Белая Хризантема**
12.11.2012, 22:22
http://www.proza.ru/pics/2011/11/10/670.jpg Исповедь 1 Натали Бизанс (http://www.proza.ru/avtor/grinbi)
Светлой памяти Herve Caraes посвящается, чья жизнь, как вечный духовный подвиг, останется в наших сердцах.
В то время я была ещё совсем юной, мне было что-то около шестнадцати. Интересно, что вспоминается всё в подробностях, вплоть до мельчайших ощущений.
Была весна, самая ранняя. Один из тех дней, когда солнце становится по-настоящему тёплым, и нежная зелень пробивается сквозь слегка приоткрытые почки на ветвях кустов и деревьев. Подснежники доверчиво поднимают к свету свои цветы-головки. И ты впервые осмеливаешься расстегнуть свою куртку, потому что в ней становится жарко.
Я сидела за второй партой, у окна, и не ожидая чего-то особенного, терпела медленное течение урока до звонка, чтобы насладиться на перемене свежим воздухом и теплом. После холодной и затяжной зимы так мучительно ждёшь его, и вот, когда наступает это долгожданное время, ты вынужден смотреть в книги, слушать, писать, отвечать... и большую часть времени просиживать у парты, в запертом помещении унылого класса. Размышляя о чём-то подобном, я посмотрела на открывшуюся дверь, в класс зашла директриса с каким-то незнакомым парнем. Он был довольно высокого роста, худощавый, но гармонично сложенный, с непривычно длинными, тёмно-русыми волосами. Такие причёски часто носят музыканты, актёры и певцы.
Я не в силах была отвести взгляда, и, как зачарованная, смотрела на него. Он был ни на кого не похож и, точно, выделялся на общем фоне школьных ребят. В моём к нему интересе присутствовало что-то сильнее обычного любопытства, что-то в нём заставляло трепетать моё сердце. Возможно, это были глаза, или выражение его лица, такого спокойного, уверенного в себе, даже безразличного к происходящему.
- Это наш новый ученик, прошу любить и жаловать - Эрик Вишневский! Он недавно переехал в наш город, и будет учиться в вашем классе. - сказала директриса и удалилась.
Новичка посадили на последнюю парту в среднем ряду, куда я и проводила его глазами. Продолжился урок. Заставляя себя смотреть в книгу, я боролась с желанием оглянуться и понаблюдать за ним... Надо признаться, что это чувство преследовало меня весь этот день, а так же все последующие дни, до конца школы.
На перемене почти весь класс обступил Эрика, задавая ему вопросы, но, казалось, происходящее не сильно его волновало. Он был так умиротворён, словно всю жизнь провёл в этом городе и учился в этом классе. Спокойно и коротко отвечая на все вопросы, он словно пропускал мимо ушей злобные шуточки, отпущенные кем-то из мальчишек, и не выглядел при этом вызывающе. В общем, был достаточно дружелюбен, но как-то отстранён.
- Да, что вы все хотите от него? Сразу видно: лапоть-лаптем, вот и косит под дурачка!- послышался раздражённый голос Вовки, нашего местного "королька".
В классе наступила тишина. Все замерли, ожидая ответа на прозвучавший вызов. Эрик медленно поднялся, и, не спеша, полон достоинства, подошёл к нему. Спокойно и чётко выговаривая каждую букву, сказал:
- Ты же меня совсем не знаешь. К чему же такие скороспелые выводы? - он смотрел ему в глаза, без тени страха или волнения.
Вовка немного удивился. Но, стараясь оставаться по-прежнему "крутым", артистично сплюнул на пол и прошипел:
- Сразу видно - маменькин сыночек! Терпеть таких не могу!
Но Эрик "проглотил" и это, ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Это твоё личное дело. - так же спокойно ответил он.
Они стояли, пристально смотря друг на друга. Вовка первый не выдержал, отвернулся и вышел из класса. Все разочарованно разбрелись, зрелище не состоялось. После этого Эрика зауважали, никто не пытался его больше цеплять.
Пролетали день за днём, все уже попривыкли к новенькому, и, поскольку он был одиночкой, сам по себе, его постепенно перестали замечать. Ему, видимо, только это и нужно было, стать "невидимкой", что вполне устраивало всех. Он не пытался наладить с кем бы-то ни было отношений, не выставлялся на показ... Мне казалось, что он намеренно пытался быть в тени, никем не замеченным. Всегда спокойный, всегда уравновешенный, как не от мира сего, поглощённый какими-то своими мыслями, известными лишь ему одному. Учился он очень хорошо, и, казалось, кроме этого его ничто и никто больше не интересовал.
Меня всё больше притягивала эта таинственность, странность, его любовь к уединению. Весь мир стал крутиться вокруг него одного, в нём одном, в его имени, в его голосе, в его образе... Так пришла в моё сердце первая любовь.
© Copyright: Натали Бизанс (http://www.proza.ru/avtor/grinbi), 2011
Светлой памяти Herve Caraes посвящается, чья жизнь, как вечный духовный подвиг, останется в наших сердцах.
В то время я была ещё совсем юной, мне было что-то около шестнадцати. Интересно, что вспоминается всё в подробностях, вплоть до мельчайших ощущений.
Была весна, самая ранняя. Один из тех дней, когда солнце становится по-настоящему тёплым, и нежная зелень пробивается сквозь слегка приоткрытые почки на ветвях кустов и деревьев. Подснежники доверчиво поднимают к свету свои цветы-головки. И ты впервые осмеливаешься расстегнуть свою куртку, потому что в ней становится жарко.
Я сидела за второй партой, у окна, и не ожидая чего-то особенного, терпела медленное течение урока до звонка, чтобы насладиться на перемене свежим воздухом и теплом. После холодной и затяжной зимы так мучительно ждёшь его, и вот, когда наступает это долгожданное время, ты вынужден смотреть в книги, слушать, писать, отвечать... и большую часть времени просиживать у парты, в запертом помещении унылого класса. Размышляя о чём-то подобном, я посмотрела на открывшуюся дверь, в класс зашла директриса с каким-то незнакомым парнем. Он был довольно высокого роста, худощавый, но гармонично сложенный, с непривычно длинными, тёмно-русыми волосами. Такие причёски часто носят музыканты, актёры и певцы.
Я не в силах была отвести взгляда, и, как зачарованная, смотрела на него. Он был ни на кого не похож и, точно, выделялся на общем фоне школьных ребят. В моём к нему интересе присутствовало что-то сильнее обычного любопытства, что-то в нём заставляло трепетать моё сердце. Возможно, это были глаза, или выражение его лица, такого спокойного, уверенного в себе, даже безразличного к происходящему.
- Это наш новый ученик, прошу любить и жаловать - Эрик Вишневский! Он недавно переехал в наш город, и будет учиться в вашем классе. - сказала директриса и удалилась.
Новичка посадили на последнюю парту в среднем ряду, куда я и проводила его глазами. Продолжился урок. Заставляя себя смотреть в книгу, я боролась с желанием оглянуться и понаблюдать за ним... Надо признаться, что это чувство преследовало меня весь этот день, а так же все последующие дни, до конца школы.
На перемене почти весь класс обступил Эрика, задавая ему вопросы, но, казалось, происходящее не сильно его волновало. Он был так умиротворён, словно всю жизнь провёл в этом городе и учился в этом классе. Спокойно и коротко отвечая на все вопросы, он словно пропускал мимо ушей злобные шуточки, отпущенные кем-то из мальчишек, и не выглядел при этом вызывающе. В общем, был достаточно дружелюбен, но как-то отстранён.
- Да, что вы все хотите от него? Сразу видно: лапоть-лаптем, вот и косит под дурачка!- послышался раздражённый голос Вовки, нашего местного "королька".
В классе наступила тишина. Все замерли, ожидая ответа на прозвучавший вызов. Эрик медленно поднялся, и, не спеша, полон достоинства, подошёл к нему. Спокойно и чётко выговаривая каждую букву, сказал:
- Ты же меня совсем не знаешь. К чему же такие скороспелые выводы? - он смотрел ему в глаза, без тени страха или волнения.
Вовка немного удивился. Но, стараясь оставаться по-прежнему "крутым", артистично сплюнул на пол и прошипел:
- Сразу видно - маменькин сыночек! Терпеть таких не могу!
Но Эрик "проглотил" и это, ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Это твоё личное дело. - так же спокойно ответил он.
Они стояли, пристально смотря друг на друга. Вовка первый не выдержал, отвернулся и вышел из класса. Все разочарованно разбрелись, зрелище не состоялось. После этого Эрика зауважали, никто не пытался его больше цеплять.
Пролетали день за днём, все уже попривыкли к новенькому, и, поскольку он был одиночкой, сам по себе, его постепенно перестали замечать. Ему, видимо, только это и нужно было, стать "невидимкой", что вполне устраивало всех. Он не пытался наладить с кем бы-то ни было отношений, не выставлялся на показ... Мне казалось, что он намеренно пытался быть в тени, никем не замеченным. Всегда спокойный, всегда уравновешенный, как не от мира сего, поглощённый какими-то своими мыслями, известными лишь ему одному. Учился он очень хорошо, и, казалось, кроме этого его ничто и никто больше не интересовал.
Меня всё больше притягивала эта таинственность, странность, его любовь к уединению. Весь мир стал крутиться вокруг него одного, в нём одном, в его имени, в его голосе, в его образе... Так пришла в моё сердце первая любовь.
© Copyright: Натали Бизанс (http://www.proza.ru/avtor/grinbi), 2011