writer
28.11.2012, 23:47
- Расскажу-ка я тебе, внучек, страшную сказочку.
- А может не надо, дедушка?
- Надо… Ничего не поделаешь, надо…
Несколько мужчин в изношенных донельзя одеждах стояли в переулке, вокруг железной бочки, и грели руки над огнем. Желтоватое пламя, плясавшее над краем бочки, почти что касалось их грязных, скрюченных пальцев.
К ним приблизилась женщина – в коричневом плаще до пят. Лицо ее было скрыто огромным капюшоном, а в рукавах плаща она прятала руки.
- Поле Ареса засеяно зубами дракона, - задумчиво проговорила она. – Как вы думаете, дракон добровольно отдал для этого свои зубы?
Не дожидаясь ответа, незнакомка пошла прочь. Мужчины поглядели ей вслед.
- Демоны ночи, шастают тут…, - недовольно пробормотал один.
- Да уж…, - хрипло откликнулся другой.
А третий ничего не сказал. Ибо он от рождения был нем…
- Давным-давно, в те достославные времена, когда ни тебя, ни даже меня не было еще на свете, жила-была в наших краях женщина…
Мальчик заерзал на стуле. Ему хотелось встать и убежать к себе в комнату, но сделать он этого не мог – мешали веревки, которыми он был накрепко связан.
- Жила она в огромном, высотою до небес, замке. И боялись ее те, кто обитал рядом. Ибо знала она всё обо всех, а чего не знала – то ей докладывали вездесущие прислужники её – серые волки.
Старик-рассказчик опустился на скрипучий табурет прямо напротив мальчика. Спрятал морщинистое лицо в больших ладонях.
- И единственное, что доставляло ей радость, и отчего успокаивалось ее сердце – это смерть… Гибель всего живого. Сама она редко убивала. Больше любила смотреть… Поговаривали, что в детстве ее отец на ее глазах убил мать, и девочка лишились рассудка. Так ли это - кто знает…
- Дедушка…, - плаксиво проговорил мальчик. – Развяжи меня. Ну, пожалуйста! Я больше не хочу слушать эту сказку.
Старик, будто и не уловив его слов, встал из-за стола. Сделал шаг к окну. Там, снаружи, насколько хватало взгляда, искрился под луною декабрьский снег.
- А если это - не сказка? Если это – правда? Я очень давно живу на этом свете… Видел всякое. Войны, болезни и голод. И как невиновных тащили на неправый суд… Знаешь, чего я никогда не видел?
Старик повернулся к мальчику лицом. Взялся руками за углы дощатого стола и навис над ребенком, будто огромная тень, заслонив свет единственной, голой лампочки под потолком.
- Искренней любви – вот чего я не видел.
Порывистый ветер трепал полы ее плаща. Огромное заснеженное поле простиралось перед нею на километры. Над полем кружили вороны.
- Вороны? Ночью? – скривила губы она. И – пошла прямо. На девственно-чистом снегу за нею оставалась цепочка следов. Отпечатки босых ног…
Десять лет прошло с тех пор, как она покинула эти края. Только вот тогда была не ночь. Были сумерки. И вороны точно также кружили над полем. Ох уж эти вороны…
- Женщина-палач… Такое, внучек, встречается нечасто, уж поверь мне. Зачем я тебе это рассказываю? А затем… Владелица замка была из нашего рода. Она тебе… Ну, чтоб не соврать… Какая-нибудь пра-пра-пра… бабушка. Ты посмотри, как все изменилось за столько-то лет. Где мы сейчас живем? В лачуге…, - старик обвел рукою убогую обстановку комнаты. – А она жила в замке. Ела с золотых блюд. И слуги по утрам мыли ей ноги… Что смотришь? Хочешь, чтобы я тебя развязал? Погоди, не время еще. Ты дослушай сказку до конца. Однажды, гуляя вокруг своего замка, хозяйка повстречала прекрасного юношу… Ей показалось, что она влюбилась в него. И она открылась ему. Юноша овладел ею… Что? Тебе непонятно, о чем идет речь? Это ничего, это нормально. Подрастешь и поймешь. Однако когда она предложила ему стать ее мужем и жить с нею в замке, то юноша отказался. Он вовсе не хотел жениться, он любил свободу. Хозяйка замка разгневалась. Она приказала своим слугам схватить несчастного и запереть его в мрачном подвале. В замках обычно бывают мрачные подвалы… Она пообещала ему, что будет держать его там до тех пор, пока он не согласится стать ее супругом. Но юноша был упрям. Поняв, что он не уступит, она решила подвергнуть его страшным пыткам…
Старик зашел мальчику за спину и положил ему на плечи свои тяжелые руки.
- Не дрожи… внучек. Тебя я пытать не стану. Хотя…
Подойдя к большому старинному буфету, хозяин лачуги достал из ящика солидных размеров мясницкий нож.
- Слушай дальше, внучек. Юноша-то оказался непрост, ох, непрост!
Старик с размаху всадил нож в столешницу. Звякнула посуда; связанный мальчик вздрогнул и зажмурил глаза…
- Не пугайся, внучек. Дальше будет страшнее. Прибереги свой страх на потом. Так вот… Юноша был колдуном. А точнее, Верховным Вороном. Ему подчинялись маги, которые владели искусством обращаться в этих черных птиц… Никакими пытками такого смельчака было не сломить. Он мог бы легко одолеть хозяйку замка, но кодекс чести не позволял ему применить свое искусство против женщины… Когда ему невмоготу стало терпеть ее издевательства, он призвал на помощь своих братьев…
… Проклятому полю не было конца. Казалось, что огни домов отдаляются, а не приближаются с каждым шагом. И к тому же, с востока задул порывистый ветер.
Она поплотнее закуталась в плащ. С другого конца пустоши до нее донесся протяжный вой… Она остановилась, чтобы перевести дух. Улыбка тронула ее тонкие, бескровные губы.
- Волки,- произнесла она. И выпростала правую руку из рукава. Лунный свет причудливо заиграл на отполированной стали толедского кинжала. – Братья мои, волки…
- Вороны отовсюду слетались к замку. Хозяйка попыталась вначале их прогнать. Но потом поняла, что сделать этого не сможет. Их были сотни, тысячи!.. Она уже не могла слышать это бесконечное карканье… И она пустилась наутёк. Бросилась вон из родного дома, побежала по полю… А птицы, черные птицы преследовали ее!.. И когда она выбилась из сил, они… Погоди-ка, внучек! Я, кажется, что-то слышал… Шаги…
Старик рывком освободил свой нож из рассохшегося дерева и подошел к окну.
При свете луны ему нетрудно было разглядеть внизу длинную строчку следов…
- Думаю, у нас гости, - удовлетворенно сказал он. – Но сказку ты все равно дослушаешь. Вороны кружили над лежащей на земле, некогда всесильной хозяйкой мрачного замка. А она притворилась мертвой… Она умела это делать. И тогда они улетели. Вернулись к замку, чтобы освободить своего повелителя. Приняв человеческий облик, они вошли под тяжелые каменные своды… Стража и не подумала им сопротивляться. Но увы! Верховный Ворон был уже мертв…
Старик распахнул окно. Крепко сжимая нож, до боли в глазах всматривался он с высоты второго этажа в цепочку следов, которую уже старательно заметала позёмка.
- Я не слышу шагов, - сказал он. – Почему я не слышу шагов?..
- Потому что ты уже не тот, что прежде.
Старик не обернулся, чтобы посмотреть, кто же произнес эту фразу. Он только вздохнул тяжело и затворил окно.
- Мы ведь только притворяемся вершителями своих судеб. А на самом деле… Нас ведет путь. Только у каждого он свой. И не дай Бог оказаться на чьем-нибудь чужом… Здравствуй, Евгения.
Женщина, которая несколько мгновений назад неслышным призраком появилась в комнате, мягким движением откинула с головы капюшон. Золотистые волосы рассыпались по плечам.
- … Верховный Ворон был уже мертв. И его свита в отместку предала замок огню. Три дня и три ночи полыхал он, пока не обратился в золу и пепел. А что же хозяйка? Она спаслась, и через девять месяцев родила мальчика. Сына повелителя черных птиц. Так началась история нашего рода… Эту сказку, отец, я слыхала от тебя в детстве, и не раз.
Мальчик, привязанный к стулу, неотрывно глядел на незнакомку. И она, наконец, поймала его взгляд…
- Мама…, - едва слышно, одними губами прошептал он.
- Ты узнал меня, хотя и не можешь помнить, - сказала она. – Перед тобою – твой дед, и он же – твой отец. Много лет назад, как только ты появился на свет, он отнял тебя у меня и изгнал свою дочь из родного дома, дабы его позор никогда не выплыл наружу. Я босиком бежала по снегу, проклиная тот день, когда родилась. В тебе, отец, течет кровь Верховного Ворона. Но и во мне – тоже! Поэтому прощать я не склонна…
Каждое ее слово подобно было кнуту, который хлестал старика по плечам, и плечи эти опускались все ниже и ниже. Огромный мясницкий нож выпал из его ослабевшей руки. Казалось, вот-вот – и он сам упадет под тяжестью собственного тела.
- Чем же ты жила все эти годы, Евгения? – спросил он, неотрывно глядя в пол.
- А разве трудно тебе догадаться?
Она подкинула на ладони кинжал.
- Разве трудно догадаться, чем я жила?
Кинжал, пущенный ее рукою, серебристой молнией пролетел короткое расстояние и вонзился старику в грудь. Старик хрипло, по-вороньи каркнул и стал оседать на пол.
- Я – убивала…
Подойдя к мертвецу, она выдернула клинок из его тела. Прикрыв глаза, медленно слизнула свежую кровь. Обернулась к белому от страха ребенку. И внезапно, со всего маху вонзила свое оружие в рассохшиеся доски стола.
- А теперь послушай мою сказочку, сынок. Она будет намного страшнее…
- А может не надо, дедушка?
- Надо… Ничего не поделаешь, надо…
Несколько мужчин в изношенных донельзя одеждах стояли в переулке, вокруг железной бочки, и грели руки над огнем. Желтоватое пламя, плясавшее над краем бочки, почти что касалось их грязных, скрюченных пальцев.
К ним приблизилась женщина – в коричневом плаще до пят. Лицо ее было скрыто огромным капюшоном, а в рукавах плаща она прятала руки.
- Поле Ареса засеяно зубами дракона, - задумчиво проговорила она. – Как вы думаете, дракон добровольно отдал для этого свои зубы?
Не дожидаясь ответа, незнакомка пошла прочь. Мужчины поглядели ей вслед.
- Демоны ночи, шастают тут…, - недовольно пробормотал один.
- Да уж…, - хрипло откликнулся другой.
А третий ничего не сказал. Ибо он от рождения был нем…
- Давным-давно, в те достославные времена, когда ни тебя, ни даже меня не было еще на свете, жила-была в наших краях женщина…
Мальчик заерзал на стуле. Ему хотелось встать и убежать к себе в комнату, но сделать он этого не мог – мешали веревки, которыми он был накрепко связан.
- Жила она в огромном, высотою до небес, замке. И боялись ее те, кто обитал рядом. Ибо знала она всё обо всех, а чего не знала – то ей докладывали вездесущие прислужники её – серые волки.
Старик-рассказчик опустился на скрипучий табурет прямо напротив мальчика. Спрятал морщинистое лицо в больших ладонях.
- И единственное, что доставляло ей радость, и отчего успокаивалось ее сердце – это смерть… Гибель всего живого. Сама она редко убивала. Больше любила смотреть… Поговаривали, что в детстве ее отец на ее глазах убил мать, и девочка лишились рассудка. Так ли это - кто знает…
- Дедушка…, - плаксиво проговорил мальчик. – Развяжи меня. Ну, пожалуйста! Я больше не хочу слушать эту сказку.
Старик, будто и не уловив его слов, встал из-за стола. Сделал шаг к окну. Там, снаружи, насколько хватало взгляда, искрился под луною декабрьский снег.
- А если это - не сказка? Если это – правда? Я очень давно живу на этом свете… Видел всякое. Войны, болезни и голод. И как невиновных тащили на неправый суд… Знаешь, чего я никогда не видел?
Старик повернулся к мальчику лицом. Взялся руками за углы дощатого стола и навис над ребенком, будто огромная тень, заслонив свет единственной, голой лампочки под потолком.
- Искренней любви – вот чего я не видел.
Порывистый ветер трепал полы ее плаща. Огромное заснеженное поле простиралось перед нею на километры. Над полем кружили вороны.
- Вороны? Ночью? – скривила губы она. И – пошла прямо. На девственно-чистом снегу за нею оставалась цепочка следов. Отпечатки босых ног…
Десять лет прошло с тех пор, как она покинула эти края. Только вот тогда была не ночь. Были сумерки. И вороны точно также кружили над полем. Ох уж эти вороны…
- Женщина-палач… Такое, внучек, встречается нечасто, уж поверь мне. Зачем я тебе это рассказываю? А затем… Владелица замка была из нашего рода. Она тебе… Ну, чтоб не соврать… Какая-нибудь пра-пра-пра… бабушка. Ты посмотри, как все изменилось за столько-то лет. Где мы сейчас живем? В лачуге…, - старик обвел рукою убогую обстановку комнаты. – А она жила в замке. Ела с золотых блюд. И слуги по утрам мыли ей ноги… Что смотришь? Хочешь, чтобы я тебя развязал? Погоди, не время еще. Ты дослушай сказку до конца. Однажды, гуляя вокруг своего замка, хозяйка повстречала прекрасного юношу… Ей показалось, что она влюбилась в него. И она открылась ему. Юноша овладел ею… Что? Тебе непонятно, о чем идет речь? Это ничего, это нормально. Подрастешь и поймешь. Однако когда она предложила ему стать ее мужем и жить с нею в замке, то юноша отказался. Он вовсе не хотел жениться, он любил свободу. Хозяйка замка разгневалась. Она приказала своим слугам схватить несчастного и запереть его в мрачном подвале. В замках обычно бывают мрачные подвалы… Она пообещала ему, что будет держать его там до тех пор, пока он не согласится стать ее супругом. Но юноша был упрям. Поняв, что он не уступит, она решила подвергнуть его страшным пыткам…
Старик зашел мальчику за спину и положил ему на плечи свои тяжелые руки.
- Не дрожи… внучек. Тебя я пытать не стану. Хотя…
Подойдя к большому старинному буфету, хозяин лачуги достал из ящика солидных размеров мясницкий нож.
- Слушай дальше, внучек. Юноша-то оказался непрост, ох, непрост!
Старик с размаху всадил нож в столешницу. Звякнула посуда; связанный мальчик вздрогнул и зажмурил глаза…
- Не пугайся, внучек. Дальше будет страшнее. Прибереги свой страх на потом. Так вот… Юноша был колдуном. А точнее, Верховным Вороном. Ему подчинялись маги, которые владели искусством обращаться в этих черных птиц… Никакими пытками такого смельчака было не сломить. Он мог бы легко одолеть хозяйку замка, но кодекс чести не позволял ему применить свое искусство против женщины… Когда ему невмоготу стало терпеть ее издевательства, он призвал на помощь своих братьев…
… Проклятому полю не было конца. Казалось, что огни домов отдаляются, а не приближаются с каждым шагом. И к тому же, с востока задул порывистый ветер.
Она поплотнее закуталась в плащ. С другого конца пустоши до нее донесся протяжный вой… Она остановилась, чтобы перевести дух. Улыбка тронула ее тонкие, бескровные губы.
- Волки,- произнесла она. И выпростала правую руку из рукава. Лунный свет причудливо заиграл на отполированной стали толедского кинжала. – Братья мои, волки…
- Вороны отовсюду слетались к замку. Хозяйка попыталась вначале их прогнать. Но потом поняла, что сделать этого не сможет. Их были сотни, тысячи!.. Она уже не могла слышать это бесконечное карканье… И она пустилась наутёк. Бросилась вон из родного дома, побежала по полю… А птицы, черные птицы преследовали ее!.. И когда она выбилась из сил, они… Погоди-ка, внучек! Я, кажется, что-то слышал… Шаги…
Старик рывком освободил свой нож из рассохшегося дерева и подошел к окну.
При свете луны ему нетрудно было разглядеть внизу длинную строчку следов…
- Думаю, у нас гости, - удовлетворенно сказал он. – Но сказку ты все равно дослушаешь. Вороны кружили над лежащей на земле, некогда всесильной хозяйкой мрачного замка. А она притворилась мертвой… Она умела это делать. И тогда они улетели. Вернулись к замку, чтобы освободить своего повелителя. Приняв человеческий облик, они вошли под тяжелые каменные своды… Стража и не подумала им сопротивляться. Но увы! Верховный Ворон был уже мертв…
Старик распахнул окно. Крепко сжимая нож, до боли в глазах всматривался он с высоты второго этажа в цепочку следов, которую уже старательно заметала позёмка.
- Я не слышу шагов, - сказал он. – Почему я не слышу шагов?..
- Потому что ты уже не тот, что прежде.
Старик не обернулся, чтобы посмотреть, кто же произнес эту фразу. Он только вздохнул тяжело и затворил окно.
- Мы ведь только притворяемся вершителями своих судеб. А на самом деле… Нас ведет путь. Только у каждого он свой. И не дай Бог оказаться на чьем-нибудь чужом… Здравствуй, Евгения.
Женщина, которая несколько мгновений назад неслышным призраком появилась в комнате, мягким движением откинула с головы капюшон. Золотистые волосы рассыпались по плечам.
- … Верховный Ворон был уже мертв. И его свита в отместку предала замок огню. Три дня и три ночи полыхал он, пока не обратился в золу и пепел. А что же хозяйка? Она спаслась, и через девять месяцев родила мальчика. Сына повелителя черных птиц. Так началась история нашего рода… Эту сказку, отец, я слыхала от тебя в детстве, и не раз.
Мальчик, привязанный к стулу, неотрывно глядел на незнакомку. И она, наконец, поймала его взгляд…
- Мама…, - едва слышно, одними губами прошептал он.
- Ты узнал меня, хотя и не можешь помнить, - сказала она. – Перед тобою – твой дед, и он же – твой отец. Много лет назад, как только ты появился на свет, он отнял тебя у меня и изгнал свою дочь из родного дома, дабы его позор никогда не выплыл наружу. Я босиком бежала по снегу, проклиная тот день, когда родилась. В тебе, отец, течет кровь Верховного Ворона. Но и во мне – тоже! Поэтому прощать я не склонна…
Каждое ее слово подобно было кнуту, который хлестал старика по плечам, и плечи эти опускались все ниже и ниже. Огромный мясницкий нож выпал из его ослабевшей руки. Казалось, вот-вот – и он сам упадет под тяжестью собственного тела.
- Чем же ты жила все эти годы, Евгения? – спросил он, неотрывно глядя в пол.
- А разве трудно тебе догадаться?
Она подкинула на ладони кинжал.
- Разве трудно догадаться, чем я жила?
Кинжал, пущенный ее рукою, серебристой молнией пролетел короткое расстояние и вонзился старику в грудь. Старик хрипло, по-вороньи каркнул и стал оседать на пол.
- Я – убивала…
Подойдя к мертвецу, она выдернула клинок из его тела. Прикрыв глаза, медленно слизнула свежую кровь. Обернулась к белому от страха ребенку. И внезапно, со всего маху вонзила свое оружие в рассохшиеся доски стола.
- А теперь послушай мою сказочку, сынок. Она будет намного страшнее…