Белая Хризантема**
29.09.2013, 16:40
«САМЫЙ ЕВРЕЙСКИЙ ХУДОЖНИК ИЗРАИЛЯ» | Номер: 11/239 (http://jew-observer.com/tag/11239/) Ноябрь 2012 http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/img1-4-300x150.jpg (http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/img1-4.jpg)В израильском городе Петах-Тиква в небольшой квартире, уставленной картинами и скульптурами, живет Виктор БРИНДАТЧ – «самый еврейский художник Израиля», как шутливо его называют коллеги.
«Еврейская тема действительно является основной в творчестве Виктора Бриндатча, – пишет известный израильский журналист Петр Люкимсон, – и «заболел» он ею еще задолго до своего приезда в Израиль. Причем «заболел» в начале 80-х, в тот самый период, когда к нему, наконец, пришла долгожданная известность, его персональные выставки стали с успехом проходить в Москве и в Ленинграде, а в ведущих журналах России по искусствоведению стали то и дело появляться комплиментарные статьи, посвященные его творчеству – как живописца, так и скульптора. По словам самого Бриндатча, все началось с того, что он, немало путешествуя с этюдником по России, стал то и дело подмечать в ее городах и весях следы и отголоски еврейского бытия и еврейской культуры, которые тщательно замалчивались или даже вполне намеренно уничтожались, и все это не могло не вызвать у него внутреннего протеста. А этот протест, в свою очередь, рано или поздно должен был выплеснуться на полотна.
Ну, а затем была алия, свое ощущение которой Бриндатч передал в картине, так им и названной – «Репатриация». В ней на фоне тель-авивских небоскребов стоит огромная, вровень с ними лукавая еврейская Маргарита с метлой, предназначенной то ли для подметания квартир и улиц, а то ли для куда более чудесных вещей. А в небе, над головами не желающих ничего замечать тель-авивцев летят и летят, держа в руках чемоданы, «русские» евреи – вечные перелетные птицы, вернувшиеся, наконец, на родину.
http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/arrival_of_the_messiah-300x225.jpg (http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/arrival_of_the_messiah.jpg)Еще одной картиной того периода стали «Впечатления на углу улиц Нахалат-Биньямина и Рамбам», где то же удивительно праздничное смешение красок и в тесные рамки холста художнику, кажется, удалось вместить не только этот хорошо знакомый каждому жителю Тель-Авива перекресток, но и весь Израиль – уличных музыкантов, торговцев, религиозного солдата, спешащего куда-то со своей девушкой, «русских»… А в центре этой композиции находится старый раввин, неспешно, не обращая внимания на окружающую суету, о чем-то беседующий с внуком. И вновь невольно возникает литературная реминисценция с финальной сценой бабелевского «Заката», в которой, презрев скрывающее семейную трагедию криков фальшивое благополучие, Арье-Лейб продолжает с мальчиком урок Торы: «На ложе моем искала и не нашла… Что искала, спрашивает нас Раши? И Раши учит нас: Израиль ищет Тору…»
Конец 90-х-начало 2000-х годов был отмечен для Виктора Бриндатча необычайным всплеском творческой активности. В эти годы он пишет целую серию полотен, запечатлевающих неотъемлемые, существующие как бы вне времени и пространства, черты еврейского бытия («Урок Торы», «Седер», «Встреча субботы» и т.д.), создает цикл картин «История европейского еврейства», где сквозь предельно реалистичные картины жизни сгоревшего в пламени Катастрофы еврейского местечка проступает высокая символика ТАНАХа и поистине Вселенская печаль. Одновременно Бриндатч доказывает, что он остается тонким психологическим портретистом, создавая целый ряд интересных работ в этом жанре. При этом на «Автопотрете» Бриндатч неожиданно для всех его близких и для себя самого предстает в виде старого, мудрого раввина в субботнем халате и в меховой шапке-штраймл…
http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/207_large-213x300.jpgВ этот же период Бриндатч создает свой цикл «Еврейские буквы», который в равной степени хорош и для создания новой ивритской азбуки, и для того, чтобы помочь взрослым дядям и тетям проникнуть в самый сокровенный, мистический смысл еврейского алфавита. Автор этих строк хорошо помнит, как бродил вместе с младшим сыном по залу тель-авивского «Бейт-Танаха», где впервые были выставлены картины и скульптуры из этого цикла. Вместе мы пытались проникнуть в замыслы художника и угадать, почему, к примеру, буква «йуд» ассоциируется у художника с видом Стены Плача?
«Потому, что с буквы «йуд» начинается слово «Иерушалаим!» – предположил сын. Я тогда выдвинул идею, что художник намекает на слово «йехид» – «единственный», напоминая о главной идее иудаизма. А с этими двумя словами как-то само собой оказалось связано слово «иегудим» – евреи. Буква «шин» с сидящими на каждом ее зубце тремя еврейскими мудрецами, оказывается, призвана была напоминать не только слово «шалош» – «три», но известное выражение «Пиркей авот» о том, что «на трех столпах стоит этот мир – Торе, работе и милосердии…»
Признаюсь, именно тогда мне и захотелось поближе познакомиться и с самим Виктором Бриндатчем, и с его творчеством. И когда это знакомство состоялось, я, признаюсь, был поражен и разнообразием жанров и стилей, в которых он работает, и его творческой активностью. А в остальном у Бриндатча, к сожалению, было все так же, как и у многих других талантливых художников-репатриантов: полунищенское существование, вечные дрязги с владельцами израильских и американских галерей, которые норовят продать картину подороже, но при этом самому художнику выплатить жалкие гроши, а то и вообще сделать вид, что ему ничего не полагается, не говоря уже о производстве бесчисленных копий с понравившейся картины без всякого учета авторских прав того, кем она написана…
Мне трудно определить, в каком именно ключе работает Виктор Бриндатч. У него есть немало картин, написанных в строгой реалистической манере, но немало и тех, в которых он отдает дань современным художественным течениям, работая на стыке сразу нескольких из них. А вот картины «Ицхак и Ривка», «Лестница Яакова» и другие произведения на библейские темы напоминают захватывающие, яркие иллюстрации к какому-то древнему манускрипту.
Сам художник в беседе со мной откровенно признался, что не приемлет абстрактное искусство и придерживается старомодных взглядов, согласно которым живопись должна воспитывать, пробуждать в людях интерес к тайнам человеческой души, напоминать им об их корнях и национальной истории.
– Вы только посмотрите, что за картины и репродукции висят в наших школах и детских садах! В лучшем случае, это плакаты с изображением героев американских мультфильмов. А в концертных залах и домах культуры стены нередко увешаны какими-то абстрактными фигурами, ничего не говорящими ни уму, ни сердцу! – сетовал во время нашего недавнего разговора Бриндатч. – А если бы дети постоянно соприкасались с настоящим искусством, если бы они видели на стенах мастерски написанные картины, напоминающие им о великой истории нашего народа, о созданных им величайших культурных ценностях, то, может быть, и подрастающее поколение израильтян было бы совершенно иным!…».
* * *
…С 1964 года Виктор Бриндатч неоднократно посещает Чехию, работает в Пльзене, Кладно, Праге, где выполнил ряд скульптур и живописных работ, посвященных профессору медицинского факультета Пражского университета – доктору Я.Слипка. Выполняет несколько композиций, посвященных писателю Я.Гашеку и его литературному герою Швейку – в 1980-е годы об этом писали в чешской прессе.
Одна из самых удивительных картин В.Бриндатча – «Пльзенская синагога». Краснокирпичная синагога в Пльзене дана на заднем плане – среди запорошенных снегом деревьев. Работа решена как жанровая картинка, поданная художником в таком оптическом разрешении светового спектра, что кажется бело-сияющей, но не от солнца, а от снега – как открытости перед небесами, символизирующего открытость человека, вышедшего из святилища.
На переднем плане перед синагогой – обширная площадь, заваленная снежными сугробами. Свет и радость искрятся в глазах играющих в снежки ребятишек. Пушистые снежинки дрожат на меховой шапке религиозного еврея…
На этом аналитико-психологическом приеме, передающем состояние человека, вышедшего из храма, и построена изобразительность созданных Бриндатчем образов. В них читается этическое отношение художника к завещанным человечеству вечным ценностям – таким, как дорога к Храму и очищение при выходе из него, когда мир и за стенами Храма сияет еще ярче от света в душе.
Идут годы, художника не очень радует здоровье. Но заглянув на огонек в квартиру художника, вы всегда можете застать его за работой.
Жизнь коротка – искусство вечно.
P.S.
Все, кого заинтересовало творчество Виктора Бриндатча, могут зайти на сайт http://www.art-brindatch.com/ru и ознакомиться с его работами, а при желании и приобрести посты и репродукции картин (http://art-jewish.com/).
Из нашего досье:
Виктор Бриндатч родился в 1941 году. Член Союза художников СССР.
Член Международной Ассоциации живописцев и скульпторов и Объединения профессиональных художников Израиля.
В Израиле с 1993 года.
…Его излюбленные сюжеты связаны с еврейством – Торой, традициями и современной жизнью, которая нашла свое воплощение не только в живописи, но и в скульптуре.
Еврейский народ в произведениях художника предстает единым целым. Время – растянувшееся от сотворения мира до наших дней – сжимается и исчезает, тысячелетняя история предстает одной емкой притчей. Вот почему Моисей и Яков похожи на современных сефардов, а праматерь Рахель – на сказочную средневековую принцессу; вот почему ашкеназские мальчишки весело скачут по обнажившемуся дну морскому, обгоняя патриархов, уходящих из Египта. Излюбленный герой художника – еврей в талесе – путешествует из картины в картину, превращаясь иногда из черноглазого любопытного ребенка в почтенного старца…
Бриндатч создал цикл художественных произведений о кошмаре антисемитизма – арабском бандитизме…. Музой художника стала его дочь Вера. Возможно – именно ей мы обязаны детской незамутненностью образов, праздником яркости красок, которая пленяет нас в работах ее отца. Детству свойственно из всего творить сказку, поэтому даже тревожное и страшное – вроде казней египетских или призраков в бет-кнесете, – у Бриндатча не пугает, а завораживает…
«Еврейская тема действительно является основной в творчестве Виктора Бриндатча, – пишет известный израильский журналист Петр Люкимсон, – и «заболел» он ею еще задолго до своего приезда в Израиль. Причем «заболел» в начале 80-х, в тот самый период, когда к нему, наконец, пришла долгожданная известность, его персональные выставки стали с успехом проходить в Москве и в Ленинграде, а в ведущих журналах России по искусствоведению стали то и дело появляться комплиментарные статьи, посвященные его творчеству – как живописца, так и скульптора. По словам самого Бриндатча, все началось с того, что он, немало путешествуя с этюдником по России, стал то и дело подмечать в ее городах и весях следы и отголоски еврейского бытия и еврейской культуры, которые тщательно замалчивались или даже вполне намеренно уничтожались, и все это не могло не вызвать у него внутреннего протеста. А этот протест, в свою очередь, рано или поздно должен был выплеснуться на полотна.
Ну, а затем была алия, свое ощущение которой Бриндатч передал в картине, так им и названной – «Репатриация». В ней на фоне тель-авивских небоскребов стоит огромная, вровень с ними лукавая еврейская Маргарита с метлой, предназначенной то ли для подметания квартир и улиц, а то ли для куда более чудесных вещей. А в небе, над головами не желающих ничего замечать тель-авивцев летят и летят, держа в руках чемоданы, «русские» евреи – вечные перелетные птицы, вернувшиеся, наконец, на родину.
http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/arrival_of_the_messiah-300x225.jpg (http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/arrival_of_the_messiah.jpg)Еще одной картиной того периода стали «Впечатления на углу улиц Нахалат-Биньямина и Рамбам», где то же удивительно праздничное смешение красок и в тесные рамки холста художнику, кажется, удалось вместить не только этот хорошо знакомый каждому жителю Тель-Авива перекресток, но и весь Израиль – уличных музыкантов, торговцев, религиозного солдата, спешащего куда-то со своей девушкой, «русских»… А в центре этой композиции находится старый раввин, неспешно, не обращая внимания на окружающую суету, о чем-то беседующий с внуком. И вновь невольно возникает литературная реминисценция с финальной сценой бабелевского «Заката», в которой, презрев скрывающее семейную трагедию криков фальшивое благополучие, Арье-Лейб продолжает с мальчиком урок Торы: «На ложе моем искала и не нашла… Что искала, спрашивает нас Раши? И Раши учит нас: Израиль ищет Тору…»
Конец 90-х-начало 2000-х годов был отмечен для Виктора Бриндатча необычайным всплеском творческой активности. В эти годы он пишет целую серию полотен, запечатлевающих неотъемлемые, существующие как бы вне времени и пространства, черты еврейского бытия («Урок Торы», «Седер», «Встреча субботы» и т.д.), создает цикл картин «История европейского еврейства», где сквозь предельно реалистичные картины жизни сгоревшего в пламени Катастрофы еврейского местечка проступает высокая символика ТАНАХа и поистине Вселенская печаль. Одновременно Бриндатч доказывает, что он остается тонким психологическим портретистом, создавая целый ряд интересных работ в этом жанре. При этом на «Автопотрете» Бриндатч неожиданно для всех его близких и для себя самого предстает в виде старого, мудрого раввина в субботнем халате и в меховой шапке-штраймл…
http://jew-observer.com/wp-content/uploads/2012/11/207_large-213x300.jpgВ этот же период Бриндатч создает свой цикл «Еврейские буквы», который в равной степени хорош и для создания новой ивритской азбуки, и для того, чтобы помочь взрослым дядям и тетям проникнуть в самый сокровенный, мистический смысл еврейского алфавита. Автор этих строк хорошо помнит, как бродил вместе с младшим сыном по залу тель-авивского «Бейт-Танаха», где впервые были выставлены картины и скульптуры из этого цикла. Вместе мы пытались проникнуть в замыслы художника и угадать, почему, к примеру, буква «йуд» ассоциируется у художника с видом Стены Плача?
«Потому, что с буквы «йуд» начинается слово «Иерушалаим!» – предположил сын. Я тогда выдвинул идею, что художник намекает на слово «йехид» – «единственный», напоминая о главной идее иудаизма. А с этими двумя словами как-то само собой оказалось связано слово «иегудим» – евреи. Буква «шин» с сидящими на каждом ее зубце тремя еврейскими мудрецами, оказывается, призвана была напоминать не только слово «шалош» – «три», но известное выражение «Пиркей авот» о том, что «на трех столпах стоит этот мир – Торе, работе и милосердии…»
Признаюсь, именно тогда мне и захотелось поближе познакомиться и с самим Виктором Бриндатчем, и с его творчеством. И когда это знакомство состоялось, я, признаюсь, был поражен и разнообразием жанров и стилей, в которых он работает, и его творческой активностью. А в остальном у Бриндатча, к сожалению, было все так же, как и у многих других талантливых художников-репатриантов: полунищенское существование, вечные дрязги с владельцами израильских и американских галерей, которые норовят продать картину подороже, но при этом самому художнику выплатить жалкие гроши, а то и вообще сделать вид, что ему ничего не полагается, не говоря уже о производстве бесчисленных копий с понравившейся картины без всякого учета авторских прав того, кем она написана…
Мне трудно определить, в каком именно ключе работает Виктор Бриндатч. У него есть немало картин, написанных в строгой реалистической манере, но немало и тех, в которых он отдает дань современным художественным течениям, работая на стыке сразу нескольких из них. А вот картины «Ицхак и Ривка», «Лестница Яакова» и другие произведения на библейские темы напоминают захватывающие, яркие иллюстрации к какому-то древнему манускрипту.
Сам художник в беседе со мной откровенно признался, что не приемлет абстрактное искусство и придерживается старомодных взглядов, согласно которым живопись должна воспитывать, пробуждать в людях интерес к тайнам человеческой души, напоминать им об их корнях и национальной истории.
– Вы только посмотрите, что за картины и репродукции висят в наших школах и детских садах! В лучшем случае, это плакаты с изображением героев американских мультфильмов. А в концертных залах и домах культуры стены нередко увешаны какими-то абстрактными фигурами, ничего не говорящими ни уму, ни сердцу! – сетовал во время нашего недавнего разговора Бриндатч. – А если бы дети постоянно соприкасались с настоящим искусством, если бы они видели на стенах мастерски написанные картины, напоминающие им о великой истории нашего народа, о созданных им величайших культурных ценностях, то, может быть, и подрастающее поколение израильтян было бы совершенно иным!…».
* * *
…С 1964 года Виктор Бриндатч неоднократно посещает Чехию, работает в Пльзене, Кладно, Праге, где выполнил ряд скульптур и живописных работ, посвященных профессору медицинского факультета Пражского университета – доктору Я.Слипка. Выполняет несколько композиций, посвященных писателю Я.Гашеку и его литературному герою Швейку – в 1980-е годы об этом писали в чешской прессе.
Одна из самых удивительных картин В.Бриндатча – «Пльзенская синагога». Краснокирпичная синагога в Пльзене дана на заднем плане – среди запорошенных снегом деревьев. Работа решена как жанровая картинка, поданная художником в таком оптическом разрешении светового спектра, что кажется бело-сияющей, но не от солнца, а от снега – как открытости перед небесами, символизирующего открытость человека, вышедшего из святилища.
На переднем плане перед синагогой – обширная площадь, заваленная снежными сугробами. Свет и радость искрятся в глазах играющих в снежки ребятишек. Пушистые снежинки дрожат на меховой шапке религиозного еврея…
На этом аналитико-психологическом приеме, передающем состояние человека, вышедшего из храма, и построена изобразительность созданных Бриндатчем образов. В них читается этическое отношение художника к завещанным человечеству вечным ценностям – таким, как дорога к Храму и очищение при выходе из него, когда мир и за стенами Храма сияет еще ярче от света в душе.
Идут годы, художника не очень радует здоровье. Но заглянув на огонек в квартиру художника, вы всегда можете застать его за работой.
Жизнь коротка – искусство вечно.
P.S.
Все, кого заинтересовало творчество Виктора Бриндатча, могут зайти на сайт http://www.art-brindatch.com/ru и ознакомиться с его работами, а при желании и приобрести посты и репродукции картин (http://art-jewish.com/).
Из нашего досье:
Виктор Бриндатч родился в 1941 году. Член Союза художников СССР.
Член Международной Ассоциации живописцев и скульпторов и Объединения профессиональных художников Израиля.
В Израиле с 1993 года.
…Его излюбленные сюжеты связаны с еврейством – Торой, традициями и современной жизнью, которая нашла свое воплощение не только в живописи, но и в скульптуре.
Еврейский народ в произведениях художника предстает единым целым. Время – растянувшееся от сотворения мира до наших дней – сжимается и исчезает, тысячелетняя история предстает одной емкой притчей. Вот почему Моисей и Яков похожи на современных сефардов, а праматерь Рахель – на сказочную средневековую принцессу; вот почему ашкеназские мальчишки весело скачут по обнажившемуся дну морскому, обгоняя патриархов, уходящих из Египта. Излюбленный герой художника – еврей в талесе – путешествует из картины в картину, превращаясь иногда из черноглазого любопытного ребенка в почтенного старца…
Бриндатч создал цикл художественных произведений о кошмаре антисемитизма – арабском бандитизме…. Музой художника стала его дочь Вера. Возможно – именно ей мы обязаны детской незамутненностью образов, праздником яркости красок, которая пленяет нас в работах ее отца. Детству свойственно из всего творить сказку, поэтому даже тревожное и страшное – вроде казней египетских или призраков в бет-кнесете, – у Бриндатча не пугает, а завораживает…