Белая Хризантема**
19.07.2014, 20:30
История российского флага
В конце 60-ч годов XVII века по указу царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим, в подмосковном селе Дединове начали строить «воинский корабль», названный гордо и грозно – «Орел». Это была первая ласточка будущего российского военно-морского флота. В документах о строительстве и оснащении «Орла», педантичным капитаном Бутлером, упомянуты и материалы, необходимые для изготовления морских знамен и вымпелов яловчиков, «для воинского ходу потребных».
Упомянуто «большое знамя, что живет на корме», «узкое долгое знамя, что живет на среднем большом дереве», «знамя, что живет на переднем лежачем дереве».
О цветах этих морских знамен капитан иностранец Бутлер оставил в одном из документов следующее замечание: «Флаги те цветами, как Великий Государь укажет, но такое бывает, какого государства корабль, того государства и знамя». Рассуждение Бутлера отмечено морской четкостью и однозначным, основанным на тогдашнем европейском опыте убеждением: военный корабль должен нести государственные цвета державы, коей он принадлежит и каковую защищает.
О том, какие цвета указал Тишайший для флага, говорят древние документы. Царь приказал отпустить «на знамена и яловщики корабельному строению в селе Дединове киндяки и тафту (сорта материи) червчятую, белую и лазоревую». То есть красную, белую и синюю.
Таким образом, бело-сине-красная гамма российского знамени, во-первых, уходит довольно глубоко в допетровские времена, год ее появления 1668. А во-вторых, это документальное свидетельство разрушает один многозначительный аргумент позднейших противников бело-сине-красного стяга. Они не упускали ни одного удобного случая утверждать, что этот флаг был учрежден Петром I для торгового, то есть частного флота и потому вполне государственным признан быть не может. Однако, как выяснилось выше, бело-сине-красная гамма возникла в связи со строительством корабля «воинского». Да еще и не рядового, а первого боевого корабля России, легендарного «Орла», родоначальника Российского военного флота! Дело уж куда как самое государственное – «какого государства корабль, того государства и знамя»!
Расположение цветов на флаге «Орла» было, конечно, не таким, какое позднее собственноручно начертал Петр Великий. Флаг имел синий прямой крест, разделяющий полотнище на четыре равные части-крыжи. Первый и четвертый были белые, второй и третий – красные.
По типу своему первый военно-морской флаг восходил к некоторым стрелецким знаменам середины XVII века, то есть исток его можно смело относить к этому периоду, если не к более ранним временам.
В последней трети XVII века флаг такого рисунка довольно прочно закрепился на мачтах больших и малых русских судов. Доказательством тому служит то, что в конце века, когда уже появились петровские геральдические новации, временно под этим флагом русские корабли ходили на Азов. И до этого на потешных кораблях Переславского озера тоже развевались строгие крестовые флаги. Этот флаг просуществовал до первых лет бурного XVIII века – на выбитой в 1704 году в честь постройки Кроншлота медали изображен развевающийся над крепостью крестовый флаг.
В последним десятилетии XVII века рядов с крестовым появились и другие флаги. Что же побудило деятельную натуру Петра к крупным переменам в российской геральдике? Были причины косвенные, следствием которых явилась скрытая до времени духовная работа. Как уже упоминалось, малиновое знамя Большого полка, с которым Грозный ходил на Казань, в конце XVII века побывало на дальнем юге. Царевна Софья летом 1687 года вручила его «оберегателю» отечества, своему фавориту – князю Василию Голицыну, отправлявшемуся в Крым. Поход стотысячного Российского войска к Перекопу был бесславным.
Не появилось у знаменитого стяга новой славы и после второго голицынского похода в Причерноморье, куда он отправился весной 1689 года.
Протоптавшись несколько месяцев перед перекопскими укреплениями, потеряв в навязанных и истощавших армию боях 20 тысяч убитыми и 15 тысяч пленными, Голицын двинулся восвояси.
Древнее знамя не новой славой овеялось, а, скорее, покрылось позором из-за бездарного руководства. Тем не менее, Софья, безоглядно верившая в военный гений своего фаворита, осыпала «оберегателя» наградами – он получи три тысячи рублей, шитый золотом кафтан, золотой кубок, десятки сел и деревень…
Семнадцатилетний Петр наотрез отказался подписывать манифест о наградах. В конце-концов его с трудом уговорили, но когда Голицын, в соответствии с тогдашним дворцовым этикетом, явился в Преображенское благодарить Государя за милость, тот, выказав твердость характера, не принял князя. Молодой царь ясно видел, что не успех и славу, а провал и позор принес стране «Галант» Софьи. Возможно, именно то, что под древним знаменем Ивана Грозного происходили дела бесславные, и подтолкнуло в последствии Петра к созданию новой российской геральдики.
Другое важное обстоятельство, решительно повлиявшие на ход событий, словно по закону некой общеземной полярности, сучилось на Крайнем Севере и связано с морем, которое в противовес Черному, именуется Белым.
Летом 1693 года, испросив согласия матери, Петр направился в Архангельск, намереваясь совершить традиционный акт Российского паломничества – посетить Соловецкий монастырь. Но скоро цель, ради которой и благословила его Наталья Кирилловна в дальний путь, была оставлена. Впервые в жизни увидев морские корабли, Петр позабыл обо всем. Несколько груженых английских и голландских парусников как раз готовились к отплытию, и молодой царь непременно решил проводить их в море.
Плавание-проводы длилось шесть дней. Петр, знавший до этого лишь тихие пресные воды Переславского озера, был потрясен и навсегда покорен морской стихией. Но еще больше поразили его огромные суда, разрезавшие мощными форштевнями седые валы Студеного моря. Ветер хлопал большими красивыми флагами, поднятыми на мачтах и крепких кормовых флагштоках. Флаги были просты по рисунку, не утяжелены надписями, как русские хоругви, ярки и потому видны издалека.
Узнав, что ожидается прибытие в архангельский порт новых иностранных кораблей, Петр отложил возвращение домой. Вскоре молодой царь принял решение – строить два корабля для своего флота. Один при его деятельном участии тут же заложили на соломбайской верфи в Архангельске, а другой был заказан в Голландии.
Только в середине сентября, с началом холодной северной осени, Петр отправился в столицу.
Из Архангельска двинулись водным путем в сторону Вологды. Здесь, расставаясь, он пожаловал архиепископу Афанасию свой струг «с парусом, якорем, со своею прикрасою и снастью судовою». В числе корабельных «прикрас» были пожалованы архиепископу и попали затем в кафедральный собор Архангельска три флага, которые развевались на судах Петра. Один большой – «флаг царя Московского» и два поменьше, с иерусалимскими прямыми крестами.
«Флаг царя Московского» был сшит из специальной флажной материи – флагдуха. Полотнище его разделялось на три горизонтальные полосы: верхняя – белая, средняя – синяя и нижняя – красная. В полотнище флага был вшит увенчанный тремя коронами желтый двуглавый орел со скипетром и державой. На груди орла был помещен красный щит с изображением Святого Георгия, колющего копьем зеленого дракона.
Примечателен в отношении цветовой гаммы и один из флагов с крестом. Он был белым, с вшитым красным иерусалимским крестом. Самое интересное – флаг имел длинный бело-сине-красный хвост!
Наконец, третий флаг, изготовленный из белой шелковой материи, имел квадратную форму и в него был вшит желтый крест.
Эти три флага, сыгравшие немалую роль в позднейших спорах, о чем речь ниже, выступают как три загадки, на которые мало кто обращал внимание.
Относительно бело-желтого высказал в начале нашего века небезынтересную мысль знаток российской геральдики, страстный почитатель Петра и его нововведений капитан-лейтенант П.Белавенец: «…по-видимому, - писал он, - флаг полагался для подъема на судах во время следования морем и реками архиепископа».
Эта догадка, в свою очередь, дает возможность предположить, что флаг был изготовлен в связи с необходимостью, которая возникла во время пребывания в Архангельске, когда местный архиепископ Афанасий самым деятельным образом включился во все предприятия, затеянные Петром, не отходил от него ни на шаг, сопровождая царя на суше и на море.
Такой поворот высвечивает и ставит еще один вопрос – не там ли, в Архангельске, были изготовлены и другие флаги, в частности, - бело-сине-красный? Конечно, какие-то знамена входили в «прикрасы» небольших петровских судов. Скорее всего, это были как раз крестовые флаги, о которых говорилось выше.
Но, уезжая из Москвы, Петр наверняка не имел с собой бело-сине-красного стяга. Его тогда еще попросту не существовало. Нет никаких известий о геральдической деятельности молодого царя, относящихся к этому времени. Не было еще и какого-то импульса, побуждающего заняться этим. Наконец, не было перед глазами и образцов, которые заставили бы заработать воображение. Однако все это разом появилось в Архангельске.
Знаменитый «флаг царя Московского», хранившийся в Архангельске, в начале XX века был перевезен в Петербург.
В 1940 году известный флаговед Н.Семенович реставрировал его. Флаг и поныне хранится в Центральном военно-морском музее. Во время реставрации Н.Семенович обратил внимание на одну особенность. Знатока русских знамен удивило необычное отношение ширины флага (4,6 метра) к его длине (4,3 метра), то есть 1:0,9, тогда как традиционно это отношение у старых стягов колеблется от 1:1,5 до 1:1,8. Он не нашел этому полного объяснения и высказал только осторожную догадку, что такое отношение «подтверждает мысль о разрезанном пополам флаге».
Думается, однако, дело здесь в другом. По всей видимости, новый, по петровскому эскизу созданный флаг был сшит из имевшихся заготовок, припасенных для создания традиционного крестового флага. Длина его определялась длиной имевшихся полотнищ – 4,3 метра, а ширина должна была быть на треть меньше – около трех метров, так как синяя полоса в крестовом флаге отсутствовала, а синий крест был нашивным и на размер стяга не влиял. Таким образом, соотношение ширины и длины оказалось бы близким к традиционному – 1:1,4. однако заготовки, захваченные из московских хранилищ, были в Архангельске сшиты совсем не так, как предполагали те, кто отмерял тафту и киндяки, флаг был создан новый, на Руси не виданный.
Такой стяг вряд ли мог родиться в континентальной Москве, и символично, что он появился в единственном тогда российском морском порту и как раз в то время, когда отрезанная от морей Россия начинала непростой путь. В месте своего рождения и был он оставлен молодым царем, не ведавшим, что бело-сине-красному стягу предстоит многовековая, исполненная драматизма судьба.
Вся зима 1693/94 года прошла в переписке с Архангельском и приготовлениях к новой поездке. Уже первого мая 1694 года Петр покинул Москву. До Вологды добрались по суше, а затем на 22 баркасах пустились по рекам на север. До Архангельска добрались 18 мая, а уже через день, 20, состоялся торжественный спуск корабля, заложенного в прошлом году.
21 июля прибыл в Архангельск и заказанный в Голландии прекрасный по тем временам корабль «Святое пророчество». Петр получил на нем должность шкипера, а капитаном был назначен Франц Лефорт. На корабле был поднят бело-сине-красный флаг. Архангельские события 1693-1694 годов в последствии и дали повод считать его «вариацией флага Голландии», у которого Петр якобы перенес вниз красную полосу, сделав красно-бело-синий голландский стяг бело-сине-красным. «Голландская» версия у многих создает устойчивое впечатление о том, что Петр «изобрел» бело-сине-красный стяг, набравшись впечатлений в Голландии подружившись с ее корабелами, моряками, жителями столицы. Но Петр отправился в Голландию в 1697 году, тогда как флаг появился несколькими годами ранее.
Конечно, знакомство Петра с голландским морским флагом, как и с флагами других стран, к этому времени уже состоялось – в архангельском порту их развевалось немало, но той глубокой симпатии к Голландии, которую Петр привез из европейского путешествия, разумеется еще не было.
И поэтому, утверждение о том, что влияние голландской геральдики было единственно определяющей причиной появления бело-сине-красного стяга, - это в лучшем случае, преувеличение либо заблуждение, в худшем, - умысел, с помощью которого бело-сине-красная гамма отвергается как российское национальное явление.
На самом же деле, создавая новый флаг, Петр обнаружил глубокую приверженность российской геральдической традиции. Он сохранил прямую преемственность с тем крестовым флагом, под которым, по-видимому, прибыл в Архангельск летом 1693 года.
Правда, всеми признанное ныне допетровское бытование бело-сине-красной гаммы в российской геральдике не снимает вопроса о ее природе. «Голландское» происхождение давало хоть какую-то версию объяснения бело-сине-красной гаммы. С ее отвержением вновь встает вопрос – какой сокрытый смысл несет в себе это сочетание? К чему оно восходит, почему должно почитаться как национальное?
Поиски ответа на эти вопросы велись достаточно настойчиво, но наиболее убедительное предложение было высказано, как не парадоксально, уже после упразднения бело-сине-красного флага, в советское время. Его сформулировал в годы Великой Отечественной войны Н.Семенович: «Пожалуй, можно предположить, - утверждал он со свойственной ему осмотрительностью, анализируя цвета крестового флага, - следующее соображение: синий цвет для креста – так как мантия святого Георгия Победоносца в гербе города Москвы синяя; белый и красный поля флага (первая и третья, вторая и четвертая четверти) – так как поле герба красное, а конь святого Георгия Победоносца белый».
Белый конь, синий плащ, красное поле! Похоже. Именно здесь лежит разгадка российской национальной цветовой гаммы. Выясняется, что корнями своими она уходит в глубокую древность. Все сливается здесь – и гербовый всадник-воин, ставший с течением веков олицетворением святого Георгия, и красное поле герба, которое выражает на языке средневековой геральдики независимость государства. Н.Семеновичу принадлежит и наиболее глубокая и основательная гипотеза, объясняющая логику расположения цветов на российском флаге.
Критики Петра I говорили, разбирая «голландскую» версию, о немотивированном переносе красной полосы голландского флага из верхнего ряда в нижний, подчеркивая тем самым искусственность происхождения Российского стяга. Но, как мы уже убедились, рождение бело-сине-красного стяга внешние воздействия отнюдь не были определяющими – они тесно переплелись с истинно-российским смысловым наполнением.
«Если же у Российского крестового флага, - писал полвека назад Н.Семенович, - разрезать полотнище по вертикальной крестовине, то половина полотнища, прилегающая к флагштоку, окажется составленной из трех полос: широкой белой, узкой синей (половина поперечной крестовины) и широкой красной. Для получения флага, аналогичного по рисунку голландскому, достаточно сделать синюю полосу по ширине равной белой и красной».
Эта удивительная по своей оригинальной простоте версия никому не пришла в голову за период вековых споров вокруг российского флага. Между тем ее внутренняя логика не только могла, но и наверняка воздействовала на создателей российского стяга, прежде всего на Петра I.
Так древнерусская георгиевская традиция сочетания цветов, запечатленная в московском гербе, который по праву присутствовал на гербе государственном, естественным образом была воплощена в национальном стяге. Но процесс этого преломления не был прямолинеен.
Первые несколько лет после своего появления «флаг царя Московского» - бело-сине-красный стяг с нашивным орлом – был только царским корабельным штандартом, и русские корабли по-прежнему бороздили реки и моря под крестовым флагом. Так продолжалось до 1697 года, когда Петр ввел на флоте новый флаг – трехцветный, но без нашивного двуглавого орла.
На этом поиски не закончились. С 1696 по 1701 год известны еще несколько флагов, изготовленных по рисункам Петра. Один из них состоял из девяти чередующихся бело-сине-красных полос. Он просуществовал недолго, видимо, потому что на больших расстояниях был трудно определяем. В 1698 году появился первый вариант Андреевского флага. На большом белом поле, которое сверху и снизу было подбито бело-сине-красными каймами был нанесен синий Андреевский крест. Это было первое появление символа покровителя Руси Андрея Первозванного на российском флаге.
Бело-сине-красный стяг стал, пожалуй, самым знаменитым геральдическим изобретением Петра Великого. Гениальность найденного рисунка, в котором глубинная цветовая традиция России сочеталась с самым современным по тем временам флаговым рисунком, сделала этот стяг уникальным в европейской геральдике, прочно закрепила его в сознании многих народов за Россией. И даже сегодня, спустя без малого три четверти века после его официальной отмены, ни одна новая страна, а их за это время на планете возникло немало, не заявила претензий на бело-сине-красную гамму. В сознании мира она по-прежнему – за Россией. Но ждала ее трудная, неровная судьба.
Powered by vBulletin® Version 4.2.6 by vBS Copyright © 2024 vBulletin Solutions Inc. All rights reserved. Перевод: zCarot