а мой жених щедро вознаградит Вас. - Она смотрит на меня голубыми глазами и пытается флиртовать, но это у нее плохо получается, несмотря на периодические толчки волн в матрас, который я тащу за собой рывками. Слова ее меня раздражают, как супермена, я подплыл спасать, а не зарабатывать. И поэтому с выражением лица затронутой достоинства смотрю прямо в глаза и говорю:
- Девушка, вы меня оскорбляете! Мне не нужны ваши деньги, а тем более Вашего жениха!
- Ой извините, я не хотела Вас обидеть. - И она потянулась ко мне, наверное, чтобы подбодрить, похлопав мое мокрые волосы. Но после своих слов, я отвернулся и продолжаю тянуть матрас до берега. Этот момент, когда она хотела меня подбодрить, совпал с моим толчком матраса и блондинка шлепнулась в зелено-грязную гидросферу. Испуганно забила руками хватая вместо воздуха воду. Я бросил матрас, и к ней, она в нескольких метрах. Как змея, девушка повисла у меня на шее, прижавшись щекой к моей щеке. Ноги ее обвили мое тело, и я почувствовал на себе горячее, дрожащее, мокрое тельце, что в районе груди более выпирало, чем у меня и требовало сейчас меня, как щенок мамки.
- Тише, милая, тише, не жмиться мне, ибо вместе утонем, - кричу я, отклоняясь назад и сплевывая ее волос.
- Спасите, памагите, - хрипит блондинка, хватаясь руками за мои плечи, упиваясь своими раскрашенными когтями в них. Я понимаю, нужно действовать. Мой мозг работает ясно и так, как компьютер выдает информацию: Макс, греби спиной и свободной рукой матраса и закинь эту тетю на него.
Я рванул назад, рукой загребая воду, стараюсь пересилить груз, висящий мне. Но матрац, благодаря волнам я простираю, отплывает все дальше и дальше. Что делать, силы у меня заканчиваются ... Слышу, где-то ревет моторная лодка. «Вот, - думаю, - холера ясна, сейчас еще зацепа.» Слава Богу, она промчалась рядом собой нагнав такую ​​волну, что проклятый матрас ударил меня по голове. Я быстро сориентировался и схватил его рукой, другой рукой оторвал от себя девицу и забросил на матрас первую часть ее тела, вторую заднюю, не стесняясь подтолкнул той же рукой, далее она заползла сама.
- Спасибо, спасибо, - задыхаясь хрипит блондинка и сплевывает воду, косметика у нее потекла и она похожа на мокрую худенькое мимрятко.
Мне ее очень жаль, несмотря на то, что я в ярости и поцарапан.
- Держитесь. - Сухо.
И я поезд сине-зеленый матрас к берегу молча, она также молчала прижавшись к нему, как к родному.
Наконец почувствовал дно под ногами. Иду по нему и рукой тяну то, пусть он живет долго, матрас. Супермен проклятый, всегда ты в чем-то вляпаешся, правду говорит Лиза и Саша! Что я скажу Лиге за поцарапанные плечи и грудь. А в конце концов, что я плохо делаю?! Так у меня все брошенные, благодаря пушистой белокурой Софии и этой блондинке! Лиза должна меня понять. Она всегда меня понимает, даже когда я приперся пьяный, после наслаждения Сашка, когда его бросила девушка, имеющей светлое имя «Света». О т е, видимо ей уже надоело понимать ...
Солнышко начинает припекать в затылок и на царапины, я тяну матрас, который едет по мокрому песку издавая звуки: «Фу - фу - фу». Возвращаюсь, и с девушкой вытаскиваю его на сухой песок, матрас устали: «Фу - фу - фу». «Чего тебе надо, тварь» - смотрю я, согнувшись к нему.
Вдруг над моей головой слышится хриплый прокуренный, но сильный голос с сильным кавказским акцентом:
- Света, что за чмо тебя подвозит?!
«Еще одна Света» - со скоростью света звучит мнение, это не есть хорошо ... И снова мозг работает четко, как хороший комп., Выдавая схему действий. Я випрямляюсь и вижу крепкого грузина с мохнатой грудиной.
- Я не чмо, - пытаюсь показать, что не боюсь, но коленки дрожат, твою мать, - разговаривайте вежливо с гражданином Украины! - Боже, куда я полез, сейчас будет разбито еще и лицо, - Я Вас не оскорбляю!
Грузин, несмотря на то, что крепкий, но понимает мужскую речь.
- Дорогой, я не тебя спрашиваю, а вот эту стерву. Ты, я вижу, мужчина нормальный.
Как только я хотел возразить на счет «стервы», как она, Света, соскочила с матраса и бросилась ему на волосатую грудь, и:
- Гиви, Этот мальчик, - нифига себе, - спас мне жизнь, без него я бы утонула! Посмотри на него, он обратит одинок!? - Она смотрит на меня умоляющими глазами: «Несперечайся.»
Я нахмурился, глядя на нее. Девушки, на что вам те грузины!
- Ах, так! - Мерит он меня своим кавказским глазами сверкают словно костер на Ивана Купала, - спасибо, дорогой, - он отталкивает свою Свет, - друг, что спас женщину, мой друг! Идем, я угощу тебя вином!
Он берет меня сильными волосатыми руками за плечи и тянет в сторону бара.
- Спасибо, но я не хочу, - стараюсь удержаться на месте.
- Как, это не хочу!? Тот, кто спас женщину - спас мою мать! - И он буквально силой тянет меня к бару, забыв свою блондинку свету.
Макс, это не вежливо. Берет верх моя воспитанность, черт ей, и я иду за тяжелой рукой, тянет меня ...


- Стакан самого дорогого вина, моему другу!
Мы у стойки бара.
- У нас нет вина, - говорит разморенные жарой и разрисованная боевым расписанием племен чернобровый Африки, студентка с глубоким декольте.
- А, что у Вас есть? - Спрашивает Гиви несмотря на то бюст.
- Холодное пиво, - сказала девушка, лениво отгоняя мух от краника с пивом. Челюсти студентки пережевывают вечную резинку, наверное, когда она спит челюсти по инерции жуют.
- Давай лучшего пива!
Вана подняла свою заднюю часть из пластмассового стула зеленого цвета, и стала цедить пиво с выражением полно равнодушия к нам и к жизни в целом.
Кавказец сжимает меня в объятиях как тряпку, я молчу.

***
- Гиви, я больше не буду ...
- Кто тебе сказал?! Я пью и будешь! Девушка, еще два!
- Гиви, нет! Я пошел к своей девушке, - я стараюсь четко разговаривать.
- У тебя есть девушка! - Разрисованная студентка привлекла проклятое пиво, - так выпьем за ее здоровье!
Он подает мне бокал, снова проклятая воспитанность ...

***

Смотрю на часы: 17,00 - пора.
Гиви спит, обняв бокал. Пьяным зрением оборачиваюсь вокруг своей оси, в Света за соседним столичком.
- Света, я пошел, - хатаючись встаю, - скажи Гиви, что он хороший хлопак, довидзення1, не заплывайте за буйки!
Она грустно кивнула. Понял это, как «хорошо»
Направляюсь из бара по засыпанной песком тропе к выходу с пляжа.
Боже, зачем я так нажрался? Я еду в любви и в каком состоянии! Господи, что я скажу: нажрался, ибо спас блондинку, где напоил ее «бойфренд» грузин?
Смотрю на небо: чистое, голубое, без пятен - облаков ... Жара более - менее спала, но все равно солнце печет по плечам.
Что-то случилось ...? Ранее в таком состоянии, я мог припереться к Лизе и все было хорошо. Просто объяснял ее причину, и все было хорошо, а сейчас я стыжусь ...
Что случилось? Ее надоели мои приключения ...
Так, надо трезвиться!
Подошел к лотку с похожей студенткой, наверняка их подбирают согласно государственному стандарту: бюста и «боевом росписи».
- Будьте добры, - Господи, я это произнес! - Кофе.
- Щас, - процедура с резинкой и вставанием дублируется. Получив где из недр барной стойки, возможно, чистый пластиковый стакан, она стала бадяжиты, какую-то фигню.
- Пожалуйста, - протягивает бодягу.
Двумя глотками иссушают емкость стаканчика и бросаю в урну рядом.
Жарко!
Мой взгляд падает на реку ... Боже, какая красота: тихая река с абсолютно ровной поверхностью. Можно поверить, что подойдешь к ней и пойдешь поверхностью залитой щедро желто - оранжевыми лучами в страну Солнца ... Фантазия рисует образ Человека, идущего по воде прямо к Солнцу. Его фигура темная, но праздничная, становится по солнечной дороге, а Солнце раскинуло свои желто - оранжевые руки на все небо, ожидая сына ... Клево, Христа напоминает ...
Идя к ней снимаю рубашку, штаны, бросаю на берегу и ... Ныряю в прохладную, тверезлячу воду, несмотря на водоросли и бычки рядом ... Во все стороны летят блестящие, от солнца, шарики, и я плыву в прохладном, свободной, широченной воде ... Она вдохновляет меня просто ЖИТЬ ...
«» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »

Так, пора вылезать, так еще опоздаю. Шлепает по воде шепчет:
- Останься, останься, дорогой. Видишь, я постелила широкую постель для тебя и меня ...
О, Господи ... Пьяным купаться нельзя!
Мои ступни проваливаются в мокрый песок у воды, оставляя после себя два не ловкий отпечатка ног с плоскостопьям. Потом уже сухой песок залезает между пальцев, я направляюсь к своей одежде.
Хмель отступает.
Одеваюсь.
Одеваюсь. Вокруг бегают голые дети, а за ними красные от солнца и пива родители. Какие-то девушки лежат рядом с моими вещами, как селедки, в солнечных очках. Но несмотря друг на друга, громко осуждают поведение какого-то парня, который наверняка имеет рога и козлиные хвост.
Блондинка:
- Казёл! Я к нему звонила весь день, а он, нифига!
Руда:
- Да, казёл, ты же сказала ему, что позвонишь, как будешь дома! А он! Точно что казёл.
Одевшись и улыбнувшись, тяжелыми шагами направляюсь к выходу. Песок, как сковорода в аду где пекутся грешники. Мне показалось, что все эти люди в аду, а тот парень в красных плавках и кубиками на животе и рожками, которые он для гламура, ненавижу это слово, нацепил на голову - главный черт.

Ноги пекут, так, что сейчас вспыхнут. Но тело еще чувствует прохладу воды из страны Солнца. Легкий ветерок прикасается к разным участкам тела, шепчет: «Брат, все будет хорошо."
Потом мальчишка срывается и нападает на деревья, качая их, как Ванька-Встанька.
Направляюсь в тени по аллее парка, а ветер играет с деревьями и прохожими. Срывает шляпы и беспощадно бросает на асфальт. Поднимаю голову и вижу деревья колышутся, умоляя каждым листочком: "Дождя, дождя, пить, пить ...»
Словно их мольбам совпадают облака и становится все темнее и темнее.
Ускоряю шаги. Успеть бы запрыгнуть в маршрутку до начала дождя.
Выхожу на дорогу. Автомобили несутся большими и малыми, длинными и короткими, разноцветными рыбами в асфальтовое быстрой реке, протекающей с различными заливами, через весь город. Страшно смотреть на эти рыбы - шаг и они тебя не съедят, нет, просто покалечат. Страшно, до ощущения физической боли. Но мы все равно используем этих рыб и почти не боимся, может поэтому они нам мстят ...
Вот и маршрутка, поднимаю руку, и поддаваясь стадному инстинкту, становлюсь железную коробку, переполнена людьми с влажными трусами и купальниками, которые мокреют пятнами сквозь одежду.
- Ну, товарищи, - обращаюсь ни к кому и к каждому, - еще немного пройдите.
Но втискуюсь в общую массу.
«» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »» »
В маршрутке пахнет пивом, раскаленными телами, а из окна несет прохладой дождя. Он закапал, как раз тогда, когда я влез в царство железного ада.
Смотрю в окно, стоя на подножке: дождь плюется на все живое и неживое. Набережная, вдоль реки, постепенно мокреет, и пускает по своему пузе токи быстрой воды с неба. Трава, цветы, деревья вместе мокнущие, шепчут: «Еще, еще ...»
Я вдыхаю, через открытое окно, зафиксировано отверткой, свежий запах дождя и мокнущие асфальта. Смотрю на людей, бегущих испугавшись его, а часов назад о дожде умоляли.
Едем вдоль набережной, завода, перерабатывающего семян на масло и воняет как коксохимический завод, остатками эпохи коммунизма, затем сооружение, гордо называется «Речпорт», выезжаем на главную улицу города Желтых Фонарей, где конечно базар, извините «Рынок», затем железнодорожный вокзал, в этот момент дождь пошел еще сильнее, люди на остановке - мокрые воробьи, толкутся у трамвая, только что подъехал и мокрой улыбкой радуется дождя.

[relative infinity**]

Взлетаю на второй этаж, звонок ... Сердце так стучит, что видно его взволнованное биение через рубашку.
Открывается дверь ...
- Привет, солнышко, - поцелуй, - заходи.
Лиза ласковая, как никогда ... Я захожу, закрываю дверь и занимаю ... Темные глаза горят, в них словно приплясывают чертики Коломыю, лукавая улыбка дразнит меня. Ее руки полезли по плечам, заняли шею, длинные тонкие пальцы залезли в мои волосы и мягко, словно ребенка, как может только женщина, ласкают голову. Мурашки побежали по коже. Лоскут черных волос упал ей на глаза. Господи, что она со мной делает!?
Наклоняюсь к губам и уже чувствую ее холодный дыхание, щекочет мои уста ... Но ...
- Господи, Макс, что с тобой? Чего ты такой рваный?
Началось ...
- Так меня кошка разорвали, я ее с дерева снимал, бабушка попросила.
Лиза смотрит в глаза своими доверчивыми и детскими глазами, смешно, пытаются меня поймать на горячем.
- У тебя перегар ...?
- Да. Ты не представляешь, какая история со мной произошла! - Весело начал я, - я был на пляже ...
Вдруг из комнаты вышла Ксюша ...
Лучше бы я увидел маму Лизы. Мне бы подвергаться дали. Руки самопроизвольно отпустили Лизу и вероятно я побледнел. Много мнений черными галками пронеслись в моей голове. Возможно со стороны я выглядел, как рваный орел у которого отобрали, только что добытого теплого зайчика. Это наверняка выглядит так: глаза заблестели недобрым огоньком, брови встретились у переносицы, зубы оцепенели.
Ксюша, подружка Лизы, которую я мягко говоря, не люблю и она меня не радует привязанностью. Есть две причины. То есть, мы пытаемся нормально общаться, но между нами всегда когда Лиза рядом, будто бегает маленький домовой и тика по очереди под нос дулю. Мне кажется, мы просто воюем за внимание Лизы - это первая причина. Вторая причина - когда я ее вижу, вижу ее тщеславие, гордыню всем человечеством, брезгливость и все это вместе с тем, что она врач! Мне хочется обломать Ксюшу, сбросить с пьедестала самовлюбленности, но это подруга Лизы, поэтому я очень, очень себя сдерживаю.
- Привет, Макс! «Шо», пришол поздравить лизу? - В углах ее пухлых губ застрял кетчуп, она, как всегда, что-то жует. Белое, немытые волосы завязаны узлом.
- И тебе «здрасте»! Я извиняюсь, Ксюша, иди посмотри в зеркало.
- НеПонял?! - Ее пышная грудь поднялась с места, поднимая толстые руки уперлись в складчатые стороны.
Лиза почувствовала - воздух сейчас загорится.
- Ксюша, просто у тебя кетчуп на губах, - а сама смотрит на меня глазами загнанной лани.
- А - а - а. Ну, тогда я в туалет.
Как только закрылась дверь в туалете, я смотрю на Лизу с вопросом и подозрением. Она кладет холодную руку на мою грудь.
- Макс, ты не против, что она будет с нами? - Шепчет.
- Но мы же договаривались, будем в двух?
- Она пришла меня поздравить, ну я ее выгоню!
Мне захотелось сказать: «Или она пойдет, или пойду!"
Но День Рождения Лизы ...
- Хорошо, не будем портить праздник, - пытаюсь улыбнуться, - с Днем Рождения, дорогая! Это тебе.
Я протягиваю маленькую шкатулочку, которую сам вырезал из дерева и расписал петриковской росписью.
Лиза взяла ее длинными холодными пальцами, шкатулочка загорелась яркими цветами. Каждая ягодка, веточка, листочек на ней кричит: С Днем Рождения, Лиза!
Но Лиза даже не рассматривает, а открывает ее быстрыми движениями, а там маленькая Божья корова сделана из дерева, смотрит на нее испуганными глазами.
- Ах, да ... - почему-то в этом я слышу ноты разочарования ...
- Тебе не нравится?
- Ни чего, очень милая коробочка ...
- Тебе не нравится. - Твердо понимая, - Извини.
- Солнышко, все хорошо, прекрасная коробочка, - и снова холодная рука на моей груди, - ходи за стол. Я сейчас.
Я хочу верить ее. Говорю себе: «Я верю ей. Я ВЕРЮ ЛИГЕ ... »
- Я еще шампанского принес и твое любимое красное сухое, держи, - достаю из рюкзака алкоголь.
- Спасибо, я положу в холодильник, заходи.
Захожу в комнату, где посредине стоит стол с двумя салатами из супермаркета, котлеты и жареный картофель с оттуда же.
Ксюша, зачем ты стерлась сегодня сюда, я тебя терплю по будням, а ты ...
Сажусь.
Запераеться Ксюша и падает против толстыми ягодицами. С права от моей руки маленький столичок с компом, на котором стоит пульверизатор для цветов. Интересно, у Лизы нет цветов, кроме полузасохшего кактуса на кухне, который поливаю только я, зачем он здесь?
- «Шо», Макс? Как дела?
- Ничего, Ксюша. Дела хорошо.
Повисла пауза.
Наконец открылась дверь и Лиза вплыла с фужерами и шампанским в комнату.
- Вижу вы веселитесь!
Ксюша заржала, извините, засмеялась.
Я встал и улыбнулся, ласково глядя на Лизу.
- Барышня, разрешите к Вам поухаживать. Прошу, садитесь на стул. Сегодня, как и всегда, Вы царевна нашего вечера и моего сердца.
Я со старанием посадил Лизу.
- А теперь, люби барышни, закройте свои хрупкие ушки! Ксюша, ты закрой лицо, может я ошибусь и не попаду в зеркале, а в тебе. Шучу.
Бах! Пробка залетела на шкаф, шампанское щедро залило стол и мою рубашку.
- Ура, - заорал Ксюша, хлопая в ладоши, ее глаза наконец запечатлели хоть одну положительную эмоцию.
Я налил полные бокалы, и погнал на кухню за тряпкой. Быстренько вытер пролитое.
- Дорогая Лиза! В этот вечер ты появилась на свет и сказал «Наконец», ну и я тоже! Я здесь для тебя тост нацарапал.
Достал из кармана сложенный в четверо листок.


Девушки засмеялись. Лизонька улыбнулась мне своей очаровательной улыбкой и мне показалось, что мое сердце улыбнулось.
Звон бокалов. Ой, хорошо шампанское. Оно разлилось по моим жилам, унося с собой расслабление.
- Ты сам придумал?
Смотрит на меня Ксюша и спрашивает с набитым ртом.
- Да, иногда я выдаю что-то гениальное! Прошу вас, девушки, не благодарите меня! Как сказал мой коллега, Коля Басков: «Спасибо моим родзителям, что они дали миру меня.»
Смотрит на меня довольным взглядом, который говорит: «Спасибо, молодец."
Я смотрю на нее, она словно лунная царевна: белое лицо с черными бровями, подчеркивающие темно-карие глаза в которых зашла звезда молодости, красоты и надежды. Нос с маленьким бугорком, является дорогой к розовых уст, рожденных для поцелуев и улыбок. Черная коса, лежит на плече, стрелка утомленном путешественнику, который ищет уют и любовь в единственном в мире сердце ...
Вдруг ее глаза чего-то испугались, словно птичка слетела с ветки.
- Макс, у тебя рубашка вся залита шампанским! Снимай но, я ее брошу в машину.
И она подошла ко мне ...
- Нет, что ты, дорогая. Сидеть рядом с такими барышнями голым, - смотрю шутливо - лукаво на Ксюшу, - не подобает настоящему казаку!
- Настоящему казаку, не годится сидеть в грязной рубашке, когда рядом его барышня.
Я смотрю на нее удивленно.
- Моя барышня! - Легонько обнимаю, - А ты дашь мне мою футболку?
Ее губы открылись, как двери Рая ... Я склоняюсь к ней ...
- Очень вкусный салат из супермаркета. Лиз, ты в каком брала?
Ксюша, что ты здесь забыла?! Какого черта ты приперлась! Я сдерживаю себя, чтобы не сказать это. ДЕНЬ РОЖДЕННЫЕ ЛИЗЫ, ЛИЗЫ - железным молотом стучит в голове!
Лизонька более терпима чем я, и чего она только с ней дружить!
- А возле моего дома, видела? Макс, раздевайся!
Как малое дитя я раздеваюсь и смотрю ласково - уговаривая взглядом на любимую.
Она игнорирует меня, отвернувшись открывает шкаф и достает футболку.
Снял рубашку напрочь забыв о царапинах и зеленый цвет на мне.
Первая завила Ксюша.
- Макс, а что с тобой?! Ты был на Полтавской битве, - она ​​даже не скрывает иронии, - как настоящий казак!
Сейчас начнется!
Лиза обернулась. Ее брови поднялись вверх, глаза стали круглые, как два волшебных блюдца.
- Боже мой, что с тобой?
- Да я пытался тебе объяснить, пока ... - посмотрел на Ксюшу, что довольно жует салат, глядя на нас, как в кино. Держись. - Меня кошка поцарапала ... Я ее с дерева снимал.
- Как? Зачем?
- Меня бабушка - соседка попросила ... Помнишь, бабушка - призрак ... Она наконец заговорила!
- А - а, - Лиза раздраженно бросила мне в руки футболку с надписью «The Beatles» и рывком взяла мою рубашку, и нервно вышла из комнаты, хряпнувшы дверью.
Я упал на стул надевая футболку, о себе:
- А что случилось?
- Ты надоел ей со своими приключения. Со своей творческой натурой! - Дребезжит пережевывая котлету голос Ксюши.
- Спасибо, сами разберемся, - мне сейчас не до нее.
- Спасибо! Во ВСЕМ этом ты! Знаешь, что мучает Ее? Ты эгоист!
Мои глаза направили на нее силу Везувия! Помолчи, а то будет горе ...
Она поняла и замолчала.
Меня так и подмывает ее достать.
Я мэру в руки пульвелизатора, нацеливаю на нее.
- Хочешь, я тебя опрыскайте! - Шучу с привкусом издевательство.
- Только попробуй! Я тебя обрыскаю так, что мало не покажется
Я шутливо с вызовом в глазах пускаю тоненькую струйка на ее грудь.
- Не надо, слишишь! Она машет руцямы и вытирает пятно.
Мне становится стыдно.
- Прости.
Ставлю пульвилизатор на стол и начинаю есть.
Опять зависает пауза ...
Вижу, как пухлые руке потянулись к пульвилизатора.
Жую.
Неожиданно холодная струя обливает лицо.
Я случаются всякие и принимаю оборону в районе кровати.
Ксюша с лицом победителя направляет на меня дуло пульвилизатора и с ехидной улыбкой пускает струю на футболку, подходя ближе.
Я пытаюсь забрать то орудие, но сильные рыхлые руке, быстро заламывают меня обливают беспощадным струей воды.
Макс, она женщина, не трогай ее, не проявляй свою силу. Макс, слышишь?
Но инстинкт берет свое и я увертываясь царапает ей руку.
- Ай! Что ты сделал! - Воинственные Ксюша обиженно садится на стул, - ты меня поцарапал, у меня теперь синяк будет!
- Прости! Но надо меня провоцировать!
- Да, кто тебя провоцировал! Играться нормально не умеешь, медведь!
Ксюша, держи язык за зубами!
- Но ты меня первая обрызгала с ног до головы! Я требую мести!
И пытаюсь забрать пульвилизатор.
Заходит Лиза. Смотрит на нас удивленными глазами.
- Это он начал! Видишь, он меня поцарапал!
У меня вскипела кровь
- Ксюша, ты нечестно играешь! И поэтому я отомщу тебе!
- Тише, что вы здесь завели?! - Лиза становится между нами.
- Это он, это все он!
- Я?! Да я тебя не трогал! Ты не честно играешь!
Лиза смотрит на меня облитого водой.
- Да, Ксюша, иногда ты честно играешь! Дети, может хватит?
Она забирает пульвилизатор и ставит его на стол.
Но я не могу это так оставить, уже кипит моя кровь.
Хватаю пульвилизатор и от души поливаю Ксюши лицо и блузку.
- Вот, теперь все, все. Я доволен! Мы цветы!
Ксюша с выражением лица мокрой морской свиньи, выплевывает волос с пышных губ. Лиза не выдерживает.
- Вы, что с ума посходили! - Вырывает из рук пульвилизатор, - словно сводки!
Она не знает, что делать. Как действовать дали, растерянно смотрит то на пол, то на нас. Я спасаю ситуацию.
- Ну, поигрались и хватит. Лиза, отнеси его на кухню. Я наливаю шампанского! Ксюша, лучше дружок, давай тост!
- Я не люблю говорит тосты!
Она нахмурилась.
- Ну, тогда я скажу!
Наливаю шампанского, пока Лиза пошла на кухню.
Опять пауза ...
Ксюша сидит своими ягодицами на бедном стулья и с презрением смотрит на меня.
- Ксюха, почему ты меня презирает?
- Кто тебе сказал, что я тебя недолюбливаю!
- Я не говорю о любви, я спрашиваю твое презрение?
- Мне не нравиться, как ты себя ведешь! Как ребенок! А вообще, мне все равно!
- Нет. Есть проблема, давай ее решим!
- Никакой проблемы нет! И зачем ее выяснить?!
- Если я тебя обидел, прости!
- Не надо извиняться. Нас ничего не связывает!
Я возмущен такой наглостью и харьканям презрения в мою сторону!
- Ты не хочешь об этом говорить?! Нас ничего не связывает! Я привык с кем общаюсь быть откровенным!
- Макс, ты слишком впечатлителен. Мне не надо выяснить с тобой отношения. Ты для меня ...
Хорошо, что она не договорила ...
А, почему ты так рассердился? Ей все равно, а тебе?! Дай ей покой! Не хочет, не надо! Пусть будет здорова!


Лампа светит нагло в лицо. Эта желтая атмосфера раздражает меня, хотя бы кошка была ...
Но где же Лиза!
Выхожу в коридор, Лиза в туалете, беру сигареты из рюкзака и зажигалку и прямую через комнату, где мы сидим, на балкон.
Ночь ... Летняя ночь ... Именно сейчас начался звездопад. Одна звездочка упала, вторая, третья ...
Как бы полететь в это темно-синее небо, где рождаются звезды. Представляю, через сто лет:
Название на рваной будке: «Бюро регистраций звезд, планет и др.. космического хлама »Подходит зеленоватый человек:
- Добрый день, барышня.
- Здрасте!
- Я открыл новую планету!
- Какую? - Без интузиазму отвечает девица, которая избрала стилем на этот день клубнику, которая на планете Земля давно уничтожена.
- Планета с координатами «таким-то», я назвал ее Украина.
- Ха, что за бред?! Украина! Лучше бы назвал Ее d-Центавра! Таких координат нет!
- Девушка, такие координаты есть, звездное небо безгранично! А эта планета является в той части Вселенной, где мы еще не были!
- Да ты что! Да что ты гаваришь!
- Девушка, а вы с какой планеты?
На балкон ворвалась Лиза. Хряпнувшы дверью, нервно пытается закурить.
- Макс, мне с тобой надо поговорить!
- Что случилось? Пульвилизатор начал танцевать казачка?
- Мне не до шуток!
- Хорошо, говори.
Закурить у Лизы не получается и она выбрасывает сигарету в окно. Это наверное, что-то серьезное, потому что она так нервничает. Подаю свою воспаленную. Ее вдох горького дыма, грацийнише дыхания всех Ланку, пасущихся в Карпатских горах. И вдруг, ножом в спину:
- Через неделю я уезжаю в Германию по программе ОПР.
Тишина. Только слышно, как собаки роются в помойке ...
- А мы?
В глазах Лизы блеснули недобрые искры.
- Что мы? Неужели есть мы? Ты всегда работаешь! Даже если не работаешь, думаешь о работе! У тебя не должно минуты для меня ... - Лиза отвернулась от меня. Собачья «тишина» - их звездный час.
- Сначала я думала, ты интересен! Ты подсадил меня на укр. язык. Ты пишешь, рисуешь. Тебя знают в кругу интересной, неформальной городской молодежи. Ты приятный, умный ... Но ты не любишь меня!
- Как, ты для меня ...
Чувствую наводнение Ксюши. Лиза нервно курит.
Я стою бледный и помятый, как тетрадь первоклассника ... Боюсь услышать слова ...
Лиза продолжает бить в сердце, словно по дартс, что у меня в комнате, которую мы нещадно продырявили вдвоем.
О, Боже, дай сил ...
- Понимаешь, я хочу определение! Я хочу семью! А ты помогаешь бабушкам, падаешь с дерева, не спишь ночами рисуя очередной шедевр, - слово «шедевр» прозвучало, как дерьмо, - у тебя в дома, какие-то колбочки, где что-то варится ... Ты всегда на каких-то подлогах. Когда ты со мной, ты все равно думаешь о картине, музыку, стихи ... Ты всегда в чем-то вляпаешся, с тобой происходят какие-то приключения! Я сначала думала, что это прикольно, но я не могу жить в таком бешеном ритме ...
- Все это я делаю ради тебя. Ради тебя рисую, пишу, или что-то другое ...
Лиза выбросила сигарету и немного успокоилась.
- Я поеду в Германию и все обдумаю. - Слова трудно выходят из ее уст. Она возвращается в свое обычное состояние. Наверное начинает понимать, что делает больно, - Мы не расстаемся, мне нужно все взвесить ... А тебе ..., повзрослеть. Извини ...
- Лиза, если ты хочешь жениться, то давай завтра подадим документы в Ракс?
Мои пальцы впились в ладони и чувствую безумную боль, но не в ладонях ...
- Я не знаю ...
Мне захотелось развернуться, уйти хряпнувшы дверью, с гордо поднятой головой, но:
- Прости, что я не такой, каким ты меня представляла ... Прости, что испортил праздник ...
- Максик, прости меня ... Ты для меня дорог, правда. Но мне надо подумать ...
- Да, а мне повзрослеть ...
- Не обижайся, пожалуйста ...
- И когда ты уезжаешь?
- Через неделю ...
- Ну, что же в сравнением с вечностью, это ничто ... А на сколько?
- Контракт на год ...
Молчим. Курим. Год - это и есть целая вечность ...
- Я пойду?
- Если хочешь, иди ...
- А ты так и не сказала, что любишь меня ...
- Солнышко, ты для меня самый милый, - ее рука гладит меня по голове, как ребенка, - не обижайся, пожалуйста ...
Я рывком вырываюсь из детских ласк.
- Я пошел ...?
- Хорошо, - шепчет ...
Я заглянул в ее глаза полны жалости, но не любви. Меня жалеть! Лучше бы она убила ...
Молча выхожу с балкона. Ксюша сидит с улыбкой на лице.
- Пока.
Она там, то лепоче, но я не слышу. Взуваюсь, беру вещи и выхожу, почти не хряпнувшы дверью ...
Улица. Котята играют. Боже, она ушла ... Так просто, будто выбросила сигарету ...
Что мне делать, как жить дальше ...?
Деревья шумят над головой, щекоча пузо неба, где смеются звезды:
- Бросила, бросила-а-а-а ...
Гуляет компания ребят, они хохочут, держа пиво в руках. Наверное начался сезон спаривания ...
- Макс, какой ты злой! Ты не раз так развлекался. - Говорит моя совесть.
Прости. Извини - сегодня кредо моего вечера!
Я сейчас разорву мир на куски!
Она ушла ...
Ей надо подумать! Блин, а я что, тряпка в ее жизни!
С такими мыслями, забыв о времени, не помня себя, я бродил по улицам города Желтых Фонарей, сжигая одну за другой.
Саша - стукнуло в голове, перезвони, он верен друг, выслушает, посоветует.

[relative infinity**]

Вынимаю из кармана телефон.
- Алло, Саша, я здесь ...

[relative infinity**]

Монолог Лизы (5)

Ушел, ну и черт с ним!
В прихожей раздался хряпання дверью.
Сейчас еще одну папиросу, и к Ксюше.
Лиза с балконного окна смотрит в летнее, освещенную фонарями ночь.
Он пошел, даже не оглянулся! Достал он меня! Достал со своими идеями, со своей занятостью, со своей ответственностью!
А когда я с ним познакомилась ... О, это был фурор! Он, мечта, каждой девушки, которая ищет принца!
Нежный, заботливый, творческий, романтичный. А как его слушали те все л-вы! А он читал, читал и тень пламени от костра отплясывала гопака на его лице.
Что он говорил мне в ту ночь в балке, какие замечательные слова ...
Причудливый парень, который нравился всем, подошел ко мне пластиковыми рюмочки, наполненными вином, сказал:
- Волшебная госпожа, можно вас пригласить погулять со мной под июньским месяцем, светит нам, по той поляне?
Его глаза блестели от вина и костер. Я согласилась. Мы взяли пляжку вина, и пошли на ту поляну.
Луна светила, как в сказке, оставляя длинные, тонкие тени деревьев.
Мы говорили, говорили, говорили ...
Затем, подкрался, его дружбан, Саша. И когда Макс пошел по одеяло, украл меня, оставив записку, что он якобы страшный змей, а рыцарь - Максим Люлька, должен вызволить свою невесту
Рыцарь - Максим Люлька, прочитав записку, крикнул:
- Змею - февраль, выходи на честный бой!
Саша вышел и они построили это на то, что настоящим мужчинам нужно поговорить под водку!
Потом мы разговаривали трех до первых пения птиц и заснули под одеялом. Проснулась я на груди рыцаря - Максима Люльки, а добрый змей - Саша, сказал:
- Теперь, как настоянный рыцарь, ты должен жениться!
Потом встречи, влюбленность ...
Я ошиблась, мой рыцарь живет не мной, он всегда занят и пишет стихи про меня не видя меня!
Лиза, что ты хотела, он человек творческий, он счастлив, когда творит что-то.
А я?! Я хочу замуж, я хочу замужнюю семью, я хочу видеть мужчину, а не только его слышать!
Я знаю! Наши отношения зашли в угол! Слава Богу, что я еду в Германию!
Открываю дверь балкона и возвращаюсь к Ксюше.
- Ты, «че» плакала? Ой, великое дело, ушел!
- Ксюша, ты не понимаешь ...
- А «че» ты по укра! Инскы гаваришь? Он же ушел.
- Потому что я украи! Нка, а не украинского! Нка ...

Нет ... (6)

- Привет. Что делаешь?
- В шахматы играю.
- Ты можешь со мной встретиться?
- Какое «встретиться», ты время видел, два часа ночи!
- Извини, - снова кредо этого вечера, - мне очень нужно с тобой поговорить.
- О, Боже! Ты опять с дерева упал или кошку снять не можешь?
- Не смешно. Если хочешь спать - спи!
- Ладно, не злись. Мероприятия ко мне.
Оглянулся вокруг, где я нахожусь? Я в центре города. Где в ночь со вторника на среду, не спят только бомжи, студенты и таксисты.
Трое ребят со всей дури бьют по пустой жерстянийо банке, превратив пустую площадь, на футбольное поле. За этим действом внимательно следит кучка бомжей, удобно устроившись на скамейке и жуют хлеб запивая пивом.
- Давай, нападай! - Кричит лысый вонючий старик, закрывая один глаз. Крошки хлеба вылетают из малозубого рта.
Я смотрю на небо. Оно темно - сине. Можно подумать, солнце, огромное светило, накинуло на город темно - синий шифон, но моль, кое-где, его поел и появились звезды.
Они свидетельствуют, что за этим шифоном - свет Солнца.
Она моя муза, как же я без нее ...?
Захотелось крикнуть, побежать, перемотать пленку назад ...
Я стою в сердце города, в середине жилья миллионов человек и я один ...
Тихо, чтобы не спугнуть меня, одиночество подкралась с заду и обняла своими холодными лепки руцямы.
У меня беда тормознули такси. Водитель армян с попиросою в зубах на «копейке», крикнул мне:
- Эй, парень, может тебя подвезты?
- Что? - Я оторвал свои затуманенные глаза от звезд и смотрю удивленно на него.
- Куда тебе ехать?
Так нужно ехать, меня ждет друг. Сажусь на переднее сиденье и закрываю дверь, но они не закрываются.
- Сильней! Это же танк, а не машина!
Я со всей дури хряпаю.
- Вот так, сагол! Ну, куда ехать?
- На Комсомольске 52, квартира 42
- А зачем мне квартира? Мне не надо квартира.
Он внимательно посмотрел на меня. Потом помолчав и глядя загадочно на дорогу:
- Мужчина плачет один раз в жизни ... Когда теряет, то что любил ...
- Дядя, поехали, - шмыгает носом.
Он заводит мотор, а я не хочу разговаривать. Мне стыдно, что кто-то увидел меня в таком состоянии. Я отворачиваюсь к окну.
Мы быстро и удивительно едем, как ржавая жестяная банка, которая привязана к гончей машины, где вместо кильки в томате сидим мы.
На улицах города Желтых Фонарей все спокойно, даже милиции нет.
- Можно я закурю? - Обращаюсь к армянина.
- Куры, конечно, дарагой!
Пролетаем несколько центральных улиц и на одной из них, заворачиваем. От лихого поворота, кошка, мирно переходила дорогу, испуганно бросилась вперед и почти не попала под колеса.
- Ай-и-и, чтоб ты жила сто лет! Куда быжишь?! - Выкрикивает армян и трясет руку в воздухе, притормаживая.
В таком состоянии мне все равно, хоть кошка, хоть слон, я тупо смотрю в окно и курю.
Наконец подъехали к подъезду с большими железными дверями. Я молча расплатился с армянином. Исходя тихо сказал: «Спасибо."
- Не за что, дарагой! Будь здоров!
И я хлопнул дверью мини танка.
Домофон пискнул раз семь в миноре, пока сонный голос Саши, сказал:
- Кто?
- Это я.
- Мероприятия.
Теперь омофон пропищал в мажоре.
Иду на 4-й этаж по чистесеньких, широкой лестнице. На стенах, ни царапины, ни приятного зрения мата. На широких подоконниках цветы, окна розверзаючы пространство, тянутся в гору к потолку, на которую, чтобы посмотреть, надо задрать голову так, чтобы она коснулась спины. Сейчас Саша богатой мужчина, а было время, когда мы, чтобы не умереть с голоду, работали на строительстве.
Обычно я быстро преодолеваю расстояние первого по четвертый этаж, но сейчас мои тяжелые, усталые ноги, шаркающим как в старика.
Наконец, большие, железные, пуленепробиваемые двери. Они открыты, поэтому я захожу в темную прихожую. Из спальни выходит Саша в темно-синих трусах. У него короткие волосы, накачанный торс, вообще вид такой, как бы верно выразилась моя бабушка, замечательная неформалка, живущий с байкером: «Пятнадцать суток».
- «Шо» у тебя стряслось, что ты поднимаешь человека ночью? - Раздраженно бурчит он и включив свет, направляется на кухню, - Неужели все бабушки спят, которых надо спасать?
- Извини ... Но мне очень нужна твоя помощь.
Я роззуваюсь, беру рюкзак и отправляюсь за Сашей на кухню. На кухне свет беспощадно бьет мне в глаза и думать, что Саше также, ба он щуриться, как и я. Мы похожи на двух китайцев - стоим, щуримось и смотрим друг на друга, пока глаза не привыкли.
Саша лезет в общин ный холодильник и не выдвигая председателя из него, спрашивает:
- Жрать будешь?
- Нет. Я не голоден.
- Пить будешь?
- Спасибо, что-то не хочется.
Саша постепенно вытягивает из холодильника: котлеты, хлеб, майонез и фляжку водки. Все это кладет кучей на столе.
- Делай бутеры, интеллигент несчастный.
Затем открывает ящик с хрусталем и получает две позолоченные по краям рюмочки. По дороге к столу, берет пепельницу и садится напротив. Открыв водку, наливает полные рюмки, я тем временем сделал по два бутерброда.
- Выпьем.
Колокол рюмочек, и горючая вода побежала по трубам в желудке. Саша выпил: «А, хорошая, Чертовка», - и учуял котлетой с хлебом, откусил добрый кусок, залив майонез из пакета прямо в рот.
Сквозь окно слышно, как хрупкая птичка тьохка, хорошо тьохка, а мне не хочется ничего говорить. Я сижу с другом и мне это греет сердце.
- Давай по второй. Жуй бутерброд, чудик.
Я жую, а Саша налил по второй.
- Мы, что на похоронах, что ли? Чо, молчишь? Давай, скажи, за что пъём, а то как-то не по людски, молча бухает!
Поднимаю левой рукой рюмку, в правой котлета с хлебом.
- За дружбу!
Саша одобрительно кивает головой.
- Ну, давай, дружище!
Мы одновременно чокаемся, выпиваем и заедаем.
- Давай покурим.
- Ты бросил?
- Ну, не получается у меня бросить! Может когда - нибудь, но не сейчас, когда лето и так хочется вечером пивка с сигареткой!
- Ну, ладно, давай.
Мы зажигаем по сигарете, и я краснею от розтикшейся по жилам водки. В момент вся кухня наполнилась едким дымом, режет глаза. Саша выключил кондиционер и открыл окно.
Хрупкая птичка уже почему-то не тьохка. Слышно только пьяную компанию, горланит «Ой, мороз, мороз».
Саша затянулся и направил на меня дым.
- Ну, что у тебя стряслось?
Такое прямое вопрос сбило меня с толку. Что ему сказать? Как это произнести? И правда все это? Собрался духом и:
- Меня Лиза бросила ... - так просто, но эти слова как приговор.
- Ха, я так и знал!
- Как ты «знал»? Не понял?
- Ты только не обижайся, но мы с ней говорили об этом.
- И ты мне ничего не сказал?
- Не сказал, потому что это ничего бы не изменыло. Ты Все равно поступал бы по своему.
- Как это «по своему». Ты знал и ничего не сказал? - Я начинаю закипать, - Что она тебе говорила?
- Чо ты орёшь на меня?
- Потому, что ты предатель! - Сорвался.
- Я «предатель»? Да ты посмотри на себя, голый философ! Ты всегда у меня занимаешь деньги!
Я не узнаю Сашу. Я сижу здесь, за его столом, пью его водку, им его пищу. Мне стало противно.
- Больше не буду. - Встаю и направляюсь к двери.
- Нет, уж постой, - останавливает он меня, преграждая путь крепким торсом, - Я тебя скажу! Ты посмотри на себя. Да, ты работаешь, рисуешь, пишешь там, какую - то фигню, а кому это надо. Чего ты после универа добился?
- Извини, но я не хочу тебя слушать, - мои руки сжались в кулак.
- Нет, уж слушай, предатель тебя будет говорить. Твоя х - ня никому не нужна! Ты живёшь мечтами! Мир жестокий и пока ты проповедуешь новое поколение, останешься с пенсией на 1000 гривен, если Ее вообще не отменят, и один!
- Откуда ты знаешь?
- Я смотрю реально на мир. Хотя ты и назвал меня предателем, но я тебя, как друг скажу: Бросай свою живопись и живи нормальной жизнью! Зарабатывай нормальные деньги!
- Ты, друг!? Почему ты не сказал про Лизу?!
- Она просила не говорить. Да и ты упрям, как осёл! Тебя нигде НЕ печатают, а ты пишешь, не покупают картины, а ты рисуешь. Я не спорю, что этим можно зарабатывать, но почему - то никто этого не ценит. А знаешь почему? Это не современно.
- А что в твоем понимании современно? Голые бабы?
- А, что здесь плохого?
Максу хочется вмазать Саше, но он, как художник воспринимает любую критику.
- Есть много интересного и без голых баб.
- Есть, но пипл этого не хавает.
- Пипл, умнее, чем ты думаешь.
- А мне все равно, пока он пьёт дешевое пиво и д - т в порно, я буду это рекламировать!
- Ты губишь людей, ты понимаешь?
- Да, пошел ты в жопу! У них, ты сам говоришь, есть право выбора. Ты лучше скажи, тебя дали ответ из редакции?
- Пока нет.
- Ну вот! А я на твоих идеях, немного опошлил, заработал неплохую денюжку!
- Что ты имеешь в виду?
- А то! Помнишь ты мне помогал в придумка рекламы для пива? Так вот, я ее доработал и ... Ты что, рекламу не смотришь, по телеку Идет?
Макс стоит контужен. Не может вымолвить ни слова.
- Ты думаешь, почему я с тобой не поделился? Поделился! На твоей карточке 15%. Так, что, брат, увольняйся с работы и иди ко мне, будешь идеи придумывать.
Макс стоит бледный и только кулаки наливаются кровью.
- А, забыл, ты у нас идеалист! Но, все твои идеи - фуфло! Извини, что так прямо. Пошли выпьем.
Саша обнял Макса за плечи и потащил к столу. Но Макс увернулся.
- Спокойной ночи.
Быстро вдов кеды и хлопнул дверью.

Не верю (7)

Как доехал домой - не помню.
Только куски разбросанных пазлов
по серой одеяле моего мозга: люди ржут,
собаки лают, желтый фонарь,
желтым глазом, смотрит на желтую дорогу и
красит желтым мои ноги, руки, лицо и мысли ...
Меня вишибла из закоулков моего подсознания,
Где последние два часа бродил
Маруська, что орала как ее режут.
Посмотрел на нее и подумал, что
лучше быть котом, для которого
страшный стресс - это не получить обед.
А как же моя жизнь, с его взлета и падениями
с его болью?
Друг, который не верит! Просто замечательно!
Девушка, решившая подумать!
Она также не верит!
А ты веришь? Веришь в то, что делаешь?
Может правду говорит Саша?
Может все, что я делаю - полная фигня?
Может, все это погибнет, засиплеться пеплом времени?
Если бы я был талантливый, неужели
меня бы не заметили?
Может я просто тот, который строит призраки из тумана?
Я пустой, как бочка на свалке ...
Насыпал корма Марусци и пошел в комнату.
Теплый свет настенного фонаря разлилось по ней, заставленной холстами, книгами, тетрадями, пробиркам и фляжками с причудливыми существами, цветами и музыкальными инструментами, добавив каждому ручи черты и форму, благодаря тени.
Макс, зачем это тебе?
Если оно никому не нужно!?
Если моя работа - пустая трата времени!
В комнату вплыла сита Маруська. Села на свой матрасик и начала тщательно умываться. Но последующие действия Макса вырвали ее с кошачьей безмятежности. Глаза ее расширились, она втиснулась целым тельцем в матрасик и боялась пошевелиться. Маруська увидела следующее:
Макс рывком достает из-под кровати молоток и с криком набрасывается на незаконченную картину на мольберте. Удар - мольберт падает на колени. Ноги разъехались, но он удержал картину и постепенно, наклоняясь назад, кладет ее в пол. Макс замахивается еще раз и бьет посередине, молоток проламывает ее и застревает. Он быстро вырывает его, бросает в сторону фляжек и пробирок, что на столе. Слышится остро - жгучий звук розлитившогося стекла. На стену летят разноцветные куски со стола на ковер течет тягучая и пахучая жидкость. Макс хватает другую картину обеими руками и в колено, как ветвь, со всей дури, хрусть. Маруська никогда не видела его в таком состоянии, как партизан, она перебежала из угла, под кровать. Ее сердце бьется, он слышит голос, как гром гремит:
«Ничего нельзя жалеть, все что сделано - сделано напрасно!"
Летят картины и тетради в стену, с которыми она уже подружилась, отскакивая со стоном падают на пол. Максим беспощадно рвет, ломает и разбрасывает все на своем пути.
Тень безумного, кричашого и избивая суетится на стене, черная и беспомощно. Словно демон смерти летает она с одной стены на другую, неся тьму и отчаяние, плач и беспутство, отчаяние и безумный крик.
***
Беспредел ада продолжается часа два.

[relative infinity**]

Четыре года до того. (8)

Я только - только сдал экзамен по психологии на отлично и радостный и легкий, перепрыгивая через ступеньки, бегу к выходу. Влетаю в институтский двор, минуя лавки, где по обычаю сидят гламурные девах с длинными папиросамы.
Направляюсь к другому корпусу. Когда за спиной:
- Эй, Люлька, стой, - и знакомый девичий смех.
Оглядываюсь, и вижу двух моих хороших знакомых, на четыре года младше, как-то гуляли в общежитии, так и подружились.
Эти девушки - сумасшедшие. Они могут выпить по фляжци водки, оставаться трезвыми, рисуя мешалку седьмого типа и даже пальчик не дрогнет. Это те девушки, за парня убьют. Была история, когда один из них, узнав об измене, в мягко говоря, нетрезвом состоянии, разбил толстенные стекла, кровь из пальцев текла рекой, но вены, были целы.
Они из тех девушек, которые раскрывают свое широкое, как поле, сердце, когда пьют, а пьют много, и горланят песни посреди ночного парка, сначала, а потом и города.
Они из тех девушек, карабкаются друг с другом, когда и не поставила на город чашку. С тех девушек, которые целуются, когда пьяные и не помнят утром, а может не хотят.
Но они из тех девушек, которые любят всем сердцем, дружат всем сердцем, ненавидят всем сердцем и поют тем же сердцем.
Сейчас очень мало таких, потому что все современные девушки, и парни, все делают поверхностно. Почему? Я много слышал таких высказываний: зачем мне общаться с человеком, с которой мне комфортно, ненавижу это слово, очень часто его употребляют, которая меня раздражает, альбо с которой через некоторое время разошлись во взглядах? И все же общаются и улыбаются, а за спиной, лучше промолчу ...
Так вот, эти девушки, в этом смысле, не современные. Только попробуй им не понравиться - сразу узнаешь о себе столько ... Потому, они глубоки, если любят - то навеки, если ненавидят - то навсегда и не стесняются в выражениях.
Рекомендую: Малая и Чувило. Чувило - это его фамилия, Ксюша - только не называйте Оксана, потому нарветесь на такие мать, никогда не слышали. Небольшая ростом, с серо - зелеными глазами, белой головой и острым носом. Имеет крепкие руки, ноги и вообще все. (Имею в виду свободу, разум, сердце)
Мала - КУЗЬМИК Алина - высокая, темноволосая с голубыми глазами и подбородком немного подтянутым к носу. Довольно симпатичная и хрупкая. Как только чувствует незначительное повышение температуры, звонит маме и дрожащим голосом спрашивает, что делать. Когда мы пили в их общежитии, в каком бы состоянии она ни была - начинала убирать. Малая подметала под кроватью, трясла ковер, мыла пол. Мы с Чувилою смотрели на нее затуманенным взором, как на помешаны и мягко говоря - смеялись.
Меня они воспринимали, как старшего брата и никто, в каком состоянии не были бы, не делал никаких шагов к другой сближения. Наоборот, мы пили на брудершафт и кричали о вечной дружбе.
- Привет, девчонки, - машу рукой и направляюсь к ним, - что вы здесь делаете?
Девушки по очереди поцеловали меня и Малая начала из обычных фраз:
- Где ты делся, чувак? Мы к тебе звонили, звонили, а ты не перезваниваешь!
- Ну, я немного занят был, извините.
Малая посмотрела на Ксюшу широкими глазами.
- Извини, так просто не отделаешься! Сегодня идешь с нами гулять!
- Нет, я не могу, мне еще работать.
В разговор вмешалась Ксюша, когда она говорит - уши лопаются:
- Мы, что тебе проститутки е-чие, что ты нам лапшу на уши вешаешь? - Напоминаю - то она дружески говорит, - Ты, б-ть, Люлька, пропал на две недели, у него экзамены, а у нас бы-ть экзамены! А может, нам с тобой поговорить надо! Да ты, с-ка б-ть в штанах, Все сегодня идёшь с нами!
- Ксюша, от твоей чувственности попадают листья на деревьях, не кричи, так. Хорошо, я именно экзамен сдал, можно погулять. Давайте в шесть у центрального входа в парк?
- О, это другое дело, а то я занят, я занят! Писатель, поэт, художник - е-ный!
- Я тебя тоже люблю, Ксюша! Все до встречи!
И я помчался на остановку.




***
Мы не хотели пить много ...
Пришли на пляж, где собирались уже идти три пожилые пары. Видно, что они дружат с юности и наверняка работают где-то в исследовательском институте, так интеллигентно называли друг друга отчеством.
Мы взяли по 0.5 разливного, холодного пива и уселись на скамейке, молча наблюдаем за ними.
- Павел Антонович, не забудьте Ваши тапочки, - не глядя на мужа, сказала худощавая старушка в купальнике на котором крупные вицвившы розы, наверняка он был куплен лет двадцать назад.
- Хорошо, Анастасия Федоровна. Товарищи, - обратился Павел Антонович к обществу, - а вы слышали, что вспышки на солнце, наблюдающие в последнее десятилетие, очень негативно влияют на беспроводную связь. В Китае, например ...
- А давайте на последок искупнемся, - перебила его бабушка в элегантной шляпци с широкими полями, наверняка в их компании она была блондинкой.
- Хелена Святогорска, я не закончил! - Начал Павел Антонович, но и схватила Анастасию Федоровну и еще одну бабушку и они помчались в неглубокие воды Днепра.
Ребята - деды, стали в строку, и с восторгом наблюдали за девушками - бабушками.
- Профессор, Кайдашевичу, как вы считаете, последняя теория доктора Гофптмана из Калифорнийского Университета, относительно ... - и ветер отнес его слова не к нам, а к девушкам - бабушек.
Одна из них никак не решаясь зайти в воду и смачивая свое тело водой, выкрикнула:
- Я считаю ее полной несинитницею, что ...
И снова ветер - шутник отнес ответ сугубо к профессоров ...
Мы смотрим на это с интересом, потягивая холодное пиво, и наслаждаясь жизнью, закатом, друзьями рядом. Холодное пиво, течет по жилам спасительной прохладой, после жаркого дня.
- Эх - х, с - сь, - говорит Ксюша зевая и потягиваясь.
В такие моменты пиво подходит лучше: розовое небо с неожиданно занесенными белыми облачками, Днепр - гладкий, как постель покрыта шелковым покрывалом, ни чайки, ни лодки ...
Солнце заходит будто девушка - черника, что ложится спать: нетронутая и прекрасная. Ее огненно - розовые волосы, рассыпались по голубовато - белой подушке, хрупкими лепестками роз. Она тихо и спокойно засыпает ... Засыпая ее сердце молится:
Боже, Великий, Единый.
Спасибо, за Твои творения.
Спасибо, за каждого зверька,
По колосисте поле, за плодородную землю,
По сады и поля.
Прослався же в веках, в сердцах
Но в следах, каждый, кто смотрит
На Тобою создано.
Пошли касается таланта - талант,
До ненависти - любви,
К сердцу - сердце.
А мне, Боже, дай сойти завтра
В назначенный Тобой время.
Засыпает солнце - черника, ее сон предохраняет Бог - накрывая фиолетово - синим горизонтом, напевая колыбельную водяного тишине.
Мы закурили ...
Горький дым вошел в легкие, мое левое глаз прищурилось, легкое расслабление потекло по всем членам, я выдохнул:
- Как замечательно!
Ксюша повторив эту процедуру, выдохнула:
- Внатуре!
Но Малая, скользя по скамейке своей непоседливой фигурой, наконец вскочила и понеслась:
- Б - я, - ли, паровозы е - ные, сколько можно курить! С - да!
- Малая, тише, ты не понимаешь нервану этот вечер, - полились мои слова сквозь дым к ее уху. Вероятно мы были похожи с Ксюшей на двух гуру в дыму, - тем более ты сейчас разольешь свое пиво на джинсы.
Ксюша, еще не достигла в само совершенствовании тех высот, что я, Великий Гуру Люлька, так выкрикнула, как ученик:
- Б - во, Кузьмик, не из - буй! Сядь и не п - ди!
Наверное, Малая ожидала от ученика Гуру другого ответа. Поэтому на высоких тонах заголосила:
- А тебе было бы с - сь, если бы тябя обкуривалы с ног до головы!
Я понял, что нужно действовать:
- Огу, девушки, тише, потому что осы ужас от ваших матов! Краше давайте я за пивом сгоняю!?
Мгновенно девушки переключили внимание на меня, на курочки, если им сказать: цып - цып - цып.
- Мне светлого, - вспыхнула Мала.
- Мне того же, что и Кузьмик. - Ксюша полезла за кошельком, - Б - во, деньги забила!
- Расслабьтесь, пока угостить вас я в состоянии.
Я резко встаю с лавочки и походкой беспечной человека направляюсь к Генделя. Дорогой мне встречаются влюбленные парочки, сидящие как близнецы, рожденные с общим телом, непонятно где у них руки, где ноги, главное: головы, целуются. Я улыбнулся вспомнив о Лизе ... Следующими были два раскрашенные девицы в слишком коротких юбках, они улыбались мне красными губами и зубами на которых помада. Ну, и я улыбнулся им в ответ. Где-то в кустах шабрились милиционеры, то они там бандитов искали, то ли просто в туалет не дошли ...
Наконец гендель с громкой музыкой и пьяным беспорядком, который покрыт красным шатром с надписью «Coca - Cola». Приветливая молодая девушка, неожиданно для меня, щекотно голосм спросила:
- Что вам?
И посмотрела голубыми глазами прямо в сердце. Я улыбнулся:
- Добрый вечер, - на что она ответила кивком белой головки, - пожалуйста, три светлых пива.
- Хорошо.
Приятно наблюдать за ловкими, быстрыми движениями ее пальцев с французским маникюром, а ее легкая - летучая блузка, что несколько обнажает плечи и грудь - кажется одеждой ангелов. На шее висит маленький крестик, который стрелке указывает не то, что под ним ...
Спокойно Макс, это пиво ...
На обратном меня презрительно смотрели ребята из милиции, особенно когда я остановился у двух моих подруг - красавиц.
- Ты, че так долго, - сказала Малая, глядя на воду, это рефлекторно: отругать.
Я молча дал им пластиковые стаканчики, в краешков наполнены, которыми дорогой балансировал выдавая чудеса эквилибристики.
- Пробки на дорогах! - Уселся между ними, - Ну что, девчонки, как дела, рассказывайте!
И они, как они сдали Суслову нескатуючы и неспавшы три ночи подряд, что хотят в следующем году пойти работать и мечтают попасть на море:
- Поедем на море в Ялту и ей п - ц! Как мы оторвемся! Я е - бу! - Поставила точку в этих долгих раздумьях Ксюша.
- Отлично!
Солнце все совсем село, оставив месяц, торчащий над миром большим глазом.
- Девушки, идем к воде?
- Идём, - и Ксюша трудно встала со вздохом.
- Б - во, этож все ноги в песке будут, - проворчала Малая, вставая и потянула за собой сумку a la D & G.
- Ой, дочка микробиолога, переживешь, - я всегда в такие моменты называю ее так, потому повторюсь, она была помешана на чистоте.
По песку идти трудно, но приятно ощущать его теплые объятия, даже через сандалии. Как только подошли к воде, сразу же все не сговариваясь, розулись, поставили пиво в песок и почамувалы к ней.
Вода тихими волнами лашить наши молодые ноги, одиночно плюхаются и выползают на берег бички2 и жестяные банки из-под пива ...
- Свиньи, б - ть! Неужели так сложно выкинуть в урну! - Ксюша недовольно ногой вытолкнула банка на берег.
- Да, с такими людьми, нам далеко до Европы! -Подключается Мала.
- Ты Верховную Раду сюда вплетают. - Улыбнулся я, - Девушки, я вижу в вас заканчивается целебный напиток, я пойду еще?
- Хорошая мысль, - сказала Ксюша, несмотря на свой стаканчик.
- Тогда я пошел?
- Иди, только, б - во побыстрее, - Малая стоит в воде как матерные русалочка современности с закатанными джинсами.
- Я не то, что ты сказала, Мала. Физически не могу быть ею.
- Иди уже, философ грёбаний.
«Философ грёбаний» улыбнулся и вышел из воды, песок мгновенно прилип к ногам, но мне так хорошо, что я несмотря на это босиком погреб к гендель.
И опять яркая лампочка 100 Вт - облеплена мошками с бабочками и очаровательная улыбка голубоглазой красавицы.
- Еще по три пива?
- Да. А вы, что запомнили?
- Это моя работа, - внезапно перешла она на родной язык.
- А вы, наверное учитесь?
- Да, на юриста.
- О - о, вы красивая невеста? - Я понизил голос до сладкого мурлыканье.
- А что, обучение на юридическом для вас критерий к выбору невесты? - Загнали в угол меня пухлые губы.
- Нет, что вы, - начал оправдываться, - просто специальность для умных девушек. Поэтому, это можно расценивать, как комплимент, - нашел выход тем же сладким мурлыканьем.

Она промолчала, бросив на меня издеваясь взгляд. Я понял: у нее есть парень! И снова, ловкие движения и крестик указывает ...
Уже труднее балансировать, тем более по песку.
Но я преодолевая препятствия пришел с не разлитыми тремя стаканами!
Девушки уселись и смотрели на воду молча. Подал им пива, бесстыдно вернувшись к воде пятой точкой, и уселся посреди, так было негласно принято, что я всегда сижу или иду посередине девушек.
- Макс, мне нужен твой сонет, - начала Малая, - помнишь Сережа?
- Какого «Сережа»?
- Ну, Черненький такой, мы тебя с ним знакомилы на парапете?
- А - а, ну?
- Я его люблю, - эти слова Малая прошептала дрожащими губами, - люблю его давно, со второго курса ... Позавчера с ним переспала ... И теперь он со мной НЕ разговаривает ...
Мгновенно все туман расслабления сошел с глаз моих! Я насторожился, и молча сжал зубы.
- Что мне делать? - Она резко выхватила только подожженную папиросу в Ксюше и нервно затянулась, - фу, какая гадость! - И вернула ее.
Мой взгляд застрял в воде. Мою Малую обидели. К председателю хлынул поток крови и забился в висках.
- Он тебе что-то обещал?
Малая грустно смотрит на ту же точку в воде, что и я.
- Нет ... Он пришел ..., а не смогла устоять ...
Ураган заиграл в душе: набить ему морду, закопать в этот песок, оторвать то, чем он обольщает молодых наивных девочек.
Я закурил ...
- А он ща в общежитии?
- Нет, Макс. Об этом не должен никто знать! Я не хочу Чтобы ты влезала в это, - голос Малой дрожит на высоких нотах, - пообещай мне!
И она посмотрела на меня грустными голубыми глазами ребенка, умоляет не рассказывать родителям о разбитую вазу. Я понимаю ее. Но этот козел, еще заплатит. Я не из тех, кто бьет в спину и не буду так делать, но он заплатит!
- Успокойся, Малая, никто не узнает об этом.
Наступила тишина в которой вздохнула вода. Мысли пролетают как облака в ветреный день. Я ищу в голове совет, поэтому брови сошлись на переносице, а носом трудно дышать. Нашел!
- Вот тебе мой совет, Мала! Веди себя так, будто это тебя не трогает, будто ничего важного не произошло в твоей жизни! Что тебе плевать на него! Смотри на него свысока - ты его использовала, а не он тебя! Это очень задевает ребят.
- Да я Все это делаю! -Слезы потекли из глаз, - Он первую, понимаешь, первый ...
Ее руки сцепились, хотят задавить друг друга.
- Успокойся, - взял ее за руки, - «неприятность эту мы переживём!", Не думай об этом в такой замечательный вечер, и вообще, расцениваю это, как опыт, горький, но опыт, что нужно пережить.
Малая наверное почувствовала мои горячие руки и искреннее сочувствие.
- Спасибо, спасибо, брат.
Ксюша, давно наблюдала за нами стиснув зубы, потому что сама наверняка ненавидела «Сережа» - вдруг взорвался:
- Б - во, - взвизгнула она, - с - л твой Сережа, я ему устройства райскую жизнь! - Она покачалась на песке, вскочила на ноги и спросил: - Короче, у меня предложение. Аля, у тебя на кредитке остались деньги, идёмте снищем и купим водки и закуски!
Ксюша широким рукавом развеял серую атмосферу. Малая посмотрела на нее.
- Да, ты права, пошли они, козлы. Извини, Макс, ты к их числу не относишся.
По пути к банкомату, мы пели «Ой, на горе два дубки». Малая и Чувило пели девичью партию, а я казака, конечно. Встретили двух армян, лассо посмотрели на девушек, но увидев меня, перевели завидуя взгляд. Ксюша с ненавистью сказала:
- Б - во, с - ли. Пусть едут к себе в страну и там пялятся!
- Ксюша, там им нельзя. Потому старший брат зарежет ночью, вах!
- Так какого х - я, они здесь пялятся?!
- Вы не проказой покрыты, а раскрашенные куклы
- Да, я щас не поняла, это камень в наш огород? - Обиделась Ксюша.
- Да что вы, это комплимент! И мне очень выгодно идти с вами, потому что все мне завидуют!
- А ты думал! - Сверкнула Малая меня глазами.
С такими чисто философскими разговорами дошли до банкомата. Малая с уверенностью снайпера, получила карточку и на втором тике пальца, неуверенно сказала:
- Б - во, пин - код забила.
Чувило не выдержала:
- Б - во, Аля, с - ла: 3797, склеротичка конченая!
Малая посветлела.
- Спасибо. Ксюша!
Мы взяли водки, хлеб, майонез и нарезанную колбасу. Вернувшись на место, песок встретил нас прохладой, а вода покорной тишиной. Пока девушки лепят бутерброды, я смотрю на нее и думаю о Лизе ...
- Девушки, я познакомился с замечательной девушкой. - Повернулся к ним.
- Да ты что! - Крикнула Ксюша, - неужели наш монах наконец - то встретил женщину!
- Ну, еще не женщину, - смотрю на воду, она манит меня прохладой, - но девушку!
- И кто она?
Она ... И я рассказал о нашем знакомстве и первое свидание. Как я подарил цветы и повел на крышу одного из пятиэтажек. О том, как читал Маяковского и Костенко. Но о первом поцелуе ...
- Б - во, - перебила меня Ксюша, - я бы на тебя не вьется!
- А мне нравится, - включилась Малая, - по крайней мере это НЕ Сережа ...
- С - а ты со своим Сереже! Эй, философ хренов, бери бутер, - ласково обратилась Ксюша ко мне.
- Ксюша, скажи, когда ты покинешь материться?
- Когда ты станешь женщиной!
На песке расстеленная газета, на ней черный хлеб, на котором дешевая колбаса. Бутербродов поровну: по четыре на каждого. Посередине бутылка водки, у нее пачка майонеза, а над нами звездное небо. Каждая звездочка светит как начертано усердным художником. Мне в детстве мама и папа подарили по звезде. Они сказали, что их не видно, но они есть ... Мое сердце пылает от счастья. Вокруг темно, Днепр лижет песок, большим, добрым собакой, щебечет птичка, рядом замечательные подруги, а в душе растет любовь ...
- Эй, Макс, наливай давай, че замечтался? В то девчонке? - Пытается шутить Мала.
- Да. Извините.
Я наливаю по первой. Колокол пластиковых стаканчиков сопровождается Ксюшиним:
- Дзинь - дзинь! - И, - за нас!
Выпили. Я почувствовал гармонию жизни. Она лизала сейчас песок, щебетала на дереве, горела на том берегу и сидела рядом.
- Девушки, я вас так люблю!
- Мы тебя тоже, Макс, - Ксюша хлопнула сильной рукой меня по плечу, - давай по второй, за дружбу!
Я налил. Вторая пошла как масло растаяло на сковородке. Смотрю на воду, а она зовет, манит меня.
- Девушки, пойдем купаться голышом?
- Ты что бальной! - Ксюша всегда сначала не соглашается.
- Сделаем так: сначала вы купаетесь, я не смотрю, а потом я.
- Слышь, Малая, мы маньяка пригрелы! - Малая соглашаясь качает головой, - А, может ты д - ть будешь, пока мы будем купаться?
- Фу, Ксюша, как ты можешь! Я буду только смотреть. Нет, я серьезно! - Девушки колеблются, - Хорошо, отвернитесь.
- Макс, ты Серьезно?

[relative infinity**]

? - Малая смотрит на меня восторженно - удивленными глазами.
- Конеечно серьезно, - передразнивает, - отвернитесь!
Они отвернулись и я мигом скинул то что было на мне и в воду. Вода окутала меня, как сына, своими прохладными объятиями. Звезды поцеловали в затылок, а месяц указал путь. Я плыву. Фантазия рисует ночные детские чудовища, непременно вынырнет из воды и потянут на дно. Они абсолютно волосатые и скользкие, как сопли, с черными рылами и красными глазами, а в зубах позастрягалы объедки, какого-то несчастного моряка. Муравьи подняли на дыбы волосы на теле. Уже считаются пузырьки всплывают из под воды, уже видно чья-то тень, уже ноги чувствуют прикосновение ...
- Эй, пловец е - ный, давай назад, мы тоже купаться хотим! - Кричит Ксюша, и разгоняет коварную игру фантазии.
Возвращаюсь, плыву к берегу, все притаилось, вода снова мягкая водица Днепра, греется под светом луны, указываю чего мне путь к девушкам.
- Я выхожу, отвернитесь.
- Давай так выход, мы Оценим твое мужское достоинство.
- Я выхожу, предупреждаю.
Начал выходить. Сначала шея, грудь, выхожу медленно, живот. Смотрю на девушек - они смотрят.
- Я выхожу, вы готовы?
Как только вода дошла до ..., как девушки не сговариваясь, отвернулись. Я вышел и быстро натянул на мокрое тело одежду. В трусах чувствую песок. Неприятное чувство, но нет хода назад в воду и я иду девушек. Они сидят на песке воробья и мечтательно жуют бутерброды, такие замечательные в своей простоте тачистоти. Оба пороззувались и позасовывали ноги с педикюром в песок. Легчайший ветерок перебирает волосы. Луна светит в лицо, добавляя бледности и загадочности молодым девушкам, которые сидят задумчивые, словно русалки, ожидая каждый на своего казака.
- Б - во Макс, давай быстрее иди! - Кричит Малая, - А, то мы без тебя выпьем!
И даже эта реалия, не разрушает атмосферу загадочности вокруг них. Подошел ближе.
- Девушки, вы так замечательно сидите, как русалки.
- Ага, б - ть, русалочки. Наливай давай!
- Ксюша, ты нисколько не романтическая. Вечер какой замечательный! Правда, было?
- Да, вечер, ох - ный. Б - во, нам долго ждать!
Я наливаю. В моем стакане поселились месячные огоньки. Он насквозь нами пронизан. Они играют в жидкости, что сейчас заплачет в мое горло, пойдет в кровь, сердце.
- Девушки, я пью за вас эти лунные лучи. Пью, чтобы вы, как настоящие русалки, дождались своих казаков!
- Будем! - Выкрикнула Ксюша.
Выпили. Месячные огоньки - ярые создание! Они разогрели горло, зажгли грудь и жаром упали в желудок.
Вдруг на меня посмотрела бледная Ксюша.
- Шухер, менты идут. - Прошептала и показала глазами в сторону.
Я посмотрел туда. По песку постепенно, как ангелы смерти, шли два милиционера. На поясах, сжимали тоненькие тела болтались наручники и резиновые палки. Лица были полны грусти и тоски: «Ой, как грустно в жизни жить, кили никого избить». Прятать водку - рискованно - они слишком близко. Я видривчасто думаю, что делать. Может подбежать к ним, и сказать, что меня изнасиловали? Нет, еще заберут заявление писать. А они все подходят. На их лицах появляется радость, они светлеют, начинает вырисовываться интерес к жизни. Милиционеры вернули и на крыльях закона, летят к нам. Вот уже послышался их плохо сопение, улыбка заиграла на лице. Я схватил бутылку и стал с ней, как с соком.
- Добрый вечер, вам Молодежь. Сержант Удовенко! - Махнул он рукой у козырька - наверное честь отдал.
- Очень приятно, - стою как невинное дитя, - как служба?
- Спасибо, идет по техиньку. А вы что тут водочки пьете?
- Какую водочки. Где вы видите ее? - Наивно смотрю на газету с бутербродами, - это бутерброды.
- Ты погавары мне. Что у тебя в руке?
- Это вода. Дома не было другой бутылки и я залил в эту.
- Кому ты чешешь!
- Подожди, сержант, - остановил его второй Пятачок в синем, - раз это вода, пусть выпьет.
Удовенко интеллектуальные глаза вспыхнули жаждой хлеба и зрелищ.
- Точно! Давай, выпей! - Бросил он вызов.
Я уверенно, будто там действительно вода, поднимаю бутылку к губам. Девушки смотрят на меня испуганно, их глаза так и сверкают. Пью ... Пью медленно, смакуя каждый глоток. Сердце выпрыгивает, колени подкашиваются, но снаружи этого не выдаю. Горькая, обжигающая жидкость, обжигает горло, грудь наполняется огнем, но я пью. Выпил с половину. Из глаз слезы, хорошо, что ночь и ничего не видно.
- Ну что, ребята, я же говорил, что вода.
На меня смотрят восторженно и мечтательно милиционеры.
- Ну ты, пацан, молодец! - Наконец вырывается в них, - А теперь достань с закрытыми глазами к кончику носа.
Я собираю остаточную волю и закрываю глаза. В голове все гудит, руки дрожат. Но спокойно - приказываю им и они, о чудо, меня слушаются. Одна рука, вторая к носу и открываю глаза. Кругом качается - я стою.
- Я в шоке, такого мы еще не видели, - сержант от восторга, почти не жмет мне руку.
- А пусть закурить, - подливает масла другой.
Его серые глаза узкий ущелье век, бегают, как зайцы. Если бы жил он во времена инквизиции, наверняка был бы неплохим инквизитором. А может, его ловкий предок с комплексом неполноценности, оставил всю Европу без красивых девушек?
- Простите, но я не курю, - с усилием произношу.
Серые глаза впились в меня - два комара, хотят крови.
- Да что ты говоришь? А если мы тебя обишем?
- Пожалуйста, - себе я напоминаю партизана перед немцами, - но, там сигареты девушек.
- Мы ща посмотрим!
И они, медленно, словно волки, подходят, шаркая по песку своими грязными ботинками.
Далее события разворачиваются очень быстро. Из кустов, что позади нас, выбегает лысый мужчина в камуфляжной одежде и высоких ботинках.
- Эй, гнусные твари, менты поганые! Что бы - во зассал? Идите сюда, поговорим!
И ныряет в кусты. Правоохранители, конечно, не могут устоять, когда обижают права человека. Они мгновенно, загребая песок буцамы, побежали туда, даже не задумываясь, что там возможна ловушка. Но где там, так побежали, как спасатели Малибу, засыпая песком нашу пищу.
Из кустов послышались звуки драки. Обрывки фраз:
- Сука, ментовская - я - я ...
- Он мне зуб выбил, скотина - а - а ...
Потом крики о помощи. С бука где Генделя, на помощь бегут два их клона. В моей голове рассвело. Пора бежать.
- Девушки, а на быстренько, еду в пакет, и айда отсюда.
Девушки схватили сумки и тапочки.
- Макс, хавку Оставим, она все равно в пеське. Бомжи поедят. - Кричит Ксюша.
- Согласен, бежим.
И мы берегом, берегом, как тройка лошадей, только колокольчиков не хватает, бежим к недостроенного здания, стоящего призраком в лунном свете. Добежали, и забрались в открытые окна.
- Б - во, я сейчас лёгкие выплюну, - жалуется Ксюша.
- А ну, девушки, к стене. - Подхватываю их.
Стоим трое, запыхавшиеся, пот, так и капает со лба. Вдруг, что-то в углу, начало подниматься с пола, и забулькало отрывки:
- Б - во, кому не спится ...?
Ксюша и Малая, завизжали мне на ухо - на мгновение я потерял способность слышать. Что-то в углу также испугался, и забилось глубже в него. Повисла пауза. Только надоедливо оса летает посреди комнаты.
- Эй, ты человек, или призрак?
Что-то в углу, шевельнулось. Начало стягивать с себя одеяло, и через минуту я разглядел грязное лицо человека. Он увидел нас, выдох, плюнул и поднялся. Перед нами стоит худощавый старик с ружьем, тускло блестит от лунного луча.
- Что, апять студенты!? И что вы тута забыли? Идить к воде, там и т - сь!
- Дядя, там драка, ментов бьют. Поэтому мы сюда забежали. Спрячьте нас, дядя.
- Какой я тебе дядя! Ментов бьют, а вам и что?
- Так через нас бьют.
- А - а, через вас, ну тогда, прячьтесь, детки.
Я украдкой выглянул в окно. До кустов подъехал бобик и быстрая. В бобик грузили лысых парней, а в скорую четырех милиционеров. Один из лысых отчаянно боролся и кричал: «Сволочи Ментовские, пустите суки!». Но его стукнули по голове и он замолчал и упал лицом в песок. Самый толстый из слуг закона, стоит руки в боки, и осматривает все на в круги: кого бы еще связать. Как только он посмотрел на наше укрытие, я вжався в стену.
- Простите, господин, но они сейчас сюда придут. Спрячьте нас, пожалуйста. Мы вас отблагодарим.
- Да, отблагодарим, - девушки закачали головами.
- Слушай, казак, симпатичные у тебя девушки.
- Спасибо. Но сейчас, это не уместно.
- Хорошо. Пойдем за мной. - И он повел нас в темную глубину пустого здания.
Где-то на N - скому повороте, сказал:
- Будьте тута, я ща.
И нырнул в темные переходы. Наступила тишина. Девушки, которые держали меня с двух сторон за руки, прижались ко мне запуганными телами.
Ветер гуляет по комнате, завывая грустную песню смерти. В углу что-то шуршит. А темнота такая, что протяни руку и не увидишь ее. Мне жутко, я представляю, как девушкам. Под ногами словно не бетонная плита, а какое-то пропасть. Можно представить, что мы стоим на краю огромной пропасти, ведущей в Ад. А вместо пламени, там зпалююча тьма. Или мы уже в Аду, стоим в липкой, противной темноте в очереди к пыткам чернотой и одиночеством. Боже, что лезет мне в голову? Здесь же девушки!
- Как вы? Не жутко?
- Ну, как тебе сказать, Макс, - заговорил Ксюшин голос, где-то под моей правой частью груди.
- А тут есть мыши? - Задрожала Малая под сердцем.
- Нет, б - во Аля, здесь Все стерильно. - Бесстрашная Ксюша, больше прижалась ко мне.
- Девушки, это только темнота! Это лучше чем ночь в тюрьме! Сейчас придет Андронич и все просветится сиянием его ружья.
И действительно, где-то в глубине переходов, послышались осторожные шаги, и голос:
- Вы еще живы?
Я не выдержал:
- Давайте поскорее, потому девки меня насилуют.
После чего почувствовал удар в ребра со стороны Чувило.
- Дурак!
И где-то в глубине чудовища - темноты:
- Иду - иду!
Первыми в комнату заглянули робкие лучи свечи, потом тень головы Андрона и впоследствии весь он.
И откуда я взял, что он Андрон? Наверное всех сторожей зовут Андрона, при найме в моем детстве.
Его лицо, озаренное свечой напоминает лицо старого ангела, как у Габриеля Гарсия Маркеса в «Старик с крыльями». Он улыбается победителем.
- Что, детки, страшно? А я водочки пренис.
- Дед Андрон, у нас есть, нам бы закуски ...
- Нет вопросов, дайте я только свет засвечивается.
Он со свечой пошаркав куда-то вдаль комнаты. Щелк и свет тонким лезвием порезало нам глаза. А когда глаза более - менее привыкли к свету, я увидел, что мы стоим посередине почти устроенной для жилья комнаты. С права от нас, кровать, слева, стол для еды. На стенах - газеты, лампа весить посередине на длинном шнуре, тоже газета, вроде абажур. То, что шкреблося - маленький попугай в клетке, увидев нас, он громко зацвиринчав и потребовал, чтобы его выпустили. Сторож угрюмо посмотрел в его сторону.
- Сиди, сиди, Андронич, не выпущу тебя, видишь у меня гости.
Малая полезла к моему уху и прошептала в него:
- А он не маньяк?
- Возможно ... - загадочно видрик и посмотрел с улыбкой на Малую.
- Дурак!
- Девушки, может видлипнетесь меня. Ни мне, конечно, приятно, но за дальнейшие свои действия я не отвечаю, - шучу.
Девушки отскочили.
- Маньяк. - Ксюша смотрит на меня, а в глазах чертики.
Старый полез куда-то под пол, подвал вероятно там и оттуда:
- Знаете, что я сказал ментам? - Глухой его голос.
- Нет, дедушка Андрон!
- Мальчик, а ты откуда знаешь, что меня Андроном зовут?
- Не знаю, возможно, потому что всех сторожей, - кричу в пол, - в моем детстве звали Андрон Иванович.
Подо мной.
- Не кричи, я слышу! Молодец, я действительно Андрон Иванович. Ой, детки, что я вам несу, - он уже на лестнице, голос не такой глухой, - картофель вареный, огурцы и жареные ножки курицы.
Ксюша удивленно смотрит на меня.
- Я извиняюсь, а откуда у вас курица?
Дед Андрон возится на лестнице, Кряхтел и плюется.
- А это женщина за мной ходит. Хорошая женщина, но я люблю свою Алю.
Мы с Малой переглянулись.
- То есть вашу жену звали, Алина? - Опять кричу я.
- Да слышу я! - И мы увидели серая шляпа ленинской эпохи постепенно винируючий из-под полы, потом голову, серый рваный пиджак, заплатанный на локтях и загорелое штаны, - Не звали, а зовут! Я верю, что она жива, что она рядом. Вы знаете, - он загадочно с полными руками пищи идет к столу, - иногда, я с ней разговариваю.
Дед Андрон смотрит на нас испытывая понимаем?
- Дед Андрон, мы понимаем вас. У меня, например, прадед придя из Сибири, разговаривал с прабабушкой, верниш с ее духом, на кладбище.
- Нет, ты меня не понимаешь! - Кряхтел. - Это не дух, то она ...
Я почувствовал тоску одинокого старика, что возился за столом, он любит до сих пор ее единственную, поэтому не стал спорить.
Сели пить ... Пили много ... Шутили много ... Но как-то в дыму, дед Андрон:
- Макс, а ты знаешь, что придут скоро новые люди и все сменят?
Я проснулся от хмеля.
- Андрон Иванович, а вы откуда знаете?
- Потому что у меня брат знахарь, слышали о таких?
Я неуверенно мотнул головой.
- А - а, не слышал! Это люди в Карпатах, волшебники, которые могут остановить даже гром. Но не об этом зара, когда будут люди, он мне так говорил, что сменят этот мир! Он говорил, что они уже есть, но их пока не видно!
- Андрон Иванович, - загорелись глаза мои, - я много в последнее время думаю об этом, которое пение бег, я в шоке!
- Это не пение бег, а вероятность жизни ...
Он загадочно затянул свою самокрутку и пропал за дымом ...
Девушки сидели молча от наших разговоров, совсем ничего не понимая.
Андрон Иванович загадочно получил свою фуражку, открыл: с одной стороны, аккуратно нарезанный газетную бумагу, а с другой лежит табак. И как волшебник, он начал закручивание табака в бумагу. Такое впечатление, что он знает большой секрет, секрет создания бытия, или еще что-то подобное. Зажег скрученный в бумагу табак, затянулся и напуская дыма, так всегда начинается старая легенда, начал:
- Дети, я вам расскажу один секрет ... Мне его рассказала моя бабушка, она также была мольфарка. Когда встанешь пораньше, когда еще не открылись небеса, все, что попросишь у Бога - то даст Он тебе ... - слезы появились в порезанных время уголках глаз, - Я просил Алю, и Он дал мне ... - недоговорил, замолчал.
Я не стал расспрашивать - не вежливо.
Вдруг мне показалось, что передо мной мудрец, он даст ответы на все вопросы.
- Я встретил девушку ...
Дед Андрон не дал мне договорить.
- То, люби ее, пока можешь, ты человек будущего ... - он закашлялся от своей махорки, и стал обычным дедом - Б - во, проклятые легкие, извините девушки, - сплюнул на пол.
И снова: Будьмо! Пьем, курим и разговоры ни о чем.
В очередном приступе кашля Андрон Иванович прохекав:
- А, знаете, что я ментам сказал?
- Что? - Ожила Мала.
- Я скосил под дурачка, смотрел на них безумными глазами, и сказал: «Если вы хотите проклятия на вас и весь род ваш, плохой, идить проверяйте, но за силы зла, что в этом доме, я не ручаюсь.», - Андрон Иванович покатился от хриплому, страшного смеха.
Мы с девчонками испуганно переглянулись. Он это увидел.
- Я шутил! - Утешая, - Но подействовало!
- Молодец, Андрон Иванович! За искусство! - Поднял я бокал.
И снова дым, водка и разговоры.
Смотрю девушки мои сейчас заснуть, посмотрел на часы: четвертая. Пора домой.
- Все, Андрон Иванович, нам пора.
- Хорошо, дети, спасибо кумпанию!
И снова дым, такси, и утреннее свежий воздух. Отвез девушек в общежитии и уехал к своему.

[relative infinity**]

Максим Люлька, рассчитавшись с таксистом, выполз из машины, держа в руке полупустую фляжку пива.
- Спасибо, дядя! - Наклонившись к двери, махнул рукой и резко хлопнул дверью.
Белая копейка развернулась и выпустив газа из выхлопной, привязанность к бамперу трубы, побрела к главной дороге.
Макс посмотрел в след и подумал: «Добрый дядя, за двадцатку довез! А где мои попиросы »И начал шарить по карманам, поставив пиво на асфальт. «Что же я так нажрался? Вот девушки, споили парня! А мне завтра на консультацию к Нича - это нехорошо! Но где же эти проклятые попиросы! "Макс расслабленно, некоординированными руками щупа кармане джинсов - нет! - Пиджака - нет. Потерял, блин! Да нет, что-то все-таки мешает в кармане. О, нашел!
Он медленно достает из кармана пачку сигарет, при этом частота его вдохов и выдохов увеличивается и он начинает сопеть, как человек, который пытается поднять что-то тяжелое.
- Достал! Стоп, а где сырники? А какая она Милашка ... Лиза, Лиза ... - произнес он тягуче, - Правда, какое-то оно ... Мягко говоря, странное! Не может такая замечательная девушка носить такое дебильное имя. О! Сырники!, - Макс нашел их в пиджаке. Зажег.
- Может не курить, потому что еще больше развезет? Ай! Все равно пьян!
Позади Макса стоит двенадцати этажное здание - такой, родной дом всех детей, «Альма матер», теплица будущих интеллигентов - цвета нации, дом где строятся молодые души, приют голодным и вечно бедным студентам, дом попойка и разврата (если сам выберешь такой путь ) - общежитие № 6, или просто: общага!
Большие железные двери общаги отворилась и пиночетки, простите Алла Федоровна, гроза всех студентов, которая не пускает никого после двенадцати и не принимает взятки, сонным голосом крикнула Макса:
- Эй ты, Максим! Хватит там стоят и шататься, меры!
- Тю, что это с ней? - Пробормотал про себя Максим и выбросив попиросу, точно под забор, доплентав к ней.
- Алло Федоровна, вы меня впускаете, правда? Вы просто решили подышать свежим воздухом?
- Меры уже, балбес! Фу, как воняет! И не стыдно тебе?
Говоря эти слова, он уходит, давая Максу пройти.
- Стыдно! Но факт остается фактом - нажрался! Стал заложником двух волшебниц, которые пьют водку, ругаются матом, но несмотря на это очень привлекательны.
- Ой - ой! Иди, рыцарь! - Она похлопала меня по плечу и закрыла за ними железные двери.
Конечно, лифт в такой час не работает.
Макс мужественно пошлепал по лестнице.
- Это какая-то Голгофа! Но мысль о ней должна дать мне крылья! Какие к черту крылья, здесь бы не упасть! Но почему она, собака, так шатается! Я дойду, дойду! - С такими сугубо рыцарским монологом Макс доплентав до десятого этажа.
- Слава Богу! - Выдохнул он на последней строчке.
Неуверенными движениями догриб к себе, тускло освещалась единственной лампой дневного света на весь коридор. Коридорные стены, наполовину викрашени зеленым, да еще при таком освещаемые напоминали корабль пришельцев. Вечный смок табачного дыма испарения алкоголя - туманили мозг и придавали загадочность. Даже ночью здесь витает дух студенческой веселья, несмотря на обшарпанные стены депрессивного светло - зеленого цвета, открытые трубы - средства коммуникаций. Чувствуется, что здесь живут люди с горячими сердцами и свободным единственным мозгом!
- Где я дел ключи? - Макс хаотично шарить по всем карманам тяжело дыша и пошатываясь.
Дверь отворилась и на пороге появился Саша с шевелюрой В. Цоя и трухалях деда Моза.
- Пришел! А я думаю, что там ковыряется в замке!
- А это я! - Развел руками пьяный Макс.
И неровной походкой пытается впхнутись в комнату, зачипаючы левую, потом правую сажей.
- Саша, я встретил такую ​​девушку! Она чудо!
- Я рад! Я пошел курить, у меня завтра экзамен!
- Совести?
- Забавно, что за девка? Пошли покурим.
- Пошли, но она не девушка, а девушка, - сказал Макс подняв палец вверх.
В коридор вышли тусить какие-то две девушки, вид вроде - то им уже под сорок и они заядлые домохозяйки: немытые волосы зачесаны назад, засаленный халатик, трещит по их пугких фигурах, взгляд - ежа в тумане. Курят они длинные попроси молча, глядя тупо в пол.
Макс нашел попроси с первого поиска, потому что начинал тверезиты, вероятно от похода на десятый.
- Это Лиза с которым ты меня познакомил в балке, помнишь?
- Ты с ней встретился?
- Да! Я делал эскизы карандашом в реке. Смотрю - она ​​идет! Ну, как всегда: Привет, как дела? Она ждала какого-то чувака, но он, козел, не пришел. И мы пошли в кино. Она чудо, он человек будущего поколения!
- Чувак, ты пьян! Пойдем спать. - Сказал ласково, как к ребенку Саша.
Так, он прав, надо спать и пусть мне приснится Она ...
- Да, ушли.
Мы зашли в на пол освещенную мужскую комнату, где вечно воняет чем-то гнилым, табаком и конечно носками. Я не раздеваясь с улыбкой на лице упал на кровать и мгновенно уснул.

Поехали! (9)

Сенька в семь утра, имея ключи, зашел в квартиру. Его встретил яростное беспорядок: разбросанные картины, разбитое стекло, расторгнут бумагу. Одна Маруська а этом бардаке чувствовала себя нормально. Она трется о Сенин ноги и громко мяукает.
- Где твой хозяин?
- Мяу
- Я спрашиваю тебя, где твой хо - о - о - Одар? - По слогам говоре Сеня, наклонившись к ней.
- М - я - я - у.
- А, в комнате, ну так бы сразу сказала.
Он открывает дверь и видит меня, распростертого посреди комнаты.
«Пьяный, собака» - пролетает мысль.
- Есть, чувак, вставай, солнце светит!
Я слышу сквозь темноту и пустоту своего сознания, чистый, дружественный голос, протягивает мне руки, хватаюсь за них.
- А, кто это? - Поднимаю голову с ковра.
- О, допился! Вставай, дело есть!
Этот свежий голос, подхватил меня дружескими руками и посадил на кровать.
- Чувак, ты жив? Может за пивом в «булочки» сгонять?
- Сеня, ты? - Хлопает его по небритым толстых щеках, - я рад тебя видеть!
Он резко отвергает мои руки.
- Я тебе не девка, не трогай меня. Говорю, за пивом пойти, ты алконавты?
- Я не пил.
- Ага, расскажи мне. Ты свою рожу видел?
- Говорю тебе, я не пил.
В моем сознании начинают следовать все события прошлого вечера.
- А что ты делал с такой рожей?
- Наверное, ревел ...
- Ой, расскажи!
Сознание совсем вернулась ко мне. Сеня на столько наивен, и нечувствителен, что не понял, что к чему.
- Может позже расскажу, - выдохнул я.
- Дружбан, давай так. Я снова зайду и будто ничего не было. Ну, сначала, Ок?
- Хорошо.
Что с ним спорить. С большим, добрым, наивным Гульбани? Он вышел, и зашел снова.
- Привет, дерево лаз! Что, захотел вспомнить старых забытых предков?
- Привет, дружба не! - Оживился я - Заходи, кофе хочешь?
- Нет, я к тебе с делом! Прости, что когда ты лежал в больнице, не пришел. Я был во Львове, на съезде байкеров! Как только от Лизы узнал твой полет!
- Да ничего, Сеньку, тебя прощаю. Я здесь скучаю. Лиза меня бросила, с Сашей поссорились. Что за дело? - Пытаюсь улыбаться.
Сеня как будто не слышит моих слов, идет на кухню, занимая весь коридор. Целенаправленно подходит к плите, ставит чайник. Я за ним.
- Поехали со мной в Карпаты! - Мне кажется, что он все слышал, но не подает виду. - Там, поселок одно есть где Степан Бандера любил останавливаться, говорят, живет, еще и бабушка в которой он останавливался! - Полез в холодильник, достал хлеб, колбасу и масло.
- Когда ты едешь? - Мое сердце забилось.
- Но сейчас, на своей «булочке» - он отрезает и кладет хлеб на колбасу.
- Хорошо! Сейчас соберусь!
Оставил Сеню на кухне и бросился собирать вещи. Мне дали кучу лекарств, от которых я засыпаю, я их сгреб в рюкзак, возможно съем. Взял две футболки, пару джинсов, носки, плавки и всякий хлам туалетных принадлежностей. И вдруг в руки попал Лизин шейный платок ... Господи, что это? Или это все? Большая тоска - туманом окутала меня. Я почувствовал, что дышать, от тоски, не хочу.
Макс, не будь ребенком! Сколько себя помню, жажда жизни вытаскивала меня из всех разочарований и депрессий, возможно и на этот раз вытянет ...?
Безумная идея забила в голове надеждой. Забегаю на кухню, Сеня пьет кофе из маленького горшка и ест толстенный кусок хлеба и ковбасищу на нем.
- Сеня, давай Лизу с собой возьмем?
- Макс, ты с ума сошел, которая Лиза? Мы едем на булочке, пыль, грязь! Мы едем, можно сказать, в экспедицию, женщинам там не место! - Вытер руки о свои джинсы.
- Да, ты прав. - Опустил я голову, - Но, что я ей скажу?
- Да, брат, - Сеня поджег сигарету, его толстые пальцы, просичени мазутом от булочки, выбросили спичку на помойку, - давай так, как обснуемось, вызывая ее из города. Пусть луни ночи с водкой и чернявыми селяночкамы - пропадут. - Сеня затянувшись стукнул кулаком по столу. - Нет, чего, пропадут? Ты будешь ссориться с Лизой, а я буду гулять на сеновале с чернобровой внучкой Степана Бандеры!
- Почему ссориться?
- Да, потому, что твоя Лиза, прости за откровенность, последнее время то й делает, что грызет тебя! То не делай, это не делай, ты свободный человек. В конце концов - она ​​не твоя жена! - Сеня не на шутку разошелся. Ходит по кухне и кричит.
Маруська, сидит на холодильнике и умывшись с презрением смотрит на него, наверняка чувствует ненависть за весь женский род!
- Тише, бабушка за стенкой слышит. Сделаем так: мы приедем, снимем отдельные комнаты и я ее приглашу. Если суждено мне погибнуть на территории, какой-то Хацапетовки, в доме Бандеры, пусть, но после этого, повесь, друг, на моей могиле табличку: «Умер от любви». Пусть ей будет стыдно.
- А ты все смеешься? - Сеня потушив сигарету, почесал за ухом Маруси и решил. - Поехали, заедем к твоей Лизы!
Вышли. Во дворе стоял Булочка с коляской - черный МТ, еще Сеньково деда, но, как утверждал он всем, в хорошем состоянии! По дороге останавливались два раза ... Я подумал, а что будет по дороге в Карпаты ...?


Лиза выслушала мою исповедь со спокойным выражением лица. Только сказала: «Я так и знала, что ты что-то выкинуть.» Потом повернулась и:
- Позвони в Германию! - Грохнул дверью.
Я опустил голову, дыша в самые крупные барду дверь. Ну и поеду! Не хочешь, не надо! Вышел к Сене и с разбега прыгнул в коляску.
- Поехали!
Он посмотрел на меня.
- Ну, поехали, Ромео, никуда она не денется!

[relative infinity**]

МТ и корова. (10)

Ехали молча ... О, Украины, какие замечательные у Тебя ландшафты! Я фиксирую их фотоаппаратом. Заяц течение нам дорогу. С права чернеет лес, перед ним поле желтеет - пшеница, время жатвы. Свежий ветер бьет в лицо, мотор ревет, солнце садится. С лева пастух ведет коров до села. Они махая хвостами смотрят на нас, грустными глазами. Слышу, что-то дребезжит мотор. Пих, пых и стали. Сеня молча слез с мотоцикла, посмотрел на него и сказал траурным голосом:
- Бензин закончился. - Почесал затылок, - Хорошо, что рядом село. - Ему стало стыдно и он отвел глаза.
- Сеня, ты не мог раньше заправиться? - На что он только пожал плечами, большой хорошо, твою бабушку!
Я оглянулся и увидел пастуха. Молодого парня, нашего возраста.
- Эй, парень! Слышишь? - Парень обернулся, - Я извиняюсь, у тебя не должно бензина? - Он посмотрел на коров. - Ну, конечно, не здесь, а дома?
- Что ребята, застыли? А я смотрю, что вы так тянетесь, почти как мои дорогие. - И похлопал сторону одной из любимых.
- Да, да! Что там с бензином?
- Дома есть немного. Давайте я привяжу мотыг к корове. - Сейчас он почесал затылок, - уже у меня переночуете, а с утра поедете.
Сеня ожил, его пугке лицо засияло:
- Хорошо, брат! Мы с тобой рассчитаемся!
Я такого еще в жизни не видел: тяжелый МТ привязан к корове! Бедная худибонька влечет его, как крест. Мука - вероятно ругается на хозяина - пот капает, но она упорно тянет.
В дома у Николая, так зовут парня, поужинали борщом и водкой. Его мать хорошо готовит.
- Ну, что ребята, пошли в клуб! - После последней рюмки, предложил Николай.
Сеня наверное ждал этого! Его щеки стали ярко розовыми, глаза загорелись.
- Так, может дай бензина, и на моем МТ?
- Нет, Сеня, за руль нельзя садиться в нетрезвом состоянии.
Прошли пешком два км, капец. Клуб - это старое здание. Во времена социализма он служил полет собранию, а затем досугу молодежи, теперь Рафаил Мойшович сделал это баром с дискотекой.
Мы выпили, зашли ... Три лампочки - это будто светомузыка, у магнитофона лежит молоток и как перестает играть музыка, он получает молотком по корпусу.
Девушки разные, одни танцуют, как девушки, другие, как «прости, Господи», ну все, как в городе.
Выпили еще ... А потом еще ... И еще ...
Какая-то чернявенькая из тех, что «прости, Господи», трется возле меня. Так трется, что указывает на выход и шепчет:
- С лева кусты, через пять минут ... Я буду ждать ...
И получается. Я сажусь на скамейку, водка берет свое. Закрыл глаза и вижу Лизу в венчике из лесных цветов. Она бегает босая, смеется и танцует, а я играю на флейте. Господи, где она? Она не хочет меня видеть! В мечтах, она такая веселая, как в первые дни нашего знакомства. Под мою веселую мелодию, танцуя подходит ко мне, кладет руки на плечи ... Почему у Лизы такие тяжелые руки?
- Макс, ты спишь? - Сеня, верный дружок, всегда рядом, пусть будет здоров! - Там тебя хорошая барышня ждет!
- Пошла она ... - я хотел продолжить, и остановился, - Пошли спать, Колумбе?!
- Да, тебе уже хватит! Пошел я найду Николая.

Пока я ждал Сеню, подошла черноволосая и полезла сначала к губам, потом к брюкам.
- Я монах - капуцин, у меня вечные обеты целибата, - остановил своим языком и руками я грех.
- Что ты говоришь, которой целибат? - И полезла дальше.
- Ты любила когда-нибудь? - Только это остановило ее.
Пауза. Черные глаза заблестели слезами.
- Да он с другой. - Она указала на высокого смуглого парня, который смотрел мягко говоря нехорошо на нас целый вечер. Верзило, будто услышал, что о нем говорят, оставил свою даму в короткой юбке и прекрасными длинными ногами, и направился к нам.
- Слышь, пацан! Проблем хочешь?
- Ни в коем случае, - я был пьян и поэтому неконфликтный, я вообще не конфликтный, - ты ее любишь?
Он взял меня за рубашку и вытащил на улицу. Свежий воздух ворвалось в мои легкие - я проснулся.
- Стоп, верзило! Да, ты можешь набить мне морду, но знай, что эта девушка тебя, слышишь, тебя любит!
Он замер. Я смотрю на него. Туго догоняет. Жду минуту, становлюсь в стойку, как учили на карате в девятом классе.
- Ну, давай, нападай!
Верзилу как гром ударил!
- Она тебе говорила?
- Нет, я придумал! Конечно, говорила!
В этот момент на улицу выбежала и девица. Но заголосила:
- Не бей его, я сама виновата.
Верзила подошел к ней, «ударит» - подумал я, и крепко поцеловал. Я отвел глаза на звезды. Они - чудо.
После страстного поцелуя, он подошел шагами гиганта мне, с размаху пожал руку и затащил в бар пить, забыв на улице свою красавицу.

- Ку - ка - реку! - Прогремело над ухом.
- Маруська, не лезь ко мне.
- Ку - ка - рекуууууууууууууу! - Над ухом.
- А, где я? - На меня смотрит Кугут ...
На лево МТ, уже хорошо. Подо мной, солома и в волосах тоже. Голоав, Господи, что это - Армагидон? Поднимаюсь с трудом, шатаясь выхожу из сарая. Но вижу картину под названием «Доброе утро!». По двору ходят куры, не обращая внимания ни на кого, Миколина иметь возится, Сеня чистит зубы.
- А, доброе утро, миротворцу! Ты знаешь, что тебе предложено быть свидетелем на свадьбе, и еще первого ребенка - крести ты!?
- Доброе утро. Я очень рад за них. Когда отъедает?
Миколина иметь, не помню имя, бросила кормить кур и мне:
- А, проснулся, наш герой! Ну мо до завтрака, все готово!


Через пол часа мы наперлися борща с чесночными пампушками, купили у Николая бензина и наконец поехали!
Провожало нас казалось все село, женщины махали платками, мужчины носками, шучу, просто стояли. Меня называли сватом и кумом и понапихано целую коляску пончиков, сладких пирогов и в ПЭТ - бутылках, одноразового использования, молока и сыворотки. Кричали в след, чтобы на свадьбе, как закончится жатва, обязательно приезжал. Спасибо этим людям за добро.

Лиза. (10)

Дождь ... Обожаю дождь! Он смывает все черное и плохое из земли, из моей души ... Когда я попадаю под дождь, меня охватывает невероятная радость, как в детстве. Я готов танцевать и петь от счастья, что переполняет меня. Но не сейчас.
Мы едем в Сенин булочке под щедрым дождем заливает от души. Как я не стараюсь закрыться плащом в коляске, все равно, с каждой минутой ноги чувствуют - вода поднимается.
Вокруг стихия, гром гремит, дождь лье, а мы летим по потокам вод и разбитой дороге.
Я думаю о Лизе ...
Однажды я загулялся с Сашей. Приехал к нему, он поссорился со своей Света, как время показало - навсегда. Выпили пива, потом пошли на улицу и взяли еще ... Дома меня ждала Лиза. Мы договорились устроить романтический вечер при свечах и красным вином. Тогда я трижды пытался уехать, но трижды отменял такси. Вторую нужна была помощь верного друзья! За четвертым вместе наконец поехал. И попал к ней в час ночи. Мокрый, ибо тогда лил такой же дождь. Лиза была очень заморенный после работы, ее получили дети в школе, где она работала психологом. Я приперся с пивом и начал требовать внимания! Вот глупый! А она, милая, села возле меня и уснула на плече ...
Я перенес ее в постели. Потом сел на кухне, думая, какая я скотина, выкурив сигарету и глядя на бутылку нерозкуркованного вина ...
А наутро, она сделала мне яичницу с сосиской и не сказала ни слова упрека.
Думаю я и передумывает, что пошло не так? Наверное, я много работал и не уделял достаточно внимания. Действительно, веду, как ребенок, гоняюсь за призраками. Может действительно, все, решил, все написал, целая эта книга - напрасный труд? Может, чего жду - призрак? Может, и вправду, пойти работать к Саше и не морочить ни себе не людям голову? Кто я? Бедный художник, идущий к цели? А может то метет - невыполнима? Чего жду от этого путешествия, что я уехал? Возможно - ответы? Быть или не быть? Постоянное вопросы человечества и каждого человека ...
Грустно и тяжело на душе. Что делать дальше?
Как-то я прочитал Лиге главу, которую только что закончил. Лиза посмотрела на меня глубоко задумчивыми глазами, и сказала:
- Дорогой, ты гений.
От того я смутився, начал оправдываться, говорить, что есть талантливее меня. Но мне было настолько приятно, эти слова так согрели мою душу, я взял ее хрупкую, ломкую ручку и долго - долго целовал.
Лиза, ты мой талант, ты моя муза, ты мое все. Без тебя я не могу петь дальше, без тебя я не могу верить дальше. Ты у меня не веришь, как я могу себе верить?
Но, что я раскис совсем! Ответ придет в свое время, а я буду ее искать и Лизу ждать.


Оглянулся, Сеня настоящий мотогонщик, борется со стихией, перелетая через Ямищ нашего пути. На горизонте запестрели огоньки, рукой показываю Сене. Он кивнул и мы летим туда.
Это какая-то придорожная ночлежка, просто можно сказать: ночь кровати, для дальнобойщиков.
Грубая (толстая) баба, что стоит за стойкой, предложила нам несвежие бутерброды и комнату с тараканами. Но мне все равно, главное - есть горячая вода. Мы промокли и устали, как собаки. Искупавшись поочередно, последовательность выбирали, бросая монету, завалились спать на едином кровати. В целях экономии взяли одноместную комнату.


Мне приснилась Лиза, танцует во ржи. Подходит ко мне, я обнимаю ее, целую ... Но у Лизы почему усы ... Открываю глаза и вижу Сеню, испуганно смотрит на меня. Я отталкиваю его.
- Извини, друг, я думал, что это Лиза.
- Слава Богу, я уже подумал, что ... Все, в следующий раз спим отдельно, не надо мне быть лизозаминювачем! Короче, вставай, собирайся и поехали!
Мотыг почти высох, потому проснулись после обеда. И опять неприятная женщина с разрисованным лицом «a la на тропу войны», представляет нам бутерброды со шпротами, наверняка умерли в адских муках, ибо очень горькие. Чай - это пакетик заваренный трижды. Пока мы завтракали, за «сто грамм» заходило человек десять.
Я думаю о Лизе ...
Сеня толкает меня в плечо.
- О чем думаешь, брат?
- О Лизу. - С выдохом.
- На что она тебе? Посмотри сколько несорванных цветочков на лугу растет! Есть перспектива, дружище!
- Сень, я ее люблю.
- Вот, любовь! Не имеет его! Погулять - это можно!
- Нет, Сеньку. Любовь есть ... И я, все-таки люблю ...
- Любовь - это чувство в первые дни знакомства, для розплиднення, а потом жизнь!
- Сеня, ты не прав. - Кусаю так называемую диванчик и морщусь от горечи и голода. - Полюбишь, - жую, - поймешь.
- Друг, не хочу с тобой спорить! Я люблю! Люблю девушек, всех брюнеток, белокурых, рыжих, всех! Не люблю только девушек не нашего рода.
Сеня несколько шевинист. Спрашиваю:
- Почему?
- Потому что нет лучших за наших женщин! Они нежные, любящие, понимающие. - Сеня отправился в раздумья, что для его натуры несвойственно, как нашей власти - честность. - Вот, припруся я пьяный к немке, или англичанки, она выгонит и еще до суда пойдет! Восточные женщины - терпеливы и не хорошие. Китайки - это не женщины, а работы, еще не хорошие, все на одно лицо.
- Сеня, ты философ! - Иронизирую.
- А ты думал, мой, я только пью и девушек люблю!
- Я не в том смысле. Влюбишься - поймешь меня. Я пойду позвоню Лиге.


Занято. Набираю, еще ... «Абонент не может ...» Бросаю трубку.
Подхожу к Сене.
- Что, брат, абонент не может принять? Посоветую тебе, как приедем, не звони сразу ... - почесал затылок - это он наверное так думает. - Порозважайся с молоденькой Гуцулочка! И ты увидишь мир в других цветах!
- Сеня, друг, поехали!



По дороге ... (11)

Мы сидим на N - м километре, где-то между небом и землей, Адом и Раем, короче у велитезной круче. На дне этого утеса растут деревья, пуская свои корни в горы мусора выброшенного людьми. Круча такая глубокая, что эти мощные гиганты снаружи кажутся крошечными карликами. Над обрывом кружится воронье и ужасно кричат, кровь стынет от такого зрелища. Но когда поднимаешь глаза из этой бездны, видно, как за ней садится солнце. Оно большое, красное, мистическое светило, прощается с этим миром до завтра и делает это весьма величественно, словно Король жизни. На все широкое небо поразкидав он розовые краски - словно руки. Облака от розовых цветов сделались вроде домами ангелов. Ничто не сокрыто от Короля - солнца, он раскрасил также и землю, и каждую травинку, и нас.
Мы сидим с Сенею причаившы дыхание, смотрим на великодийство и пьем самопал, который Сеня получил из какого-то загашника. Наш верный товарищ - МТ, стоит позади молчаливым телохранитель. Он заглох два часа назад и чтобы мы не делали, не хотел ехать дальше. Солнце его также раскрасило, он похож на празднично одетого ветерана Великой Отечественной Войны. Такой же гордый, непреклонный и старый.
Мое сердце бьется словно бешеный - глядя на эту красоту. Глаза блестят, а в руке застыла стакан с самопалом.
- Эй, романтику, пей уже, а то испарится.
Я оторвал восхищенный взгляд от Короля - солнца на Сеню, он сидит весь розовый, как хорошо выкупанная поросенок с бородой - такое же розовое и наивно.
- Ну, - поднял стакан Сеня, - будем!
- Эй!
И мы чокнулись. Послышался звон стаканов в этом Королевстве прощание Солнца - это явное внесении человеческого хаоса - такая неупорядкованнисть системы, капля бензина на стеклянную, чистую поверхность горной реки. Жгучая жидкость залилась внутрь, опалив сначала горло, а затем и внутренности. Я скорей засунул в себя бутерброд с кровянкой.
Сеня посмотрел на меня взглядом победителя, и хлопнул могучей рукой по плечу. Я пошел в перед.
- Тише, друг, потому свалюсь в обрыв и меня съедят вороны.
- Ничего, терпи, это чтобы хорошо пошло! Ты лучше расскажи, над чем всю дорогу думаешь?
Мне не хочется про то говорить. Я вернулся к солнцу, почти село и махало «спокойной ночи».
- А тебе что?
- Да ничего интересного просто. Ты такой молчаливый всю дорогу. Ну давай, говори!
Сеня был похож на американского Санта Клауса в молодости, ему не хватало только сказать: «Хо - хо - хо!"
Я улыбнулся и посмотрел на солнце, от которого осталась только маленькая красная шапочка, вниз с горизонта.
Мне стало так больно и одиноко, может то солнце, садилось, а возможно вороны, что вражда кричат, будто угрожая: «Сломаешь шею, пав мы тебя съедим! Кр - р-р ... »
Глядя на ту шапочку мне захотелось висказатись ... Мысли сами полезли из моей головы.
- Понимаешь, - начал монолог глядя на солнце, - я сейчас не верю даже в дружбу ... Один мудрый человек, на вопрос, дружба? Мне ответила: не знаю, как любовь, но дружба точно есть! Сейчас, Сеньку, я не верю ни в любовь, даже в дружбу не верю! Ибо любовь, в моем случае - изменяет, даже я бы сказал: бросает. Дружба - это парадокс жизни - когда тебе нужна поддержка, ты ее не получаешь, а когда я уходил с советом и дружеским плечом, то не считается! Капец, все, что делаешь для людей, они не ценят ... Мое сердце раздавлено, оно не верит ни в дружбу, ни в любовь. Это ужасно ... Я не верю в себя, как в художника. Не верю в то, что делаю. Правду сказал Саша, я не современный и потому не актуален. Если бы я был талантлив, то меня бы заметили давно, то бы напечатали мою книгу. Мне одиноко и холодно в этом мире. У меня не верят близкие люди, как я могу верить себе? Меня все бросили ...
Сеня посмотрел удивленно на меня.
- Чувак, а я? Я здесь, рядом!
Я посмотрел на него и встретил оскорбления, наивные глаза большого ребенка. Сеня прав - здесь, рядом. Он меня не бросил. Я даже благодарен ему за то, что он не мучает меня советами и разборкой косточек моей души.
- Извини, друг, извини. Ты рядом, я очень благодарен тебе.
Сенин лицо расплылось в улыбке, сквозь густую, нечесаную, черную бороду просмотрели белые, ровные зубы.
- Да ничего, продолжай.
И я продолжил.
- Лиза, что я ребенок. Она права. Ее претензии достаточно понятны. Я не уделял ей достаточно внимания, я не серьезен. Ей хочется замуж, а я ее могу дать кроме кучи хлама - именуемые гордо «рукописи», кучи картин, всевозможных ковбочок, и тетрадей со стихами? Ты не представляешь, как мне трудно с самим собой! Как трудно жить белой вороной. Я мог бы пойти на нормальную работу, зарабатывать деньги, идти по карьерно лестнице вверх, но не могу, потому что я не то прет. Я должен писать, рисовать, не знаю почему, не знаю для кого, зачем? Но четко слышу приказ в голове: работай! Меня грызет совесть, если я не дай Бог, единый день прогуляю и ничего не сделаю. Сеньку, ты не представляешь, что творится здесь, - я положил руку на сердце, и крепко потряс футболку, - там пусто, холодно, страшно. Что делать дальше, куда идти, к чему стремиться? Все, что ты видел у меня дома, я ночью разбил, я разбил, не знаю, как сжег. - Понимаю, что Сеня возможно меня не понимает, но реку, которая течет уже не остановишь, - Я в загнан в угол. Кто я? Для чего иду? Я имел четкий ответ до этого всего, а сейчас не верю себе. Я бездарность, несчастная бездарность. Это ужасно ...
Пауза. Мы сидим смотрим на небо, что за считанные секунды нажмет кнопку «выкл.». Вороны не стесняясь начали кружить возле краю обрыва, есть у нас.

[relative infinity**]

Сеня налил еще по рюмке.
- Друг, пей.
Выпили.
- Макс, ответ прост, ты не такой, как все и баста! А Саша твой - козел, я тебе давно говорил. Лиза просто искательница.
Мы смотрим на страшных воронов, заглядывают нагло в глаза.
- А я? - Сам себя спрашиваю.
- Ты? Ты творческий человек и немного ребенок. Как говорится, с открытыми нервами. Ничего я тебе покажу, кто ты, за это путешествие и ты поймешь, куда идти.
- Спасибо, друг, - я положил руку на Сенин большое в кожаной куртке плечо.
- Нет пока за что. Потом еще фляжку выставишь. Давай спать, ибо завтра я тебя подниму в пять и мы вместе будем реанимировать МТ! - Он посмотрел на меня сонно-голубыми Бенька ...
Я выдохнул.
- Давай!
Разложили рядом с МТ кариматы, спальники и заснули в хорошем хмеля от самопала. Только тишину прерывали вороны и ужасный храп Сене ...

***

Но я не могу спать, мысли так и гудят в голове. Вылез из спальника, сел и закурил. Вокруг тишина, только какая-то птица иногда сонно что-то болтун. Вороны, что удивительно, спят на деревьях, зажав свои головы под крыльями. Черно и тихо, как в моей душе. Извлечение самопал с «булочки» - налив. Выпил. Горько. Горько до нельзя.
А что, ты, делаешь в этот час? Наверное, спишь, позабыв меня. А Саша? Или занимает какую-то блондинку на шумной пьянке, или храпит от перегара. И то друг? Но для меня сейчас больший друг, то Сеня! Макс, - говорю себе, - так не хорошо. Хорошо, - отвечаю.
Опять наливаю и выпиваю.
Я не хочу жить. Для чего, для кого?
Темнота обступила меня, лезет в уши, шепчет:
- Оглянись ...
Остатки трезвой сознания говорят
- Не оглядывайся.
Тьма обнимает за плечи:
- Да, чего ты? Не хочешь жить? Вот утес - порази в нее.
Сознание берет меня за волосы, притормаживая мое вставания.
- Стой, дурак. А твоя душа?
Темнота бьет по зубам сознания и шепчет:
- Налей ...
Я наливаю, выпиваю. Горький набор, без воды, режет остро горло и раздражает желудок.
Что это? Меня мутит. Густая жидкость сражается с середины, подходит к выходу. Может само пройдет. Но где там.
Закрывая рот, я бегу к обрыву, падаю на колени и все то гадкое из меня льется в невиданную даль. Мои резких звуков, невольно вырываются, взбудоражили воронов. Они испуганно летят мне на встречу. Целый полк летит, кричит черной тучей. Есть два пути: назад или вниз, покончить с этим раз и навсегда ... Они уже надо мной, черной лавой сбивают меня с колен. Я падаю на сырую землю и лежу несмотря оцепенелым глазами в небо. А может действительно - пригнуть и конец всему? Как заплачет Лиза на твоих похоронах, будет жалеть, что так сделала. Саша Нажрется, и будет кричать, что ты его настоящий друг!
Как-то вдруг душно стало ...
Словно из всего воздуха кто-то высосал всю воду и оно сухое - зажигает легкие.
Сердце бешено забилось - хочет побольше крови перекачать легким.
Великий страх подступил к горлу.
В груди молнией пронеслось предчувствие - содроганием и вступлением холодного пота по всему телу. От чего стало до судороги холодно и затрясло.
Вдруг «что-то» невидимое и тяжелое село на меня, прямо на живот.
И от живота мурашками по телу разбежался паралич каждой мышке. Я чувствую, как цепенеет пядь за пядью моего тела, словно чума, идет и убивает все на своем пути.
Не чувствую рук и ног, не могу пошевелить головой, только глаза испуганно мигают.
Это «что-то» начало качаться тяжелой скалкой по всему телу, будто я тесто. И в какой точке оно не было - вдавливал меня глубоко в землю.
Грудь на столько сперло, что я дышу рывками.
«Нечто» шепчет:
- Любочка, хочешь смерти? Вот я. Позови меня и я заберу тебя.
- Нет, я хочу жить, - через силу вырвались из сетей тьмы остатки моего сознания.
Внезапно четко понял, что надо молиться.
И начал:
«Отче наш ...»
Но «что-то» заградившее мои губы, они парализованы, они не шевелятся, когда я им приказываю.
«Что-то» танцует вокруг меня:
- Что страшно? Ну попробуй «Отче наш ...»
Я усилием воли поднимаю руку, холодная и словно не моя, и крещу это «что-то». Уста почувствовали от воли, веру и:
«Отче наш, сущий на небесах, - со вздохом рвется. Пока, что шепчу, - да святится имя Твое, - трудно, но я вполголоса, - Пусть придет Царство Твое, - на этих словах «что-то» отступило на метра три и отпустило груди, - да будет Воля Твоя, - уже могу пошевелить ногой, - как на Небе, так и на земле. Хлеб наш насущный дай нам сегодня. - Встаю, - И прости нам долги наши, якоже и мы оставляем вину вальцах нашим. И не введи нас в искушение. - Кричу, - Но избавь нас от лукавого »
Такое облегчение всего тела ...
Я живу, я буду жить ... Боже ...
Смотрю с благодарностью на небо.
А там:
Темно, тихо и влажно. Непонятно. Загадочно. Не бьется, не звучит. Одна чернота, но не пустота. Все вроде вдохнуло и притаило дыхания. Тихо, тихо ...
Вдруг сонно, но упорно последовал высокая нота. Не долго, но она первая.
На другой стороне утеса, ответила вторая чуть громче.
И еще: темно, тихо и влажно.
Неожиданно темноту заполнили звуки: высокие, низкие, длинные и короткие. Они сплелись вместе в единую невероятную косу щебечет, свистит, куку, живет.
Хрупкое свет, витаеме косой, появилось в черноте. Прорезал ее на две половины - коса ответила громкими звонками, будто волоски, вырывались из нее. Нежные и сильные, свободные и в кандалах, святые и грешные, синтетические и природные.
Свет стал более ярче. Вонзилось обоюдоострым мечом в тьму и заставило ее бежать. Но было поздно.
Власть света стала все больше и больше. Вот оно уже нарисовало траву. Вот свет зажег дерева. Поднимается, становится сильнее.
Тьма, умирая, оставила туман над обрывом, но свет занимая свои создания, только дунуло на него мощным дыханием, и от тумана ничего не осталось, прозрачно, словно не было.
А следы тьмы, едва - едва виднеются - росинки, как дети, под взглядом могущественного света - растаяли.
Вокруг появилось все. Всебуття. Выдохнул, обернулся и зажило. Вместе подняло свет души вверх и провозгласило: «Поздравляю, тебя, Солнце!"
- Сеня, вставай, вставай! Посмотри ... Солнце ... - тормошу Сеню, и зачарованно смотрю на Святодийство.
- А, черт с тобой! - Говорю себе.
- Я живу, - выкрикнула во мне.
Смотрю на кручу. Меня потянуло к ней.
Подошел к краю - сами деревья, вороны, опустив головы сидят и смотрят в нашу сторону, только не на нас, ниже.
Что, оно там, на нашей стороне, НЛО, что ли?
Я лег на землю и заглянул. Подо мной, метров с трех, и стену обрыва, убит металлический крест. От старости он поржавел. Его одиноко занимает барвинок. Посредине креста блестит, именно блестит табличка с надписью:
«Он потерял веру»
Меня как молнией ударило. Что это? Знак?
Позади меня послышалось:
- Есть, самоубийцу, что там делаешь?
Так Сеня проснулся и потягивался. Я оглянулся к нему:
- Сеня, ты видел, что здесь крест?
- А-а, ты, крест увидел? - Он начал вылезать из спальника, - Ты спал сегодня?
- Нет, Сеня. Расскажи мне лучше, о кресте!
- И тебе интересно? - Дразнится.
- Ну да, рассказывай!
- Ну был себе человек, добрый хозяин, был. Но влюбился. Она ему отказала. Он ходил, ходил около ее дома, она «нет». Да и на этой стороне утеса кинулся вниз, именно там где ты стоишь, - равнодушно говорит Сеня, - А тебе, что захотелось к низу?
Я вздрогнул и вернулся к кресту, подумал, что мог в эту ночь быть там, дурак.
- Сеня, что-то случилось этой ночью ... - начал я, но Сеня является Сеня - не слышит
- Я же тебе говорил, что ты найдешь свой путь со мной, - где-то из кустов, интересно, что он там делает ... Может и хорошо, что не слышит, - вставай, лентяй, пора идти! - Вышел из кущив.
- Да, ты прав, - встаю, - поехали.

***

Мы едем по забытой Богом и людьми дороге. Она настолько понадкусувана беспощадным бледным рыцарем - тем, что на каждой яме, подпрыгивая оставляем частичку души (старый МТ - не исключение).
Солнце, после дождей, дорвалось Земле и отдает все тепло, накопилось тоннами, поэтому печет неистово. Пече в черное МТ, в мою коляску, кажется, что нет места в этой железке, где бы оно не ад.
Несмотря на все мои мольбы, Сеня не позволил сняли черный шлем и я чувствую, как булькают мои мозги, как курица в бульоне, а по щекам текут струи пота. Смотрю на Сеню - он опять же, мужественно преодолевает все природные капризы и едет в черном шлеме потный и сосредоточения.
Во грохот мотора, периодические подпрыгивания и щедрое солнце, думаю о ночном происшествии. Я захотел жить, несмотря на свой разбитый состояние, я захотел. А для чего захотел? Или знак? С Небес наверняка: «Он потерял веру».
Наверное, этому парню было так не радостно на этой земле, что он так ... "Он потерял веру» - повторил про себя - это хуже чем жизнь. Он не захотел жить и ... У меня хуже ситуация, что я захотел?
От жары у меня темнеет в глазах и я вижу дорогу в темных пятнах. Словно где-то на горизонте стоит что-то, или кто-то, темное. Все плывет. Мои усталые, воспаленные глаза, после бессонной ночи, пекут и слезятся. Хочу заснуть, но постоянные толчки подкидывают меня примерно на пять см., над жестким сиденьем и я хряпаюсь костями, и мотаю головой. Сейчас стошнит. А фигура приближаеться и вырисовываются черты некой женщины в длинном платье и платке. Присматриваюсь - то Дева Мария, Ее статую часто составляют на этих дорогах, чтобы берегла, наверное. Она выгорела под лучами времени, но смиренно стоит и благословляет. Пролетели. Мы с Сеней набожно перекрестились, Сеня католическим, я православным крестом.
Я только достаточно разглядел табличку, убитая в низу, и первые буквы: Тебе. Что бы это могло значить?
«Тебе, наши молитвы», или «Тебе смирении приношения наши». Нечто подобное пишут на таких табличках.
Это несколько отвлекло от жалкого моего состояния. Но не надолго. Стараюсь смотреть не только на дорогу, а в сторону, в глубь леса. Там не пройдены чаще, чирикают птички. Наверняка там прохладнее. Как бы уговорить Сеню пересидеть жару? Посмотрел на него. Он держит твердо руль, губы поджал и острым глазом сканирует каждый клочок дороги.
- Сеня! - Не слышит - Сеня - я - я! - Не слышит.
Нет, не получится, это все равно, что кричать в стену.
Вдруг слышу сзади грохот машины - удивительно, здесь люди? Оглядываюсь и вижу красную «копейку», который несется как подожжена. Из открытых калиток звучит музыка, с очень глубоким смыслом: Есть - есть - есть. Но сигналят - Сеня не обращает внимания, как слон на Моську. Минута и они скрылись за поворотом. Что за песня? Наверное, какой-то рэп, рассказывающий о нелегких реалиях жизни рэпера.
Что-то мучает меня, будто что-то не доказано, не добачене, какое нек. И этот знак ...?
Сеня вдруг чего-то наклоняется ко мне и глядя на дорогу кричит:
- Что сказать?
Что он имеет в виду? Я ему кричу:
- Что?
- Что сказать?
- Кому? - Не понимаю.
- А-а, - Сеня машет рукой, и отворачивается.
Наверное, что-то привиделось ему. Ну конечно в таком аду и зайцы разговаривают.
Смотрю на дорогу - она ​​вся в пятнах, качается и перекачивается у меня в глазах.
Опять что-то замаячило на горизонте. Вглядываюсь, словно крест. Такой сильный, наверное каменный.
Доижаемо к кресту и Сеня резко бьет по тормозам, я едва успел выставить руки, а то нос разбил.
- Ты, что? - Испуганно спрашиваю.
- Этот крест здесь давно стоит. Из него течет живая вода - так говорят. Вылезай и напейся.
Я вылезаю обжигая руки о железо. Наш МТ весь горячий и грязный, стоит гордым старым конем. Снимаю шлем - какое облегчение. Я могу дышать. Особенно радуются мои волосы, они потные, слипшиеся, почувствовали воздуха и зашевелились.
Подходим к кресту, а у его подножия течет чистая вода в землю. На камне, рядом стоит стеклянная банка. Беру в руки, она раскалена. Быстро, превозмогая боль, подставляю под струю воды, пальцы медленно испытывают облегчение. Наконец моя душа чувствует холодный поток, питающий мое тело. Действительно - живая вода. Набираю, еще и на голову. Легкий боль ударила по воск, но это боль облегчения.
- Достаточно плескаться, дай и мне.
Сеня грубо вырывает из рук стакан и повторяет процедуру.
Интересный крест, здесь, посреди дороги, большой, мраморный, как его не «сперли»? А внизу, над животворным ручейком, табличка, порвана время, но последние буквы можно прочитать. Читаю: «Мира»
Сеня набирает воду и повернувшись ко мне с ехидным лицом выливает мне в лицо. Я закрываю глаза и словно пазлы, все по дороге, прочитанное и услышанное, мгновенно складывается в голове: «Тебе есть, что сказать миру»
Я стою ошарашенный, оцепенении, не могу произнести слова. Это послание мне ...
Просветление! Вот от чего вера! Мне есть, что сказать миру! Моя книга. Мое видение будущих людей. Вся моя работа была направлена ​​на это ...
Сеня снова набирает стакан воды и выливает в лицо.
- Что, прозрение!? А я тебе говорил, что эта вода живая!
Я помотал головой и вышел из оцепенения.
- Да, Сеньку, ты прав, - все что смог произнести.
- Ну, гению. Понабирают воды в бутыль, а я посмотрю, что там наш старый товарищ.
- Хорошо.
И я решительными шагами пошел к мотоциклу.

[relative infinity**]

Воспоминания ... (12)

Вспоминаю я. Как-то мы поехали во Львов с Лизой. Собирались не долго. В один день решили в тот же день купил цветы и через день ожидания - поехали.
Как только зашли в поезд, я быстро распределил вещи: получил самое необходимое, а сумки покидал под сиденье. Сели. Перед нами толстая женщина с заплыв, от жира, глазами - ест. Ест не стесняясь, бутерброды с колбасой, воняет, именно воняет, на весь вагон, и закусывает помидором. Ну конечно, поезд - это столовая, только сел, что делать?, Бингоу - есть!
Лизонька позвонила маме. Она звонит к ней раз десять на день.
- Да мама, все хорошо. Мы тронулись. - И смеется, выглядящий на меня.
Я улыбнулся.
Одним ухом слышу подробности нашего усадке в поезд, как почти не опоздали, как раскрылась чемодан и т.д., другим - чавканье. Весело!
Затем женщина завалилась спать, именно обрушилась, как падают огромные бабы половецкого периода, так и она: завалилась и сразу же уснула.
Жара неимоверная. Открыл окно, но все равно воздух стоит, как перед дождем.
Я сел работать, дорабатывать сборник стихов, которую потом не напечатали. Лизонька не переодеваясь, залезла на верхнюю полку и плачет. Я ей: «Что случилось?" Она отворачивается, ничего не говорит. Мне кажется, что я виноват. Блин, но она ничего не говорит!
Наконец вечер. Заказал чай и Лиза слезла успокоенная с полки. Сидит такая загадочная у окна и пьет чай. Я смотрю на нее.
Лиза, Лиза, Лиза ...
Кто она, загадочная Лиза?
Для меня не постигнута.
Кари большие глаза, глаза на пол-лица, глаза на пол души. Души хрупкой лепестки вздрагивает от одного дмуху ветра.
Она - поток слез. Вопрос - где она их берет? Наверное, есть где-то водохранилище.
Постоянных вздохов и ахов, постоянной драматичности дочь.
Иногда кажется, что если она порежется, из раны закапает голубая кровь.
Такое впечатление, что этот цветок занесен космические ветры с какой-то планеты по типу d - Любовь. Может поэтому она никак не приживется в чужой стороне? Может потому плачет и поэтому ей так неудобно в этом мире?
Может потому, она ищет свою Землю Обетованную, переезжая из города в город, из страны в страну?
Может, это она, прекрасная кутюрье, что сейчас сидит у окна, а на нее падает темно-синие свет, едва - едва пробивается сквозь быстро проходящий за окном лес, придает ее лицу благородной бледности и меланхоличности, и есть тот Алмаз и Истина, что каждый ищет в жизни?
Может, это она, непонятный гений, непонятная красота, непонятная целая вся ...?
Лизин глаза смотрят на меня загадочно - в середине души, и корячы - извне. Говоря: «Эта полемика - ни к чему."
Люблю ...
Мы пережили поезд неприятную женщину и пьяного мужчину, храпел всю ночь.
Первый день - бесцельно гуляли по Львову. Удивляясь человечности и искренности этих людей. На следующий день Лизонька потеряла карту и так расстроилась по этому поводу, что ходила как мелет беспомощное дитя. Постоянно разговаривала со своей мамой, и говорила, что ей все равно куда идти. Потом, когда я, извиняюсь, пошел в MakDonalds в туалет, какое мудила, обозвал ее горбатой Одессой. Когда я вернусь и она мне то рассказала, было уже поздно - его не было. Это меня так возмутило, что она меня утешала: «Тише, Максик, тише. Ну, козел, что ты поделаешь! "Я искал его глазами, спрашивал ее:« Не он? ", Думал, увижу - убью! Но ее хрупкие руки обняли мои плечи, глаза посмотрели в сердце - и я забыл злость, забыл, кто я ...
Этот неприятный инцидент повлиял еще хуже на ее настроение. И она ходила растеряна и дезориентирована.
Боже, такое впечатление, что Ты дал мне в руки очень хрупкое цветок. Она напоминает маленькое белое перышко. Одно неверное движение, или дыхание, или взгляд и она разорвется.
Я никогда в жизни так не вдохновлялся никем. Она полностью легла в мои руки - я не знаю, что с этим делать. Такая себе волшебное существо, такая неземная, такая нежная - в моих больших, неуклюжих, грубых ладонях.
На следующий день мы пошли на Лычаковское кладбище. Она рассказала о своих родителях. Что отец был тираном, избивал их. Как в пятилетнем возрасте, мама поехала с папой, был военным, где-то на войне. И она с братом осталась с бабушкой, которая говорила ей, что ненавидит девушек, и с дедушкой, который хотел умереть и сказал каждый день о то детям. Ее нежная детская психика не выдержала и с тех пор она грустная. Прямо царевна - Несмеяна. Только я тот рыцарь, что развеселит ее?
Мы идем в обнимку по кладбищу, она рассказывает, а я чувствую, может это моя фантазия, невпокоени души - слушают нас.
Наступил вечер, солнце садится - пора возвращаться.
Что-то треснуло у могил. Я смотрю - никого. Лиза, говорит, что там человек. Я ее не вижу. Говорю Лизы: «Возможно ли бомж, успокойся.» Но держу ее в объятиях. Она говорит: «Тише, тише. Там человек. »Оглядываюсь и снова - никого. Лиза начинает дрожать всем телом. Я молиться. Когда начал молиться вслух за эти души - они перестали дышать нам в затылок и окружать ужасом со всех сторон. Мы почувствовали их удивление - что мы пришли с миром. А солнце садится. Наконец и ворота. Идем к ним, ускоряя шаги. С расстояния - закрыты. Говорю: «Не переживай. Пойдем более забором, а если нет, перелезем. »С каждой минутой становится все темнее и темнее. Мне самому страшно: с обеих сторон темнеют могилы, но я этого не показываю, стараюсь. Подходим к воротам. Лизонька приготовилась перелезать. Я подергал их - подверглись! Открытые, Слава Богу!
Вышли. Сразу стало легче. И она мне улыбнулась, сказала: «Спасибо». За это «Спасибо», сейчас, я готов переночевать на том кладбище.
Если бы я мог уловить ее, но она выливается водой из рук и бежит печальным ручейком - прочь. Если бы я мог, чутким врачом, заглянуть в израненную ее душу. Если бы мог защитить от этого жесткого мира. Если бы мог ...
Если бы она меня любила, наверно все «бы», были бы осуществлены, но наверное, я не тот ...
Да, я много чего делал не так, только сейчас понимаю. Не уделял ей должного внимания, вел себя как ребенок. Может мне хотелось, чтобы меня понимали, понимали мою творческую душу. Но, глупый, творчество - отдает, а не сидит надменная и самовлюбленная: «Познайте и поймите меня». Напоминает ту тетю с поезда, который ест несмотря на всех и спит.
Может, это бы она также поняла, как понял я, но если бы любила ... Она такая демократическая, понимает и оправдывает все, а мне ...
Лиза не виновата в том, и я не виноват, что совершал ошибки. Ибо то время так думал. Мне нужно было до этого дойти. Некий этап созревания. Поздним, возможно ... Она не моя и никогда не принадлежала мне. Что за слова «принадлежала»? Дебильное. Никто никому не принадлежит!
Так, снова, я поступил, как ребенок. Нет чтобы пытаться ее вернуть - я поехал в Карпаты! Нужно было привлечь убитого мамонта ей в кровати и взять приступом, а лучше применить Троянского коня. Так, все это прекрасно ... Но так мало сложиться. Я повзрослел. Она, наверное, поняла, что не любит ...
Познавая жизнь, вижу, что все складывается в логические пазлы - это поступки, продиктованные нашим характером, темпераментом, чувствами. Так есть Всевышний, иногда вставляет свое. Своей могучей рукой, составляет эти пазлы и от Него зависит: сложатся они. Такое замкнутый круг: нас и Его, некий обмен энергией, такое себе жизнь ...

Три точки Любви ... (13)

Опять лье дождь и опять мы летим по потокам вод и разбитой дороге. Нас окружает черный лес. Он словно захватил нас, дорогу, дождь, все вокруг в плен. Я не вижу за два умереть ничего, дождь стоит стеной. Не чувствую ног, они настолько промокли и окоченели, вынимать их из той лужи в коляске, нет смысла. Не понимаю, как Сеня, что-то видит. Он летит не сбавляя скорости. На каждой ямке, холодная вода снизу коляски прыгает прямо в лицо - противно. Мы летим и на всю слушаем жесткий рок - круто! Он бьет крепкими толчками по венам. Его ритм, через вены, молнии попадает в сердце и оно бьется вместе с ритмом - такой круговорот природы.
- Сен - я - я, - кричу мотогонщика, - может не надо гнать - и - и?
Сенин глаза вросли в дорогу, он сосредоточен и поэтому не изменю.
- Сен - я - я!
Не слышит. Он летит к своей мечте, к внучке Бандеры. Ему уже считаются карие нежные глаза, детский носик, пугки розовые губы, которые говорят:
- Привет, Сенечка. Что, устал? Ложись рядом ...
Вероятно, что красавица весьма соблазнительная.
Отвожу взгляд в право - лес, за стеной дождя. Кажется, что сейчас его смоет, как и нас.
Но вот, мигнул, там внутри стены, там в глубине сосен. Словно огонек. Я присматриваюсь. Огонек следит за нами, он сколько бы я не хлопал глазами - стоит на том же месте. Огонек перерастает в большие четыре луча, что звездой смотрят именно на меня. Хочу вернуться к Сене, но не могу - звезда влечет меня. Она растет, растет, своими лучами щекочет лицо.
- Я любовь, - слышу шепот.
Ветер швырнул в лицо пригоршню воды - я проснулся, мотнул головой, но замечательное ведения!
Вдруг крепкий толчок справа. Словно загорелись все огни мира в моих глазах, как прогремели все салюты и голоса в моих ушах. Я закрыл глаза. Темно. Одиноко. Тихо. Только моя душа: «Господи, спаси и помилуй» - и так раз десять.
Открываю глаза - свет ослепляет ... Закрываю глаза. Встать не могу. Открываю глаза ... Сквозь режущий свет вижу лица Лизы и будто с неба кто-то говорит:
Жаждущий иду по пустыне,
Ты шепчешь: «Я рядом»
Сытый иду по асфальту,
Ты шепчешь: «Я рядом»
Плыву по бурлящем океана,
Ты рядом
Режу вены
Слышу: «Я рядом»
Ставлю свечку в Храме,
«И я здесь» - слышу
Лизу на Эверест, срываюсь,
Держись, я рядом
Одинокий сижу на крыше,
Чувствую, что ты рядом
Ты ветер - толкаешь к непреодолимому
Ты цветок - продираешся сквозь бетон моей души
Ты адреналином в сердце - заставляешь дышать.
И снова темнота. Темнота, насквозь, иглами пронзила меня.
Слышу, где-то на поверхности, далеко Сенин голос:
- Где Макс!
Но неуверенные шаги плещут по лужам.
- Где он, сука!!!
Хочу сказать: «Эй, я здесь», но туманит мозг какое-то сладкое расслабления. Мои губы упорно спорят с телом, шепчут: «Сеня, я здесь ...» Однако шепот очень слаб.
Вдруг чувствую сильные руки поднимают меня. Сознание возвращается, расслабление отступает.
Вдох - открываю глаза. Где я? Трудно веду головой вокруг. Что со мной? Не могу встать на ноги, они ватные. Вижу бородатого Сеню, улыбаюсь, он меня берет в свои крепкие объятия, я не спорю. Напротив, он мне сейчас нужен как воздух. Весь рычаг своего тела, сбрасываю на него - уверен, он выдержит. Хватаю его холодными и мокрыми руками. Какая-то теплая жидкость течет по лицу, некоординированной рукой, щупаю, смотрю - красный. Это что кровь? До меня дошло - мы попали в аварию ... Чернота ... Теряю сознание.


Во мне кипит океан. Да, я его чувствую. Вот он бурными волнами бьется о скалы рядом. Вот я вижу эти волны, высокие, трех метровые. Вот они все в пене, летят на меня, а я стою на берегу и не могу пошевелиться. Но, Макс, тебя сейчас накроет, беги. Не могу, стою - связан. Не могу! Не могу!
Открываю глаза от своего крика.
Передо мной деревянный потолок, чуть ниже уголок с какими-то травами, висящие собраны в кучу. Ниже окно маленькое, сквозь него едва пробивается дневной свет. Оно лучами бьется у него, как птичка на зиму. Но стекло, глухое птичьим мольбам.
Поворачиваю голову влево и застывает от страшной боли. Боже, что со мной, где я? Дрожащей рукой щупаю голову - перебинтована. О нет, опять. Слышу, надо мной нежен, как мед, голос:
- Проснулся? Наконец-то! А я ...
И чувствую теплые руки на моей груди. Поворачиваю голову и через невероятную боль, открываю глаза. Вижу перед собой, сначала: черные, большие, грустные, болезненные, чувствительные, но соблазнительные, ласковые, целебные глаза девушки. Затем зрение рассветает и вырисовываются иные черты: маленький носик, розовые щеки и пугки уста, которые говорят:
- Как ты себя чувствуешь?
Словно сама Любовь, посетила меня ... Где-то далеко, щебечет птичка, аккомпанируя Любви.
Силюсь произнести, хорошо, но не могу - уста будто не мои.
Вдруг кто-то толкнул меня в плечо, мне бы вернуться, а не могу.
Слышу Сенин голос:
- Что, чувак, проснулся наконец!
И Сенина сияя рожа с разбитой губой и синяцюрою под левым глазом, появилась в поле моего зрения.
- Пусть он отдохнет, - звучит песня девушки.
Я слышу родной западно диалект и закрываю глаза ...


Вдох - открываю глаза. Деревянный потолок надо мной с узелками каких-то трав по углам. Где я? Мне кажется все это знакомым. Почему я лежу? Подъем! Сел на кровать. Голова кружится. Помню только глаза, большие, черные и ласковый голос ... А где Саня?
Скрипнула дверь, я взглядом к ним, вошел Сеня.
- Сеньку, мы где? Что случилось?
- Чувак, Слава Богу, ты проснулся. А мы думали ты завтра встанешь, а ты, молодец, сегодня уже!
Он подошел ко мне и сел на кровать.
- Мы сжег аварию?
- Да. Но это не главное. Помнишь, я тебе говорил, о бабушке, что хотел найти, то не ее конечно, а о внучке Бандеры. Помнишь?
- Ну.
- Да, мы здесь. Они сами нас нашли и вылечили тебя. Прикинь, тут не одна, а две девицы! Одна брюнетка, что тебя лечила, кстати моя, а другая блондинка. Советую! Девка - золото.
Санин сватовства перебили дверь, скрипнула. Домой зашла пожилая женщина, даже я бы сказал, бабушка. С посохом и серыми недобрыми глазами. Посмотрела на меня - рентгеном просветила. Мне стало жутко. «Баба Яга» - промелькнуло.
Но Баба Яга подошла мягко погладила по голове, а глаза стали синими и дружеские.
- Как ты себя чувствуешь, дорогой? - Заглянула в лицо.
- Бабушка, а вы, кто? - Сеня толкнул меня в ногу - я что-то не то ляпнул.
Это ее обидело, наверное.
- Мне только что 99 лет! - Ответила она колко и резко перевела тон на ласковый, - я еще ого - го, миленький ...!
Провела по моей небритой щеке, шершавой рукой. Я не понял. Посмотрел на Сеню, его глаза показали, что также ничего не понимают.
Ситуацию спасли старые скрипучие двери. Они скрипнули и за ними появились две девушки. Они словно ангелы, голова моя закружилась. Другие события я видел во сне.
- Бабушка, - черноволосая, - он еще слаб, пусть спит.
- А я ничего не делала, - бабушка стала у печи. Огненные лучи плясали на абсолютно молодому, замечу - привлекательный, лицу.
Белокурая мне:
- Ложись, - и за плечи тянет в кровать.
- Угу, - дурак, только то и смог сказать.
Она мягкими пальцами лащить мои волосы, ну то, что не перебинтовано. Она лащить мои небритые щеки ... Она лащить мои груди ... Засыпаю ...

[relative infinity**]

Любка ... (14)

Уже два дня, как ничего не делаю, как выздоровел. Это меня бесит! Словно хочешь в туалет, а нечем. Хреновое чувство, я вам скажу.
Рублю дрова. Для чего? Потому рублю.
Хрясь - одно полено пополам.
Хрясь - другое.
Снял футболку, солнце печет по плечам - пусть - мне наказание! За что, правда, не знаю ...
Что-то мучает меня. Тяжелым ядром ворочается в голове - мучает меня. Что-то родится скоро - я чувствую.
Поэтому - хрусть - полено пополам.
Из дома вышел Сенька. Я не обращаю внимания.
Он потянулся и пошел умываться к самодельному, состоящий из обрезанной двух литровой бутылки, рукомойника.
Умылся, как рыцарь средневековья: широко и одним жестом. И весело мне:
- Мксе, доброе утро! Что делаешь?
Я не хочу разговаривать. Но воспитанность берет свое.
Бурчит:
- Нижний брейк танцую, не видишь?
- Да вижу. С Топором - эффективно смотрится. А тебе можно, у тебя голова?
- А что голова? Не слетела и Слава Богу!
Хрясь полено, топор застрял.
- А тебя девушки отпустили?
- Я сам себя отпускаю.
- А - а ... А зачем ты рубишь?
Раздражает. Отвечать? Ну, так конечно, он же друг!
- Потому, мне негде сил дети, надо писать. Но девушкам нужна помощь.
Сенька иронически:
- А - а - а, - и внезапно очень серьезно, - черноволосая моя, зарубил?
Неужели он думает, что я то рублю дрова ради девушек? Верниш, так, ради них, но мне нужна прежде всего утешение.
- Сеньку, - возвращаюсь к нему и смотрю в глаза, - я неделю не работал у меня ломка, своего рода, понимаешь?
Смотрю на него в солнечных лучах. Он кажется коренастой скалой, но такой прозрачной для меня.
- Понимаю, - внезапно, - но, черноволосая - моя.
Я не выдержал.
- Брюнетка, блондинка - мне все равно, у меня ломка ...!
Хрясь - полено пополам.
Друг, я понимаю, ломка у в сех по разному проявляется. Смотри, потому обижусь. Но, черноволосая - моя!
Что, с ним спорить?!
- Хорошо, я понял. - Отвернулся, хрусть - пополам.
На двор вышли две красавицы: брюнетка - Оксана, и белокурая - Марина. Они хорошо одеты: в национальные костюмы, которые мне так нравятся на девушках. Вышли - как две белые голубки улетели во двор. Я очарован стою, рука самовольно опустила топор.
Обе подходят босыми ногами ко мне.
Брюнетка:
- Макс, ты супер, кто еще нам нарублю дрова.
Белокурая:
- Макс, у тебя такие сильные руки ...
И она коснулась моей руки ... Боже, ради этого стоит жить. Сердце забилось. Я посмотрел ей в глаза - глубокие, зеленые. Словно болото, они окружили меня, и затягивают, затягивают ... Сейчас утону в них. Спас меня прикосновение чернявой к моему плечу. Оглядываюсь. Вана, Боже, эти карие глаза - влекут дыханием предутреннего леса, дыханием росы, свежести ...
- А плечи мужественные как скала.
Вдруг чувствую взгляд друга, именно друга. Оговтуюсь.
- Девушки, - делаю шаг назад, - извините, я только дрова рублю, а Сеня, кстати, первый начал. И всю эту кучу, - показываю дрожащей рукой на метровую кучу дров, - он нарубил, а я так, помогаю.
Оксана и Марина пошли, наверное захотели меня посмотреть с расстояния и оценивая белокурая:
- Молодец, тест прошел!
- Какой тест?
- На любовь, - смеется блондинка, - но все еще впереди ...
Смотрит на меня волшебница, улыбается сладкими устами, из глаз мед течет. Что-то знакомое мелькнуло в голове. Я слышал о них. Мне рассказывали байки о красавицах, которые живут в Карпатах и ​​охраняют Любовь. Они словно ангелы, как Амур в древнем Риме, так Любки у нас. Сейчас понимаю, что это были не байки.
Я к ним:
- А вы, что охраняете Любовь? - Наивно, как дурачок.
Брюнетка загриваючы со мной:
- Может, но Сеню, слышишь, его ждет любовь.
Сеня посмотрел чернявой в глаза и повис у них на десять минут, возникла неловкая пауза, в которой белокурая послала мне воздушного поцелуя. Я смутившись, отвел глаза, но мне кажется ее это понравилось, Боже! Наконец Сеня оправился от чар и, молодец, вспомнив о друге, видрик:
- Счастливое?
На что черноволосая не отрывая взгляда от меня, таинственно:
- Любовь - уже счастье ...
Я вижу Лизу. Ее глаза, ее лоб, губы ... Для меня, она - любовь. А, Любки как видят все, смотрят на меня глазами, смеющихся и режут ржавым лезвием по сердцу своими глазами и улыбками. Не выдержал, отвернулся. В руке топор - хрусть - полено надвое. Сеня, молодец, понимая:
- Он, - показывает на меня, - уже любит ...
Белокурая оценивая меня, утону в очах, поэтому смотрю:
- Я вижу, но не то - это, что сейчас. Он мужественный. А мужество - это ствол любви.
Не смотрю на нее, не совсем понимаю ее. Понимаю одно - это пророчество. Но, о чем оно, не знаю, может и не надо знать до времени ...?
Сеня стал посреди двора могущественным богом, широко расставив ноги. Интересная картина: большой, с бородой, тело мохнатого Аполлону, стоит посреди сельского двора где пасутся куры, тупые существа, которому к делам духовным нет дела.
- Я тоже мужественный, мне не будет любви? - Как ребенок спрашивает мамки, клянчит этот мощный Сеня.
Брюнетка посмотрела на него блестящими глазами, глазами молодой ведьмы - в ее жилах бурлит волнующая кровь. Посмотрела, и разочарованно:
- Да, ты мужественный ... На войну бы тебя в сороковые, но и мужество нужна ... Ты не смог бы в три часа ночи - за сушамы, просто потому, что ее захотелось и не на такси, потому что денег только на суши, а затем две недели на сухарях ... - и глаза на меня, словно видела, что я делал. Сердце забилось. Я хочу убежать в лес - то мука - воспоминания. Слезы ... Господи, я как баба, перестань.
- Или, из другого города на последней электричке, - добавляет жару в огонь блондинка.
Обе глаза на меня. Неужели они решили меня зарезать без ножа?
Белокурая ласково мне:
- А ты был в знахаря? - Подходит ближе.
- Нет, - стою, вспотевшим и храбрым рыцарем на солнце.
«Подними глаза» - подсказывает голова. Поднимаю и смело смотрю в зеленые манящие глаза. Она подходит. Глаза ее притягивают, манят, я очарован ...
- Так пойди сегодня ночью, уйди. Тебе нужен ответ.
Словно дурак не могу снять с лица улыбку, она приклеилась, а глаза заволокла поволока зеленоглазой Любки ...
Но что это я! Она сейчас съест мой мозг. Отрываю глаза. И из сердца рублю дрова. Хрясь - полено пополам. Но слова о знахаря - гудят в голове.
- А, где тот знахарь живет?
Блондинка всего подходит, лучше скажу несется над землей, ко мне. И уже на ухо:
- Вон, видишь, гора? - Белая бледная рука, тонким пальцем указывает на высоченную гору, что ее вершина в облаках.
- Да.
- После полуночи, выходи, возьми нож, границы того леса, - снова тонкая бледная рука у лица, - я тебя провожу ...
Но поцеловала нежно, словно мотылек сел на лоб.


После полуночи я вышел. Сердце бешено бьется. Луна гуляет по двору господином. Из конюшни мука корова. Я играю бабочкой «ножом», подарившей Лиза.
Лиза, помню эти звезды, когда мы были вдвоем в Крыму. Никого рядом, ты и я. Рассказывал тебе созвездие Большой Медведицы, что у нее есть еще две звезды, о которых не знает никто на этой земле, те звезды подарили мне мои родители. Там в хвосте ... Ты сказала тогда:
- Да, дорогой, - чтобы успокоить, я говорил со слезами на глазах. Это бесит, но ты, то сказала и мне было приятно.
- Дорогой, ты готов, - щекочет женский голос сзади.
Огляделся.
- Я всегда готов, л ... - слово застряло в горле.
Она в белом с вышивками плате до колен, босса, будто моя откровенная моя, медленно ко мне приближается, соблазнительно мне ...
- Ты запнулся? Я тебе не мила?
Так, эта девушка - очаровательная, так соблазнительно светит луна, но ...
- Любко, я люблю другую.
А она приближается со своим зеленым туманом глаз.
- Я знаю. Я все знаю ... Пойдем ...
Неожиданно оказалась рядом, взяла за руку - и мы стоим где-то на поляне залитой лунным светом. Минута - и я один, посреди этой поляны, и ветер, что касается головок деревьев. Жутко, вокруг - никого. Голос ее сзади, из за кустов:
- Что любовь, знаешь, милый?
Честно говоря, когда они называют меня Любчиком очень раздражает! Понимая игру мгновенно включаюсь и оборачиваюсь резко - поймать, увидеть глазами. Но вижу лишь тень, мелькнувшую.
- Знаю! - Твердо.
Голос ее сзади, соблазнительный, призывающий, женский, я должен уже выработать иммунитет к тому голосу, ни, он снова и снова - играет как на тех клавишах, но по другому.
- Нет, не знаешь ... А хочешь, познать?
Я снова резко оборачиваюсь. Мне не нравится эта игра.
- Короче, Любко, или веди меня к знахаря, или оставь! Достаточно играть!
Смех, раздирающий грудь, заржал вокруг, потрясая деревья, смех леденящего душу смех, после которого появляются привидения в кино. Голос ее сзади меня:
- Оставлю и тебя съедят волки.
- Послушай, милая, выходи, поговорим. Если нет ... Никто меня не съест, я верю в Бога.
По моим словам колеблются дерева и стала передо мной.
- Веришь в Бога ... Хорошо, а ты веришь в любовь?
- Верю.
- И что есть Любовь?
- Она не дело, нельзя говорить «что».
- Твоя девушка тебя бросила, и то есть Любовь?
- Она не девка! И она не бросила, а думает.
Наш диалог похож на перестрелку, и все же готов продолжать, просто ради разобраться. Зеленые глаза - кинжалом в глаза, не смотрю.
- Думает! И то есть любовь?
- А ты знаешь, что есть Любовь? - Получила.
- О, я Любка, и я знаю, что есть Любовь.
Марина начала приближуватись. Не смог, смотрю в ее водовороте - глаза. Они затягивают меня, затягивают - соблазняют. Так тона в них, что забыл где я и что рядом творится. Я вижу глаза - зеленые, я вижу уста - открыты розовые, вижу - грудь - пугки ... Я хочу ... Хочу ...
Звонок мобильного. Что за мелодия - не понимаю, я весь в Марине. Луна «ОперацЫя« ы »». «Малая» - мысль. Но это лунный свет, но она, зеленые глаза ... Настойчиво - «ОперацЫя« ы »». Не отворачиваясь, беру трубку.
- Алло ...
- Я, поняла, почему ты любишь лизу, - пришел - слова эти холодной водой на лицо, - потому, что ты реально любишь, внатуре. И я это внатуре ащутила! - Со мной говорит Мала. Прихожу в себя. - Я полюбила. Я понимаю, почему ты пишешь стихи. Ты не спишь, ты меня слышишь?
- Да, Малая, слышу. И я действительно люблю. - Марине, что рядом говорю и смотрит на меня, - и с именем ее пойду на смерть.
Прервалась связь.
- Это я оборвала, - Марина невинно в глаза, - я в тебе разочаровалась. Ты тот! Поверь, тебя много, что ждет.
- Понимаю, что возможно причинив боль? Марино, ты прекрасна, я ...
- Не надо, я Любка, и я проверяла тебя. Но прав знахарь, ты особенный.
Я хочу сказать, но она:
- Тише, слушай: пойдешь налево - найдешь ложь, пойдешь направо - найдешь любовь, а прямо пойдешь - все ответы найдешь.
Я проследил за всеми движениями белой, нежной ручки. Взяв свои, с мозолями, руки и поцеловал.
- Спасибо, Марина. Ты, моя Любка.
Ее голос изменился со соблазнительно - туманного на покорно - девичий.
- Да, я твоя зазноба, милый ... Ты покорил заколдованный сердце, волшебницы, не принадлежало никому. Ты ... - она ​​опустила зеленые глаза, а черные проститутки, цвета крыла вороны, опустились тихо и покорно, - Ты, целующий сначала меч, а потом женщину ... Я давно не встречала таких ...
Мне приятны эти слова, но:
- Я только ребенок, как говорит Лиза, - держу Любку за руку и чувствую, как она дрожит, - и ничего из меня не получится ...
Глаза Марины пламенем загорелись, в них мигнула жгучая молния.
- Ты? Ты отважный из мужского рода, как она смеет смертная такое говорить! Ты! Хочешь, я прокляну ее? - Она это очень серьезно. Ее глаза - мечи острые.
- Стоп, нет! Может просто я в последнее время переменился. И ты видишь глубоких изменений - действие. Она замечательная, а я ...
- Ты, дурак, - краткая она руку, - ты сможешь достичь любых вершин, я чувствую, - Любка закрыла глаза, - Ты можешь ... Стоп. Ты принесешь миру замечательную новость ...
Она засветилась изнутри, словно в ее теле засветились тысячи лампочек. По руке от нее ушел теплую струю энергии, я не отнял руки. Она своим светом разлилась по каждой клетке, по каждому нейрону.
- Иди, тебя ждут. - Открыла глаза. И еще: тихой лес, месяц и он, как простая девушка, - Иди, я буду с тобой во всех испытаниях судьбы. - Посмотрела ярко зелеными глазами - душу пополам, как я дрова, - иди ...
Я с трудом отпустил руку.
- Куда, скажи мне?
- Суды, - она ​​поставила меня на стезю залитую лунным лучиком и дальше блуждающую в темноте леса.
- Я с тобой, помни.
Оглянулся к ней, а не поляне - никого. Я сам и тропа - заманивает загадочностью и разгадкой ...

[relative infinity**]

Мольфар. (15)

Иду по тропе, которая показала Любка. Как только что зашел в лес - деревья обступили меня, тропинка стала узкой и едва заметной. Высоченные ели шумят в горе, сильный ветер качает их головы, от того безобразия они противно и жутко скрипят, словно привидения - запугивают. По лесу эхом раздается то скрип. Захожу в самое сердце леса - тьма обступила. Что-то в кустах шевельнулось, остановился, замер, краем глаза смотрю туда. С оттуда вышел еж, обнюхивая дорогу по которой идет. Слава Богу, ужас отступил от сердца. Я даже улыбнулся своей переляканости, как розовое девчонка! В конце концов - это просто ночной лес, со своими звуками, со своей жизнью. В день, когда есть свет, я не боюсь. Тем более, мне нужно сделать, просто необходимо.
Иду дальше, вдруг слева на дереве, над дорогой - большие желтые глаза, на меня. Достаю нож, чтобы это не было, оно не убьет меня. Направляюсь на них, не отворачиваюсь, сердце Калата, горло пересохло, но я иду. Неожиданно послышался биение крыльев, глаза взлетели и повернув, полетели вдоль дороги, вперед. Может это слуга мольфаров?
Вдруг вижу, что-то светлое между деревьев. Ускорил шаги. Рассветает - то широкая поляна. Подхожу ближе и чувствую пьянящий запах цветов.
Передо большая, разноцветная лужайка. Лунный свет освещает ее рисуя различные пятна лепестков. Подхожу к ней смело, словно завороженный. Интересно, в таком количестве и вместе я не видел столько цветов. Ветровые тут гулянка, он качает разноцветные пятна цветов.
Я вышел на середину. Какая красота ...
Все так гармонично: месяц, звезды, эти благоухающие цветы, ветер, играет с моим чубом, даже черный лес вокруг. Я распростер руки навстречу ветру, вдохнул свободный духмьянний поток и закрыл глаза ... Чуть не упал. Отлично! Открываю глаза и вижу в темноте деревьев - глаза, пристально следят за мной. Слуга, снова.
- Эй! - К нему, - Позови знахаря, пожалуйста!
Но у глаз, появились еще одни, потом еще одни, и звезды на небе, они заполонили темное пространство вокруг меня. Одновременно с появлением глаз, плохо рычание окутала поляну. Понимаю - рычание направлено на меня. По рычанием - клацанье зубов, за ним тяжелое дыхание.
Я стал единственным слухом, единственным ухом. Слышу и чувствую все вокруг себя. В руке теплится от напряжения чем. Чувствую, что готов биться не на жизнь, а на смерть, здесь и сейчас. Готовность пришла, вместо страхов.
Какое-то странное, спиной, для меня, городского жителя, предчувствие, нападения сзади. Вот, я вижу своим невидимым глазом, как лапа одного из волчиц ступает в зону лунного света, вот появляется ее убийственная, большая морда и глаза целенаправленные, хищные, смотрят на меня, как на легкую добычу.
Почувствовал внутренний толчок силы, резко развернулся и волей, не криком без смысла, сделал шаг, и громко: «Ну» - к ней, а в руках нож, готовый к нападению.
Минута. И волчица скрылась, рык вокруг прекратился, глаза исчезли, словно и не было. Такое бывает только в фильмах ужаса о вампирах, когда покажешь им крест.
И снова - тихо, только ветер гуляет по лужайке и играет моим чубом.
Я стою на страже, чувствую всем телом, каждой клеткой. С права зашевелился куш - резко обернулся.
С оттуда выходит низенький старичок в гуцульском одеты и что-то мурличе себе под нос, не обращая на меня внимания. Он похож на того ежа, такой же на своей волне. Начинает рыться в земле, что-то достает и рассматривает под светом луны.
Может это и есть знахарь?
Подошел к нему поближе, ножа не прячу, все возможно после волков.
- Здравствуйте, дедушка.
Он посмотрел на меня острыми, возможно серыми, не разглядел, глазами, словно просканировал, увидел каждый уголок сердца. Мне стало не по себе.
- Какой я тебе дедушка?! Мне только сто лет.
И снова опустил голову, барахтаясь в черной ямке.
- Простите. - Смутився. - Но, Вы знахарь, что я ищу?
Не поднимая головы, он взял червя и начал есть, как спагетти, говоря:
- Не знаю, знахаря ты ищешь, но психолога - точно.
Странный старик.
- Вы шутите?
- Червя хочешь? - Протянул мне грязной, скользкой жителя земли, не глядя на меня.
- Кого? - Не понял я, может шутит?
- Вот дурак, а еще ... - последние слова зажрались его чавканьем. - Червя!
- Нет, спасибо.
- Ну, как знаешь, очень вкусно, кстати.
Он выкопал какого-то корешка и выпрямившись начал рассматривать, подняв его над головой.
- Вы шутите? - Повторяю.
- Молодой, я не шучу. - Задумчиво смотрит на корешок, - Жизнь - истинно. Я лишь говорю, то, что вижу, а это и есть шутка.
- Простите, не понимаю?
Он снова посмотрел колючими глазами на меня при свете луны, и я разглядел его: острый нос, тонкие губы, вытянутое лицо, изрезанное морщинами, но кожа так плотно обтягивает череп, что их почти не видно, однако видно каждую косточку черепа, такое впечатление, что его вырезали из камня. Его глаза снова просканировали меня с головы до пят, не удивлюсь я, если в его голове и сама картинка, что и в Терминатора.
- Ты такой умный, писатель, художник, а этого, простейшего, не понимаешь? - Глаза в мои - тонкой иглой, - Все ты понимаешь, только не воспринимаешь.
Я храбро не отвожу глаз.
- А откуда вы меня знаете?
- О, то вопрос в вечность ... Ну, к делу. Зачем пришел?
И я, как дурак.
- А, вы знахарь?
Дедушка улыбнулся, отвел глаза и землю, раздумывая:
- Если скажу «Да» - ты отстанешь? Нет. Если скажу «нет» - отстанешь? Так. - Решив, на меня. - Говорю - нет, - с вызовом.
- Но Вы же знахарь, которого ищу. - Твердо.
- Ты долго мое время занимать очевидным вопросом? Говори, зачем пришел, потому что мне еще крысиные лапки мариновать.
У меня поднялись брови от удивления. Мольфар заметил.
- Шучу, это уже прошлый век, сейчас их запекают в микроволновке. Но расслабься, ты, - он подошел к пню и сел, - говори, слушаю.
Я приблизился. Если он обо мне знает, нет смысла, что-то скрывать.
- Что, мне делать? Скажите, кто я? К чему иду? Понимаете, эти вопросы ...?
Он поднял руку, остановив меня.
- Молодой, ответы на эти вопросы, ты получил по дороге сюда. Я говорю, что ты видишь и не воспринимаешь.
- Хорошо, не воспринимаю. Глупый, понимаю. Расшифруйте.
- Первое: ты захотел жить, второе: почувствовал веру в себя, третье: почувствовал любовь, четвертое: поняв ошибку, взял верх над страхами. Ты богатых человек.
В моем сознании пазлы мгновенно складываются друг к другу, это знахарь запустил точную программу.
- Я вообще, - продолжает он, - не понимаю - зачем я тебе? У тебя любимая уезжает, а ты ведешь, словно малое дитя, куда-то уехал, слушаешь какого-то толстолоба с атрофированными мозгом, крысиный хвост ему вместо языка, хотя и вторая, как ты его называешь. Что с тобой? Тебе Бог дал великий дар, который ты открыл - пользуйся им.
Стою растерянно, его слова, словно капли дождя, капают на голову и будят меня от спячки.
- Какой дар?
- Вот, дурак! - Стукнул руками по коленкам, - Ты написал книгу о новых людях, помнишь? Э, ты меня слышишь? - Заглядывает в лицо.
- Слышу.
- Ты жив, как побледнел?
- Нет, я все слышу.
- Хорошо. Эта книга - пророчество ...
- Но, его не печатают, - перебил его.
- А ты давно звонил в редакцию?
- Давно ...
- То-то! И не перебивай старших от тебя!
- Простите.
- И чего ты кого-то слушаешь? Май силу отстаивать то, что у тебя есть. Если оно у тебя есть - то ты имеешь право, а если понимаешь, что имеешь право, то есть и силу реализовать. - На одном дыхании выпалил знахарь. Но переведя дыхание, далее - Я похож на сектантского проповедника. В конце, еще нужно сказать: «Алелуя, брат!"
- А, вы шутник!
- Что-то в тебе все поздно доходит, как до жирафа. Прокрути в голове начало нашего разговора.
- Вы о том, что Вы шутите, так все и есть шутка? - Словно ребенок, который знает правильный ответ.
- Нет, все не есть шутка, но без шутливого взгляда, можно долго депресуваты, как ты, например.
- Что мне делать?
- Ай, лягушку тебе в штаны! Иди, живи, твори и главное: люби. Дошло?
- Спасибо, - улыбаюсь, - я ушел?
Мольфар посмотрел на меня своим пронизывающим взглядом и серьезно:
- Иди с Богом, ты Им избран. Будь достоин того призвания.
Положил руку на мою голову и исчез.
Начинает светать. Лес наполняется пением предрассветный птиц. Я уставший, но просветленный, увидел тропинку к Сене и милок. Решительной рывок - побежал по ней.

Post Scriptum.

Саша остановил свой черный BMW 320, возле своего офиса. Приятная блондинка, с большим бюстом и глазами, Саша лично просматривал резюме только с фото, улыбнулась ему.
- Здравствуйте, Александр Сергеевич. Приятного Вам дня.
Саша был в хорошем настроении.
- Спасибо, Светочка, - и бросил оценивающий взгляд на прелести девушки.
- Я не Светочка, я Анечка, - и голубые глаза волшебной коровы.
- Дорогая, - подошел к ней широкими, уверенными шагами, глядя на бюст, - для меня ты, Светочка.
Анечка, оказалась умнее Сашка. Сказала про себя: «Пошел ты, задницы, козел!", Улыбнувшись обычной фальшиво - очаровательной улыбкой посмотрела на него глазами тупого блондинки.
- Вас ждут. Юрий Самсонович.
Саша внутренне подтянулся.
- Спасибо, Светочка.
Бросив на ее бюст последний, голодный взгляд, зашел в кабинет.
Хорошо, что Он не слышал, как за спиной раздалось, как проклятие:
- Казела!
В кабинете развалившись в кресле хозяина, сидел Юрий Самсонович, толстенный украинский еврей с сомнительным прошлым, и читал книгу.
- А, Александр Сергеевич, сдадите.
- Здравствуйте, Юрий Самсонович, - Саша сжал его влажную руку.
- У меня к тебе дело. Мне надо что бы ты прорекламировал одну книгу. - Сразу перешел к делу Самсонич.
- Да, я слушаю, Вас. - Саша сел рядом на стул.
- Моя дочь прочли эту рукопись, а у меня очень умная. И ей понравилось! - Он развел толстые руки. - И она сказала мне: «Папа, если ты (говоре с одесским акцентом) все-таки хочешь оставить след в истории, сделай так, чтоб эту книгу прочёл каждый школьник!" И я прочёл ёё, ты знаешь, я тебя скажу, она стоит рекламы . Я подумал, кто у нас лучше, это может сделать? Правильно, - он ткнул жирным пальцем у Саши, - Это ты! Ну, у меня много дел. Я оставляю рукопись. Прочти, подумай, и Начинай. Да, так, чтоб сразу он стал знаменитым!
Юриий Самсонович, трудно встал и толстыми ножками поковырял к двери. Саша подскочил и открыл дверь.
- Досвидания, Юрий Самсонович.
- И тебя не больна.
Закрыв дверь, Саша подумал: «Козел!». Вернувшись к столу, посмотрел на рукопись. Подошел и не читая заголовка и автора открыл первой странице. Буквы. Затем перегорнувн на последнюю, посмотреть, сколько страниц вообще. Печально вздохнув, сел в кресло и начал читать:
«Компьютерный гений, виснет по ночам в Инете.
Что слушает в MP - 3 формате грохот музыки в ушах.
Узнает информацию одним замахом пальца.
Мыслит творчески, нестандартно
Чувствует стиль
Имеет отличный вкус
Знает три языка
Разбирается, хоть немного, во всех областях науки
Зарабатывает на жизнь своим умом и талантом с помощью всемирной сети.
Ест с утра мальчик с молоком, обед съедая в кафе.
Целеустремленный одиночка, знающий политику Англии, Франции и всех стран Европы, и не только Европы.
Разбирается в законах, не хуже юриста.
Не конфликтный, спокойный.
Смотрите на мир сквозь призму личной реале.
Просыпается с новой идеей.
Играет на двух музыкальных инструментах.
Одет со вкусом, но абы как.
Подстрижена коротко, подстричься не успел.
Его родители, инженеры, всегда недовольны им.
Он романтик, читающий на память Л. Костенко, Т. Шевченко и В. Маяковского.
Знающий подноготную Второй Мировой Войны и факты голодомора.
Страдает немного меланхолией и осенней депрессией и вместе с этим неисправимый оптимист, что надеется открыть «Вечный двигатель»
Ценит время, но постоянно опаздывает.
Он (Она) может управлять процветающей фирмой, быть успешным менеджером ...
Но зачем ...?
Они узкая лента посреди синей, серой и розовой молодежи.
Но именно они, эти гении - будущее. "
«Что за хрень» - раздраженно подумал Саша.
Закрыв рукопись, прочитал имя автора и название:
Максим Трубки
Город Желтых Фонарей.

[relative infinity**]

Вынуждена признаться, что не произвело впечатления. Впрочем, я и не дочитала до конца..Чувствуется продуманность фраз,не хватает жизни, много описания бытовухи.
Картины талантливее , это несомненно!!