Пyмяyx**
19.04.2014, 16:14
Эту поэму написал мой отец Леонид Выгодман осенью 1978, когда мы втроём плыли по Волге на теплоходе «Шевченко»
Путешествие по Волге
Три дня в дорогу собирались
Боялись очень опоздать,
Но как при этом не старались,
Всё ж не сумели избежать
Тех неприятностей, какие
Всех путешественников ждут
К тому же многие впервые
По Волге выбрали маршрут.
С утра осенний дождик капал,
Свободных не было такси,
Над багажом я чуть не плакал,
Хоть на плечах его неси.
Но сжалилась судьба над нами.
В своих каютах мы сидим.
Кружатся чайки над волнами,
А мы на них в окно глядим.
Наш теплоход удобен, в прочем,
При этом следует учесть,
Что если быть предельно точным,
В нём три различных класса есть.
И если ехать в первом классе
(Билет дороже стоит в кассе)
То можно ехать без забот:
Здесь много места и комфорт.
Ну, класс второй гораздо хуже:
Темней каюта, ниже, уже,
Но комфортабельней в сто раз,
Чем третий, самый худший класс.
Здесь по-спартански жёстко, пусто,
А пассажиров слишком густо,
Иллюминатор высоко, дневного света не хватает.
Здесь часть туристов обитает.
Невою плыли мы сначала,
И нас при этом не качало,
Но Петрокрепость мы прошли,
Водою Ладоги пошли.
Погода резко изменилась,
Вода в железный борт забилась
Протяжно начал ветер выть,
Ну, словом, начало штормить.
Не всех несчастье то задело,
Но половина заболела.
И чтобы их не потерять,
Пришлось нам доктора позвать.
Конечно, это огорчало,
Но вскоре буря тише стала,
Оставив ладожскую ширь,
Поплыли мы по речке Свирь.
Утихла грозная природа,
Но не улучшилась погода.
И дождь по палубе стучал,
Но я уже, простите, спал.
И не смогу, как ни обидно,
Я описать уже, как видно,
Природу свирских берегов,
Лесов дремучих и лугов.
Отдавшись снова сонной неге,
Мы не заметили Онеги
И не видали, как встречал
Нас утром Волго-балтканал
Проснувшись, увидали шлюзы
Сквозь них проходят сухогрузы
И наливные корабли
Почти со всех концов земли.
Ворота тёмные открылись
Мы в тёмном шлюзе очутились.
Причалил к стенке теплоход
Спешит на палубу народ
Затем, чтоб лучше увидать,
Как судно будут поднимать.
Но радости такого рода
Заметно стали угасать
И пассажиры теплохода
Предпочитали больше спать.
И сам я просидел в каюте
В тепле домашнем и уюте,
Так шлюзы надоели мне
Пока мы плыли по Шексне.
Погода всё не улучшалась
Терпенье наше истощалось,
Плыть надоело, наконец
Встал на Пути Череповец.
Колонна мощная туристов
Числом не менее, чем триста
Покинув спешно теплоход,
На город ринулась в поход.
Держа авоськи и корзины
Они ворвались в магазины
Но обойдя торговый ряд,
Уныло двинулись назад:
Во всех отделах было пусто
Картошка только да капуста
Туристский завтрак, тощий хек,
Что на витрине целый век
Пылится грустно и уныло,
Ещё хозяйственное мыло,
Болгарский персиковый сок
Лапша и сахарный песок.
Мы были в городе недолго,
Ждала нас в перспективе Волга,
И, город обойдя кругом,
Вернулись в свой плавучий дом.
Взошли на теплоход и вскоре,
Попали в Рыбинское море,
Был час вечерний и темно
И мы отправились в кино.
Стоит киношная машина
И белой ткани два аршина.
На верхней палубе с кормы,
Сюда и поднялися мы.
Но о здоровее беспокоясь
Мы утеплились как на полюс,
Однако весь сеанс в кино
Мы продрожали всё равно.
А утром, обойдя все мели,
Мы в Ярославль попасть сумели.
В автобусы экскурсовод
Туристский усадил народ.
За окнами замельтешило
Экскурсоводша забубнила
Здесь, дескать, Волков проживал,
Театр русский основал.
Хоть головою мы вертели,
Всего увидеть не успели.
Из окон, сколько не глазей,
Всё не увидишь, вот музей –
Другое дело. Экспонаты
Стоят на полках как солдаты
Стой перед каждым ты хоть час,
Но мало времени у нас.
Через музей мы пролетели,
Картины мельком просмотрели,
И через монастырский двор –
На теплоход во весь опор.
До корабля стремглав домчались
В своей каюте отдышались
Конечно, приключений тьа,
Но снова сходим: Кострома!
Здесь всё опрятно и красиво
Не городок, а просто диво
Приятным выдался для нас
Здесь каждый проведённый час.
Поскольку за день мы устали,
То ночь без просыпа проспали,
А утром снова поднялись,
Глядеть на Волгу принялись.
Вот показался город Горький
Мосты, заводы, новостройки
Везде насколько хватит глаз
Погода будто на заказ
По склону живописной горки
Сбегает лестница восьмёркой.
Стена кремлёвская стоит
Свой древний сохраняя вид.
К речному движемся вокзалу.
Подходит теплоход к причалу.
Пронумерованный подряд
Автобусов блестящий ряд
На борт туристов принимает,
Кто поумней – тот не зевает
Стараясь ближних растолкать,
Чтобы место лучшее занять.
Но мы-то из другого теста,
И потому стоим без места.
Потом пройдёт какой-то час
Автобус будет и у нас.
И прогуляться мы успеем
И по кремлю и по музеям,
Но, чтоб на теплоход успеть,
Придётся попросту лететь.
Погода делалась теплее.
Глядеть мы стали веселее,
Мы, продолжая свой круиз,
По Волге опускались вниз.
Своими видели глазами
Мы стены древние Казани,
Экскурсовод наш доложил
Что здесь Шаляпин, Горький жил
И для грядущих поколений
Здесь молодой трудился Ленин,
И знаменит на целый свет
Казанский университет.
Казань, вообще-то, город старый,
И жили в нём всегда татары,
Так часто беспокоя Русь,
Что сосчитать я не берусь.
За это дело взялся Грозный
Российский царь, мужик серьёзный.
Он обложил Казань кругом
Татарам учинил разгром.
С тех пор столетия промчались,
Но башни старые остались,
И вот на них-то был я рад
Направить фотоаппарат.
Поплыли дальше. Наша Волга
На юг Катилася недолго
И, описавши полукруг,
На запад ринулася вдруг.
Здесь Жигули прорвало яро
На берегу стоит Самара,
Что ныне Куйбышев зовут
И где автобусы нас ждут.
Имея опыт в этом деле,
В салон прорваться мы успели.
На этот раз я не зевал,
Теперь уже другой стоял.
Катит автобус над рекою.
Мы снова вертим головою.
Всё осмотрели и как раз
Осталось время – целый час.
Туристское лихое племя
Зря не теряло это время
Вновь пущены авоськи в ход
Торговкам фруктами – доход.
И сам не избежал я груза,
Кряхчу под тяжестью арбуза,
Двенадцать весит килограмм,
Всю ночь пришлось пробегать нам,
Чтоб от него освободиться.
Арбуз поешь, так ночь не спится.
Пропущено
Выходишь снова всякий раз
Пропущено
Увидеть лично Волгоград
Где враг изведал нашу силу
И навсегда нашёл могилу.
О том, что каждый испытал,
Когда смотрел мемориал
Писать не смею. Эти темы
Отдельной требуют поэмы
И не уместен юмор тут
Но продолжаем наш маршрут.
И капитану не сидится
Как на пожар по Волге мчится.
И можно без труда понять:
Он хочет в Астрахани спать,
Хотя никто из нас не хочет
Там в духоте томиться ночью,
Без сна страдая на боку,
Вариться в собственном соку.
Туристов это рассердило,
Но с капитаном власть и сила.
А здесь царит такой закон:
Всё будет так, как скажет он.
Мятеж, конечно, подавили
И скоро в Астрахань приплыли
И завершилась эта ночь
Как мы предвидели, точь в точь.
Лишь только утро затеплилось.
Туристов племя всполошилось,
И ненасытная их рать
Продукты принялась таскать.
И огурцы и помидоры,
Арбузов астраханских горы
Все волокут, куда не глянь
Сухую воблу и тарань
Креветки персики и дыни
И что в продаже нет в помине
Просоленный севрюжий бок
В каюту тащат и в мешок.
Так теплоход перегрузили,
Что чуть его не потопили
Когда ж пришёл экскурсовод
Тут запись обрывается. Ровно на половине. После Астрахани мы повернули назад. Снова посетили Волгоград, потом Саратов, Ульяновск, Плёс, Чебоксары, снова Череповец. Всё это папа описал в поэме. Но, к сожалению, листки где-то затерялись при многочисленных переездах. Если вдруг найду – вставлю.
Путешествие по Волге
Три дня в дорогу собирались
Боялись очень опоздать,
Но как при этом не старались,
Всё ж не сумели избежать
Тех неприятностей, какие
Всех путешественников ждут
К тому же многие впервые
По Волге выбрали маршрут.
С утра осенний дождик капал,
Свободных не было такси,
Над багажом я чуть не плакал,
Хоть на плечах его неси.
Но сжалилась судьба над нами.
В своих каютах мы сидим.
Кружатся чайки над волнами,
А мы на них в окно глядим.
Наш теплоход удобен, в прочем,
При этом следует учесть,
Что если быть предельно точным,
В нём три различных класса есть.
И если ехать в первом классе
(Билет дороже стоит в кассе)
То можно ехать без забот:
Здесь много места и комфорт.
Ну, класс второй гораздо хуже:
Темней каюта, ниже, уже,
Но комфортабельней в сто раз,
Чем третий, самый худший класс.
Здесь по-спартански жёстко, пусто,
А пассажиров слишком густо,
Иллюминатор высоко, дневного света не хватает.
Здесь часть туристов обитает.
Невою плыли мы сначала,
И нас при этом не качало,
Но Петрокрепость мы прошли,
Водою Ладоги пошли.
Погода резко изменилась,
Вода в железный борт забилась
Протяжно начал ветер выть,
Ну, словом, начало штормить.
Не всех несчастье то задело,
Но половина заболела.
И чтобы их не потерять,
Пришлось нам доктора позвать.
Конечно, это огорчало,
Но вскоре буря тише стала,
Оставив ладожскую ширь,
Поплыли мы по речке Свирь.
Утихла грозная природа,
Но не улучшилась погода.
И дождь по палубе стучал,
Но я уже, простите, спал.
И не смогу, как ни обидно,
Я описать уже, как видно,
Природу свирских берегов,
Лесов дремучих и лугов.
Отдавшись снова сонной неге,
Мы не заметили Онеги
И не видали, как встречал
Нас утром Волго-балтканал
Проснувшись, увидали шлюзы
Сквозь них проходят сухогрузы
И наливные корабли
Почти со всех концов земли.
Ворота тёмные открылись
Мы в тёмном шлюзе очутились.
Причалил к стенке теплоход
Спешит на палубу народ
Затем, чтоб лучше увидать,
Как судно будут поднимать.
Но радости такого рода
Заметно стали угасать
И пассажиры теплохода
Предпочитали больше спать.
И сам я просидел в каюте
В тепле домашнем и уюте,
Так шлюзы надоели мне
Пока мы плыли по Шексне.
Погода всё не улучшалась
Терпенье наше истощалось,
Плыть надоело, наконец
Встал на Пути Череповец.
Колонна мощная туристов
Числом не менее, чем триста
Покинув спешно теплоход,
На город ринулась в поход.
Держа авоськи и корзины
Они ворвались в магазины
Но обойдя торговый ряд,
Уныло двинулись назад:
Во всех отделах было пусто
Картошка только да капуста
Туристский завтрак, тощий хек,
Что на витрине целый век
Пылится грустно и уныло,
Ещё хозяйственное мыло,
Болгарский персиковый сок
Лапша и сахарный песок.
Мы были в городе недолго,
Ждала нас в перспективе Волга,
И, город обойдя кругом,
Вернулись в свой плавучий дом.
Взошли на теплоход и вскоре,
Попали в Рыбинское море,
Был час вечерний и темно
И мы отправились в кино.
Стоит киношная машина
И белой ткани два аршина.
На верхней палубе с кормы,
Сюда и поднялися мы.
Но о здоровее беспокоясь
Мы утеплились как на полюс,
Однако весь сеанс в кино
Мы продрожали всё равно.
А утром, обойдя все мели,
Мы в Ярославль попасть сумели.
В автобусы экскурсовод
Туристский усадил народ.
За окнами замельтешило
Экскурсоводша забубнила
Здесь, дескать, Волков проживал,
Театр русский основал.
Хоть головою мы вертели,
Всего увидеть не успели.
Из окон, сколько не глазей,
Всё не увидишь, вот музей –
Другое дело. Экспонаты
Стоят на полках как солдаты
Стой перед каждым ты хоть час,
Но мало времени у нас.
Через музей мы пролетели,
Картины мельком просмотрели,
И через монастырский двор –
На теплоход во весь опор.
До корабля стремглав домчались
В своей каюте отдышались
Конечно, приключений тьа,
Но снова сходим: Кострома!
Здесь всё опрятно и красиво
Не городок, а просто диво
Приятным выдался для нас
Здесь каждый проведённый час.
Поскольку за день мы устали,
То ночь без просыпа проспали,
А утром снова поднялись,
Глядеть на Волгу принялись.
Вот показался город Горький
Мосты, заводы, новостройки
Везде насколько хватит глаз
Погода будто на заказ
По склону живописной горки
Сбегает лестница восьмёркой.
Стена кремлёвская стоит
Свой древний сохраняя вид.
К речному движемся вокзалу.
Подходит теплоход к причалу.
Пронумерованный подряд
Автобусов блестящий ряд
На борт туристов принимает,
Кто поумней – тот не зевает
Стараясь ближних растолкать,
Чтобы место лучшее занять.
Но мы-то из другого теста,
И потому стоим без места.
Потом пройдёт какой-то час
Автобус будет и у нас.
И прогуляться мы успеем
И по кремлю и по музеям,
Но, чтоб на теплоход успеть,
Придётся попросту лететь.
Погода делалась теплее.
Глядеть мы стали веселее,
Мы, продолжая свой круиз,
По Волге опускались вниз.
Своими видели глазами
Мы стены древние Казани,
Экскурсовод наш доложил
Что здесь Шаляпин, Горький жил
И для грядущих поколений
Здесь молодой трудился Ленин,
И знаменит на целый свет
Казанский университет.
Казань, вообще-то, город старый,
И жили в нём всегда татары,
Так часто беспокоя Русь,
Что сосчитать я не берусь.
За это дело взялся Грозный
Российский царь, мужик серьёзный.
Он обложил Казань кругом
Татарам учинил разгром.
С тех пор столетия промчались,
Но башни старые остались,
И вот на них-то был я рад
Направить фотоаппарат.
Поплыли дальше. Наша Волга
На юг Катилася недолго
И, описавши полукруг,
На запад ринулася вдруг.
Здесь Жигули прорвало яро
На берегу стоит Самара,
Что ныне Куйбышев зовут
И где автобусы нас ждут.
Имея опыт в этом деле,
В салон прорваться мы успели.
На этот раз я не зевал,
Теперь уже другой стоял.
Катит автобус над рекою.
Мы снова вертим головою.
Всё осмотрели и как раз
Осталось время – целый час.
Туристское лихое племя
Зря не теряло это время
Вновь пущены авоськи в ход
Торговкам фруктами – доход.
И сам не избежал я груза,
Кряхчу под тяжестью арбуза,
Двенадцать весит килограмм,
Всю ночь пришлось пробегать нам,
Чтоб от него освободиться.
Арбуз поешь, так ночь не спится.
Пропущено
Выходишь снова всякий раз
Пропущено
Увидеть лично Волгоград
Где враг изведал нашу силу
И навсегда нашёл могилу.
О том, что каждый испытал,
Когда смотрел мемориал
Писать не смею. Эти темы
Отдельной требуют поэмы
И не уместен юмор тут
Но продолжаем наш маршрут.
И капитану не сидится
Как на пожар по Волге мчится.
И можно без труда понять:
Он хочет в Астрахани спать,
Хотя никто из нас не хочет
Там в духоте томиться ночью,
Без сна страдая на боку,
Вариться в собственном соку.
Туристов это рассердило,
Но с капитаном власть и сила.
А здесь царит такой закон:
Всё будет так, как скажет он.
Мятеж, конечно, подавили
И скоро в Астрахань приплыли
И завершилась эта ночь
Как мы предвидели, точь в точь.
Лишь только утро затеплилось.
Туристов племя всполошилось,
И ненасытная их рать
Продукты принялась таскать.
И огурцы и помидоры,
Арбузов астраханских горы
Все волокут, куда не глянь
Сухую воблу и тарань
Креветки персики и дыни
И что в продаже нет в помине
Просоленный севрюжий бок
В каюту тащат и в мешок.
Так теплоход перегрузили,
Что чуть его не потопили
Когда ж пришёл экскурсовод
Тут запись обрывается. Ровно на половине. После Астрахани мы повернули назад. Снова посетили Волгоград, потом Саратов, Ульяновск, Плёс, Чебоксары, снова Череповец. Всё это папа описал в поэме. Но, к сожалению, листки где-то затерялись при многочисленных переездах. Если вдруг найду – вставлю.