Iguana
18.04.2005, 01:29
БАЙКИ МОСКОВСКОГО МЕТРО
(подражание М.Веллеру)
Никогда не любила ездить в метро. Особенно в молодости. А ездить на нем приходилось постоянно. Мне было тесно, душно и пассажиры каждый день преподносили сюрпризы нематериального характера. Сейчас еще куда ни шло. Московское метро очень изменилось за последние 10 лет. А так как ездила я нем последний раз как раз11 лет назад, и, поэтому, есть с чем сравнить. Народу в нем поубавилось, но пассажиры, до сих пор, сюрпризы приподносят. Для москвичей и гостей столицы, которые в отличии от меня, туда чаще наведываются, это уже не сюрпризы, а правда жизни. А для меня, скромной жительницы востока, это может быть и правда жизни, но у меня на востоке она другая. Менее колоритная. С непривычки, конечно, и испугаться можно, но меня, коренную москвичку, молодость в боях закалила. Потому что в молодости Московское метро было неотъемлимой частью и основным транспортным средством моей жизни. Ох! И намучилась я с ним! И натерпелась я от него родимого! Хотя, чего греха таить, не раз оно меня спасало от снега, холода и дождя. Не раз пыталось наладить мою личную жизнь... И что не говори, не раз заставляло хохотать до слез, согнувшись в три погибели на пероне!
А какие там памятники архитектуры! Вы, хотя бы, «Партизан» на станции Белорусская возьмите. В переходе стояли. Сколько там свиданий назначалось под борадатым дедом, который грозно шевелил окладистой бородой и давал наставления юному партизану, партизанке и партизаненку лет 10-ти. Меньше всего эти личности в телогрейках, обвешанные гранатами, располагали к назначению под ними свиданий, но расположены они были настолько удобно, что лучшего места было просто найти невозможно. А Площадь Революции! Какие там Солдаты и матросы поджидали тебя под нишами с ружьми, гранатами и писталетами! Я когда была маленькой девочкой очень любила гранаты щупать. Почему не знаю. Видимо дедушке Фрейду было бы над чем поработать. Правда сейчас я уже гранаты не щупаю, а только хожу смотрю на их уголовные рожи и песню Леонтьева вспоминаю, о том что «каждый может любить! И солдат и матрос!» И это успокаивает. Потому что глядя на эти памятники, ну никак не верится! А песню вспомнишь и на душе спокойно. А больше всего я люблю станцию Маяковская. Она такая стильная. В духе поэта. И бюст его мне очень нравится. Скромненький такой. Не то что гигант в широченных штанах, когда на улицу выйдешь! А тут все тихо, спокойно в бело-розовых тонах, на потолке, как поет Вероника Долина( с Ларисой попрошу не путать!) сказочки всякие. Тишь да гладь. Постоишь там немного и сразу почувствуешь, что растратил этот гений свой талант совершенно не то и не тех! Да время такое было. И вот тебе гений за это станция! И площадь! А могли ведь и шашкой рубануть! А теперь рядом с твоим бюстом люди свидания назначают. Мне когда лет 17 было, я тоже назначила. Пятерым сразу. И не пришла. Развлекались мы так. Посколько новое поколение «Пепси» тогда еще не выбирало, поэтому и развлечения у нас другие были. Все больше театры, бары, да метро.
В этих трех местах можно было запросто свою личную жизнь устроить. И достойно. Потому что поездка на метро в те времена не означала, что ты малоимущий. Ты мог быть сыном состоятельных родителей или студентом перспективного института, но ездить при этом на метро. Студентам тогда собственные машины иметь еще не полагалась. Не знаю почему. Воспитание у нас было немного другое. Институт или университет закончил, тогда дарили. А пока студент, даже если родители богатые, на метро катайся. Ну давали, конечно, деньги на такси, но так, чтобы девушку развлечь, не больше. Ну, машину по выходным давали. А в остальные дни, как все белые люди, пожалуйте в метро! Поэтому, встретив в метро симпатичного, хорошо одетого парня, можно было спокойно глазки строить. И личную жизнь заодно. Что мы молодые девушки и делали, или пытались, по крайней мере. Юноши тоже имели такие же шансы. Так что все было по честному.
Приезжих в метро тоже хватало. И они сразу в глаза бросались. И делились они на разные группы. Первую группу было ни с кем спутать невозможно. Ее мама моего приятеля называла «плюшевый десант». Ходил этот «плюшевый десант» в настоящих плюшевых телогрейках. Я подозреваю, что изначально эти телогрейки должны были стать искуственными полушубками под крота, но посколько наша советская промышленность на полушубках еще руку не набило, а в силу известных причин, с телогрейками опыт был больший, данное плюшевое изделие и имело такой вид. И надевалось бабушками отдаленных деревень, как парадная телогрейка для поездок в Москву за покупками. Этот наряд еще дополняли суконные ботинки или подшитые валенки, а так же традиционный деревенский пуховый платок мышинного цвета. А теперь представьте группу из 5-10 человек, облаченных в подобное одеяние, с мешками или сетками за плечами, вваливающихся в магазин или вагон метро. Держалась группа всегда вместе и никогда не разлучалась. Разве только в случаях, если очереди в кассу и в отдел были разные. Но шанса что-то купить они мало оставляли. Добропорядочные обыватели злились не на истинного виновника такого явления, как «плюшевый десант», то есть государство, а на сам «плюшевый десант», которому нужно было банально что-то кушать, впрочем как и его членам семьи. У меня же данный десант вызывал улыбку, потому что была я из благополучной семьи и от недостатка продуктов не страдала, а десантники в своем прикиде очень потешно выглядели.
Во вторую группу входили обычные командировочные, аспиранты и т.д. Такого живописного вида, как «плюшевый десант» они не имели, поэтому в глаза особо не бросались и меня интересовали мало. Ну и еще иностранцы, конечно! Посколько, Московское метро считалось самоым красивым метро, иностранцев туда на экскурсии водили. Увидишь какую-нибудь разноцветную галдящую толпу, знай, можешь пройти рядом с представителями капиталистической державы. Только слюной не захлебнись. Я помню, как-то увидела мужика иностранного в штанах цвета морской волны. О! Это потом несколько лет было моей мечтой, заиметь штаны такого же цвета. Помню, что тогда я минут 15 шла за этими штанами как лунатик в совершенно ненужную мне сторону, пока не догадалась, что иду на поводу у загневающего капитализма в ярких штанах, и что это кроме как к автобусу экскурсионному или к дверям гостиницы, куда российских граждан не пускают, впрочем как и в туристический автобус, меня не приведет. А попросить иностранного товарища просто так снять штаны и подарить их мне, у меня смелости не хватит. А жаль. Может быть именного из-за этого иностранного дяденьки и появился у меня ухажер с серьезными на меня видами. Утюг по профессии. Причем профессионал высокого класса! И звали его Вадим Луканович. Если кто-нибудь из вас думает, что Луканович умел гладить, то он ошибается. Гладить он может быть и умел, но к профессии утюга это никакого отношения не имело. Утюгом, на сленге моей молодости назывались фарцовщики высокого класса, знающие по нескольку языков и «работающих» только с иностранцами. Одевались утюги, соответсвенно, ничуть не хуже иностранных граждан и, по сему, были очень похожи на людей враждебного иностранного лагеря и, даже, имели дело с валютой! Это сейчас стыдно с валютой дело не иметь, а тогда долларов за 5-10 можно было спокойно просидеть несколько лет от звонка до звонка за валютные махинации. Да чего там говорить, если фильм «Однажды в Америке» к порнографическому приравнивался. Но это детали. Я о Лукановиче. Был Луканович ростом высок, в плечах широк и, вообще, похож на моего любимого артиста детства Гуйко Митича. Даже волосы носил такие же длинные. Знал он где-то языка 3: английский, французский и итальянский. Самоучкой, по частным преподавателям. Сам же Луканович никакого высшего образования кроме советской английской спецшколы и советской армии, которую прошел в Афгане, убежавший в оною, чтобы не посадили за валютные махинации, не имел. Чем я, простая советская студентка, привлекала данного молодого человека, в то время оставалось для меня загадкой, а для моих друзей загадкой было то, что так привлекает в нем меня. Так вот такие мы две загадочные личности сошлись и познавали неизвестные нам миры. Он –«высоколобых», а я – «утюгов». Утюги, они тоже люди. И тоже очень разные бывают. Но отвлекаться не буду, а только скажу, что в их мире почему-то считается, что чем круче утюг, тем заподлее для него на метро ездить! Почему не знаю. Хотя догадываюсь! Метро-это для простого народа, а для нас – машины и такси! То есть, если деньги есть, то не хрен у простого народа общественный транспорт отбивать. Причем на такси доехать и в метро спуститься, чтобы не привлекать к себе внимания, это можно, но вот в вагон сесть и проехать одну остановку, это ни в коем случае! Правда Вадим Луканович мне этого не объяснял. Об этом я сама догадалась. Он приводил тысячу других отмазок, что там душно, жарко, тесно, мест нет и т.д. и т.п. А я возражала, что иногда метро удобнее, потому что если есть возможность рядом с домом сесть и проехать по прямой несколько остановок, а не ловить такси как дурак на морозе в час пик, то лучше на метро сесть. А Вадим только криво усмехался и отвечал, что в метро никогда не сядиет. А я в ответ демонстрировала знания английского языка и с красивым, отработанным в детсве частным педагогом прононсом отвечала: «Never say never!*» И, как говорит один мой приятель Чингиз, докаркалась.
А дело было так. Наше такси забарахлило. Совершенно не вовремя, потому что это была не простая вальяжная поездка домой, а спешка на очень важную стрелку* с очень важным человеком. Опаздывать было ну никак нельзя! Хоть плачь! Пока водитель пытался починить машину, мы с матерящимся Лукановичем пытались поймать другую. Встречу пернести было нельзя, потому что в то время появились только первые компьютеры и видиомагнитофоны, но мобильники еще нет. Такси, впрочем как и частников, в тот момент почему-то не наблюдалось, хотя в те времена, это было не редкостью. Время шло, Луканович матерился, но упорно делал вид, что не замечает, что ловит тачку* в двух шагах от метро. Я же, как верная подруга, пыталась ему об этом напомнить, но он почему-то делал вид, что этого не слышит. Тогда я предложила поехать на стрелку одна на метро и предупредить, что он опаздывает, а тем временем, пока он будет тут соблюдать принципы и материться, развлечь гостя. Вадим посмотрел на меня, взвесил предложение, и, видимо, решил, что все же лучше сесть в метро, чем оставлять меня с важным человеком наедине. И мы понеслись. По дороге в метро я успокаивала Вадима, что это не так страшно, как кажется. Что я в нем езжу, и вроде как жива и счастлива. И что это даже удобно, что люди там к нему не пристанут, что в случае чего, я заступлюсь. И о том, что он на метро катался, я никому не расскажу. Судя по лицу Лукановича, мои увещевания на него не очень действовали. Видимо, в душе он мне просто не верил, но понимал, что другого выхода у него нет. Откровенно говоря, в тот день все складывалось в пользу Вадима, точнее в пользу его нежелания садиться в метро. Был час пик и на станции было полно народу. Причем народ был такой, что у меня создалось впечатление, что небесные силы решили доставить Вадиму все 33 удовольствия и в этот день в метро показать ему все, чего он еще ни разу не видел. Например, плюшевый десант! Ну, где он еще мог его увидеть?! Не в гостинице же «Интурист»?! И не около нее?! А тут с нами на пероне была милая такая компашка в человек восемь! И можете себе представить как живописно рядом с ними выглядела зимняя подбитая енотом куртка Лукановича и моя лисья до пят шуба с копюшоном, которую он мне подарил. При виде людей в плюшевых телогрейках с мешками, кокетливо перекинутыми через плечо, глаза у Вадима от природы чуть миндалевидные, стали круглыми как вишни и наполнились ужасом. А мне почему-то стало безумно смешно, но я попыталась сдержаться, хотя, помню, давалась мне это с большим трудом, потому что я давно не видела такого непомерного ужаса и удивления. А когда к перону приблизился поезд, вагон был так переполнен, что Вадиму стало еще хуже. Я сменила гнев на милость и стала утешать его, что ехать нам всего одну остановку и сейчас весь этот кошмар кончится, но я видела, человек просто не верит, что все это может закончиться хорошо. Двери вагона открылись, поток людей внес нас внутрь и мы попытались как-то угнездиться. Поскольку, я знала, что нам на следующей выходить, я взяла Вадима за руку и стала пытаться проталкиваться поближе к двери и проталкнулась. Около двери, стояла тетенька в пальто из модного тогда материала букле. Это когда материя выглядит так, будто бы из нее толстых ниток понадергивали, а обратно не запихнули. За тетенькой в букле стояла девочка лет 5-ти, мама которой стояла позади меня и ничего не видела, потому что за девочкой ростом 1,88 стоял Луканович, а сбоку от него я, держащая его за руку. Сбоку от тетеньки в букле на очень удобном мете облакатившись на поручень стоял деденька профессорского вида. А сзади мамы- плюшевый десант с мешками. Все это я описываю не просто так, потому что дальше начинается самое интересное. И произошло это так быстро, что все мы не успели опомниться. Девочка стала вытягивать у тетеньки нитку из пальто в месте пониже спины. По всей видимости, добропорядочной гражданке показалось, что кто-то гладит ее по попе и она грозно обернулась с твердым намеринием найти виновника, но девочку, по причине ее маленького роста не заметила, а вот 1,88 Вадима, как раз да. То что гладит ее по попе именно он, тетенька решила сразу, потому что Вадим смущенно улыбнулся и опустил голову. Он-то хотел этим сказать, что это не я! Это вон та девочка внизу! Но гражданка все истолковала неправильно, а девочка в это время потянула за нитку еще сильнее. Тетенька обернулась снова, но уже занесла руку, чтобы набить наглому типу лицо, но Вадима этот вариант явно не устроивал и поэтому он наклонился назад, а вагон в это время сильно качнуло. Дальше все происходило, примерно, как во французских комедиях с Пьером Ришаром в главной роли!
Поскольку вагон качнуло, а Вадим, держащий меня за руку, наклонился, мы с ним упали на маму пятилетний девочки, которая в свою очередь повалились в цепкие объятия плюшевого десанта с мешками. Занесшая же руку тетенька попала по лицу старичку профессорского вида, который, вообще понятия не имел, о чем базар, был очень недоволен тетенькиным поведением и страшно ругался по этому поводу. А тут еще открылись двери вагона и нас все вынесло в полусогнутом ругающемся состоянии. В полусогнутом состоянии была я, потому что хлюпала и булькала от смеха. Ругался дяденька-профессор, а тетенька оправдывалась, показывая руками на злого как собаку Лукановича, маленькая же виновница этого скандала, мама который не смогла выйти, потому что десанту показалось, что она хочет тиснуть у них какой-то мешок и из вагона ее не выпустил, стояла и ковыряла в носу, будто бы ее вся эта история отношения к ней не имеет абсолютного. А глядя на это пятилетнее существо в искуственной желтой шубке, которое даже отсутствие мамы не напрягало, я хлюпала и бюлькала еще больше. В свое оправдание могу сказать, когда я заметила, что дяденька с тетенькой о чем-то сговарились, развернулись и начали грозно наступать на в конец офигевшего Лукановича, я моментально перестала хлюпать и бросилась к нему на помощь, а точнее на девочку с вопросом:
«Девочка, ты у тети из попы нитку доставала?!» Девочка перестала ковырять в носу и утвердительно кивнула.
- Вот с ней, гражданка и разбирайтесь! Только сначала маму ее дождитесь! – обратилась я к возмущенной тетеньке. - А нам пора! Пошли, Вадим!
Но Вадим с идти уже не мог. Он хлюпал и булькал, ну совсем как я. От нервного смеха.
Вся эта история закончилось благополучно, и на встречу в тот день мы приехали вовремя и даже удачно ее провели. Но с этого дня Вадим взял с меня честное слово, что я в метро тащить его больше не буду и сама буду в него садиться, только в случае самой крайней необходимости, потому что он будет страшно за меня перживать. И я сдуру пообещала. А зря! Потому что, как говорит мой приятель Чингиз, если не выполняешь обещаний, то за базар отвечать приходиться! И мне пришлось ответить. И у меня из-за этого базара даже криминальное прошлое появилось!
А Вадим за свой базар отвечал и, поэтому, регулярно снабжал меня деньгами на такси, чтобы я не садилась в общественный транспорт. Я же безумно не любла холод и когда мне надоедало на морозе такси ловить, я снова неслась как угорелая в метро. Чтобы холод не мешал выполнению обещания, Вадим где-то «наутюжил» для меня огромную лисью шапку и даже раздобыл беличью парку мне на лицо, прямо как в книжках Джека Лондона. И когда я облачалась во всю эту амуницию, то очень походила на разбойника с большой дороги времен Стеньки Разина после удачного набега. Правда Вадим утверждал, что мой наряд больше похож на зимнюю паранджу и ему суждено стать спец.одеждой для жен дипломатов арабских стран, когда в этих странах грянут сорокоградусные морозы. Но я подозреваю, что в те времена я одна во всей Москве щеголяла в этом зимнем наряде «свободной женщины Востока», чем приводила окружающих в легкое замешательство, а таксистов и водителей-частников в ужас. Они, видимо, запреметив издалека мою разбойничью маску, в целях безопастности поддавали газу и проносились мимо, и мне, отчаившись, снова приходилось тащиться к ближайшему метро, где мне становилось ужасно жарко и маску приходилось снимать, а шапку куда-то засовывать, потому что пот из под нее начинал стекать по шее прямо в капюшон шубы. В такие моменты я ненавидела метро еще больше, чем Луканович, а заоодно и русскую зиму, себя и всех окружающих. Плюс ко всему, во времена моей молодости я была еще упертее, чем сейчас, и не хотела ничего менять в своем гардеробе.
Была, конечно, и другая причина. Мне было банально стыдно перед знакомыми по Универу, у которых временами денег не то, что на такси, с трудом на проездной на метро наскребалось, а об одежде, я вообще не говорю. Так как одевал меня Вадим, одевались очень состоятельные люди, которые довольно редко встречались среди студентов. Поэтому после занятий у меня совести не хватало на глазах у всех ловить такси, когда все шли по направлению к метро. Иногда не хотелось прерывать начавшийся треп, иногда просто хотелось пообщаться с друзьми и проехаться на метро как все белые люди. Но любовь к этому виду транспорта моментально улетучивалась по мере того, как я начинала оттаивать и стекать за собственный воротник. И вот в один прекрасный день злая как собака и потная как конь, я ехала в вагоне метро ненавидя себя и все человечество. Народу было не очень много, но я стояла и держалась за поручень и сидеть не хотела, так как боялась, что мне станет еще жарче. Свое славное лисье сооружение я я не снимала, потому что даже представить себе боялась, что у меня на голове твориться. Но тут неожиданно, мне предоставилась возможность увидеть это воочию в оконном стекле вагона, потому что поезд так тряхануло, что пока я пыталась удержаться на ногах, кто-то нагло сдернул с меня шапку. Шапки у нас стергивали обычно в общественных туалетах, пока человек расслабившись на толчке справлял большую или малую нужду, налетчик в соседней кабинке не дремал, а поддянувшись как гимнаст на перекладине о стенку кабинки, сдергивал с расслабившегося человека шапку и быстро убегал, зная, что преследовать его со спущенными штанами будет довольно трудно. Ну чтобы в метро! На глазах у честного народа! Такое могло произойти только со мной! Я обернулась, чтобы хотя бы увидеть спину убегающего наглеца, но каково было мое удивление, когда я увидела не только его лицо с улыбкой до ушей, но и мою лису у него на голове! Больше всего меня поразило, что пассажиры даже не возмущались, что средь бела дня у них на глазах прут шапки, да еще нагло улыбаются тем, у кого их сперли. В голове у меня мелькнуло, что это может какой-нибудь известный маньяк с пиздалетом и все его кроме знают в лицо, и поэтому возмущаться боятся. Но маньяка я боялась гораздо меньше, чем разборки с Вадимом по поводу того, что я не держу обещаний и езжу в метро. Ну а если совсем честно, мне просто было жалко шапки, которую я очень любила и не собиралась отдавать даже самому Папе Римскому. А наглый маньяк-варюга мне еще и подмигнул, что разозлило меня окончательно. Я подошла поближе к дверям и когда поезд остановился и желающие вышли, я выждала объявления о закрытии дверей, в самый последний момент прыгнув как кошка, я сдернула с обидчика свою шапку и буквально просачилась в автоматически закрывающиеся двери. Когда поезд тронулся, я обернулась, состроила обидчику страшную рожу и показала язык. А маньяк – ворюга без головного убора медленно уезжал со станции и уже не улыбался. Я гордилась собой – я вернула свою любимую шапку и теперь ни один метро-маньяк у меня ее не отнимет! Я вертела ее в руках и наслаждалась победой! Прав был, все-таки, Некрасов! Женщины-это не хухры мухры! Они даже у маньяка отнимут свое законное добро!
«Душа моя играет! Душа моя поет!
Мне брательник-Пушкин руку подает!....»
Напевала я себе под нос слова из песни какого-то барда. Но тут мое пение прервал приятный мужской голос: «Девушка, у вас вторая шапка в капюшоне!»
Слова песни барда застряли в горле, а я похолодела от ужаса. В голове нарисовалась картина, но глазами молодого человека, который вот уже как 5 минут ехал в вагоне без шапки, потому что его собственная шапка была у меня в руках, а моя – у меня в капюшоне! Он, видимо, поэтому и улыбался! Объяснить не мог что-ли, придурок! И как я теперь интересно ему ее верну?! Я бегала по перону и втайне надеялась, что он сейчас за ней вернется, потому что сообразит! Но прошло уже 2 поезда, но молодого человека в них не было. Видимо мой вид не внушал ему надежды на то, что сперла я его шапку ненамеренно. Потом я стала думать, что он ждет, когда я приеду к нему сама. И все закончилось тем, что я как полный идиот ездила туда и обратно с 2-мя шапками, как Мартын с балалайкой, пока не решила плюнуть на все и позвонить институтскому товарищу по прозвищу Поручик, к которому я могла заявиться не только с ворованной шапкой в руках, но даже после подкупа президента США, и Поручик бы меня выслушал и помог. В этот раз, прежде чем помочь Поручик минут 10 хохотал как ненормальный, приговаривая, что я опровергаю своим поведением все законы логики, потому что пожив с утюгом-Лукановичем, я, по крайней мере, должна была начать утюжить, но уж никак не пиздить.
- Кабаки и быбы доведут до чугундера! – цитировал Поручик слова главаря банды из популярного в те времена фильма «Место встречи изменить нельзя» по книге братьев Вайнеров.
- Как тебе не стыдно, Поручик! – пыталась оправдаться я –Ну я же не спецально!
- Это ты этому мужику объясни специально или не специально!
- Я бы с удовольствием! И шапку бы ему эту чертову отдала! Только где я его возьму?! Слушай, Поручик! А давай я тебе ее подарю! А чего хорошая лисья шапка! Поручик! Я серьезно! Это же мысль! Ну зачем мне 2 одинаковых шапки, если на то пошло?!
- А об этом надо было раньше думать, прежде, чем тырить, голубушка, зачем тебе 2 шапки! А потом я ведь с этой шапкой на голове буду постоянно напоминать тебе о твоих криминальных наклонностях! Тебе ж самой неудобно будет!
- Ну и чего мне теперь делать-то?!- приуныла я – Выбросить ее что-ли?!
- Да ты чего это выбросить-то?! В Самоли голод и нищета, а ты шапками разбрасываешься!
- Так мне что теперь отправить шапку голодающим Самоли?!
Поручик почесал в голове и мысль эту не поддержал, но зато сделал встречное предложение-шапку продать, а горе залить. В ближайшем ресторане. Мне эта идея понравилась, так как других у меня не было. И мы ее быстренько реализовали. Наблюдая за тем, как Поручик за какие-то считанные минуты сплавил эту злосчастную шапку студентам общаги за какие-то бешенные деньги, в мою душу закралось подозрение, что Поручик сам живет с каким-то утюгом, если уж следовать его собственной логике, по которой я должна «утюжить», а не п...(простите, не тибрить). Естественно, я не смогла отказать себе в удовольствии и поделиться этой мыслью с Поручикком, который тоном еврейской мамы, отпарировал, что мужчина должен уметь все, особенно, если женщине требуется помощь и душевная реабилитация. Что же касается моей душевной реабилитации, то Поручик и тут не ударил лицом в грязь, проведя меня в шикарный ресторан гостиницы «Интурист», куда таких как мы неинтуристов в те годы просто так не пускали. Домой я вернулась поздно и на веселе, но на такси, пойманным заботливым Поручиком. Его, в отличии от меня, ни таксисты, ни частники почему-то не боялись. А стоило бы! Но это уже совсем другая история.
(подражание М.Веллеру)
Никогда не любила ездить в метро. Особенно в молодости. А ездить на нем приходилось постоянно. Мне было тесно, душно и пассажиры каждый день преподносили сюрпризы нематериального характера. Сейчас еще куда ни шло. Московское метро очень изменилось за последние 10 лет. А так как ездила я нем последний раз как раз11 лет назад, и, поэтому, есть с чем сравнить. Народу в нем поубавилось, но пассажиры, до сих пор, сюрпризы приподносят. Для москвичей и гостей столицы, которые в отличии от меня, туда чаще наведываются, это уже не сюрпризы, а правда жизни. А для меня, скромной жительницы востока, это может быть и правда жизни, но у меня на востоке она другая. Менее колоритная. С непривычки, конечно, и испугаться можно, но меня, коренную москвичку, молодость в боях закалила. Потому что в молодости Московское метро было неотъемлимой частью и основным транспортным средством моей жизни. Ох! И намучилась я с ним! И натерпелась я от него родимого! Хотя, чего греха таить, не раз оно меня спасало от снега, холода и дождя. Не раз пыталось наладить мою личную жизнь... И что не говори, не раз заставляло хохотать до слез, согнувшись в три погибели на пероне!
А какие там памятники архитектуры! Вы, хотя бы, «Партизан» на станции Белорусская возьмите. В переходе стояли. Сколько там свиданий назначалось под борадатым дедом, который грозно шевелил окладистой бородой и давал наставления юному партизану, партизанке и партизаненку лет 10-ти. Меньше всего эти личности в телогрейках, обвешанные гранатами, располагали к назначению под ними свиданий, но расположены они были настолько удобно, что лучшего места было просто найти невозможно. А Площадь Революции! Какие там Солдаты и матросы поджидали тебя под нишами с ружьми, гранатами и писталетами! Я когда была маленькой девочкой очень любила гранаты щупать. Почему не знаю. Видимо дедушке Фрейду было бы над чем поработать. Правда сейчас я уже гранаты не щупаю, а только хожу смотрю на их уголовные рожи и песню Леонтьева вспоминаю, о том что «каждый может любить! И солдат и матрос!» И это успокаивает. Потому что глядя на эти памятники, ну никак не верится! А песню вспомнишь и на душе спокойно. А больше всего я люблю станцию Маяковская. Она такая стильная. В духе поэта. И бюст его мне очень нравится. Скромненький такой. Не то что гигант в широченных штанах, когда на улицу выйдешь! А тут все тихо, спокойно в бело-розовых тонах, на потолке, как поет Вероника Долина( с Ларисой попрошу не путать!) сказочки всякие. Тишь да гладь. Постоишь там немного и сразу почувствуешь, что растратил этот гений свой талант совершенно не то и не тех! Да время такое было. И вот тебе гений за это станция! И площадь! А могли ведь и шашкой рубануть! А теперь рядом с твоим бюстом люди свидания назначают. Мне когда лет 17 было, я тоже назначила. Пятерым сразу. И не пришла. Развлекались мы так. Посколько новое поколение «Пепси» тогда еще не выбирало, поэтому и развлечения у нас другие были. Все больше театры, бары, да метро.
В этих трех местах можно было запросто свою личную жизнь устроить. И достойно. Потому что поездка на метро в те времена не означала, что ты малоимущий. Ты мог быть сыном состоятельных родителей или студентом перспективного института, но ездить при этом на метро. Студентам тогда собственные машины иметь еще не полагалась. Не знаю почему. Воспитание у нас было немного другое. Институт или университет закончил, тогда дарили. А пока студент, даже если родители богатые, на метро катайся. Ну давали, конечно, деньги на такси, но так, чтобы девушку развлечь, не больше. Ну, машину по выходным давали. А в остальные дни, как все белые люди, пожалуйте в метро! Поэтому, встретив в метро симпатичного, хорошо одетого парня, можно было спокойно глазки строить. И личную жизнь заодно. Что мы молодые девушки и делали, или пытались, по крайней мере. Юноши тоже имели такие же шансы. Так что все было по честному.
Приезжих в метро тоже хватало. И они сразу в глаза бросались. И делились они на разные группы. Первую группу было ни с кем спутать невозможно. Ее мама моего приятеля называла «плюшевый десант». Ходил этот «плюшевый десант» в настоящих плюшевых телогрейках. Я подозреваю, что изначально эти телогрейки должны были стать искуственными полушубками под крота, но посколько наша советская промышленность на полушубках еще руку не набило, а в силу известных причин, с телогрейками опыт был больший, данное плюшевое изделие и имело такой вид. И надевалось бабушками отдаленных деревень, как парадная телогрейка для поездок в Москву за покупками. Этот наряд еще дополняли суконные ботинки или подшитые валенки, а так же традиционный деревенский пуховый платок мышинного цвета. А теперь представьте группу из 5-10 человек, облаченных в подобное одеяние, с мешками или сетками за плечами, вваливающихся в магазин или вагон метро. Держалась группа всегда вместе и никогда не разлучалась. Разве только в случаях, если очереди в кассу и в отдел были разные. Но шанса что-то купить они мало оставляли. Добропорядочные обыватели злились не на истинного виновника такого явления, как «плюшевый десант», то есть государство, а на сам «плюшевый десант», которому нужно было банально что-то кушать, впрочем как и его членам семьи. У меня же данный десант вызывал улыбку, потому что была я из благополучной семьи и от недостатка продуктов не страдала, а десантники в своем прикиде очень потешно выглядели.
Во вторую группу входили обычные командировочные, аспиранты и т.д. Такого живописного вида, как «плюшевый десант» они не имели, поэтому в глаза особо не бросались и меня интересовали мало. Ну и еще иностранцы, конечно! Посколько, Московское метро считалось самоым красивым метро, иностранцев туда на экскурсии водили. Увидишь какую-нибудь разноцветную галдящую толпу, знай, можешь пройти рядом с представителями капиталистической державы. Только слюной не захлебнись. Я помню, как-то увидела мужика иностранного в штанах цвета морской волны. О! Это потом несколько лет было моей мечтой, заиметь штаны такого же цвета. Помню, что тогда я минут 15 шла за этими штанами как лунатик в совершенно ненужную мне сторону, пока не догадалась, что иду на поводу у загневающего капитализма в ярких штанах, и что это кроме как к автобусу экскурсионному или к дверям гостиницы, куда российских граждан не пускают, впрочем как и в туристический автобус, меня не приведет. А попросить иностранного товарища просто так снять штаны и подарить их мне, у меня смелости не хватит. А жаль. Может быть именного из-за этого иностранного дяденьки и появился у меня ухажер с серьезными на меня видами. Утюг по профессии. Причем профессионал высокого класса! И звали его Вадим Луканович. Если кто-нибудь из вас думает, что Луканович умел гладить, то он ошибается. Гладить он может быть и умел, но к профессии утюга это никакого отношения не имело. Утюгом, на сленге моей молодости назывались фарцовщики высокого класса, знающие по нескольку языков и «работающих» только с иностранцами. Одевались утюги, соответсвенно, ничуть не хуже иностранных граждан и, по сему, были очень похожи на людей враждебного иностранного лагеря и, даже, имели дело с валютой! Это сейчас стыдно с валютой дело не иметь, а тогда долларов за 5-10 можно было спокойно просидеть несколько лет от звонка до звонка за валютные махинации. Да чего там говорить, если фильм «Однажды в Америке» к порнографическому приравнивался. Но это детали. Я о Лукановиче. Был Луканович ростом высок, в плечах широк и, вообще, похож на моего любимого артиста детства Гуйко Митича. Даже волосы носил такие же длинные. Знал он где-то языка 3: английский, французский и итальянский. Самоучкой, по частным преподавателям. Сам же Луканович никакого высшего образования кроме советской английской спецшколы и советской армии, которую прошел в Афгане, убежавший в оною, чтобы не посадили за валютные махинации, не имел. Чем я, простая советская студентка, привлекала данного молодого человека, в то время оставалось для меня загадкой, а для моих друзей загадкой было то, что так привлекает в нем меня. Так вот такие мы две загадочные личности сошлись и познавали неизвестные нам миры. Он –«высоколобых», а я – «утюгов». Утюги, они тоже люди. И тоже очень разные бывают. Но отвлекаться не буду, а только скажу, что в их мире почему-то считается, что чем круче утюг, тем заподлее для него на метро ездить! Почему не знаю. Хотя догадываюсь! Метро-это для простого народа, а для нас – машины и такси! То есть, если деньги есть, то не хрен у простого народа общественный транспорт отбивать. Причем на такси доехать и в метро спуститься, чтобы не привлекать к себе внимания, это можно, но вот в вагон сесть и проехать одну остановку, это ни в коем случае! Правда Вадим Луканович мне этого не объяснял. Об этом я сама догадалась. Он приводил тысячу других отмазок, что там душно, жарко, тесно, мест нет и т.д. и т.п. А я возражала, что иногда метро удобнее, потому что если есть возможность рядом с домом сесть и проехать по прямой несколько остановок, а не ловить такси как дурак на морозе в час пик, то лучше на метро сесть. А Вадим только криво усмехался и отвечал, что в метро никогда не сядиет. А я в ответ демонстрировала знания английского языка и с красивым, отработанным в детсве частным педагогом прононсом отвечала: «Never say never!*» И, как говорит один мой приятель Чингиз, докаркалась.
А дело было так. Наше такси забарахлило. Совершенно не вовремя, потому что это была не простая вальяжная поездка домой, а спешка на очень важную стрелку* с очень важным человеком. Опаздывать было ну никак нельзя! Хоть плачь! Пока водитель пытался починить машину, мы с матерящимся Лукановичем пытались поймать другую. Встречу пернести было нельзя, потому что в то время появились только первые компьютеры и видиомагнитофоны, но мобильники еще нет. Такси, впрочем как и частников, в тот момент почему-то не наблюдалось, хотя в те времена, это было не редкостью. Время шло, Луканович матерился, но упорно делал вид, что не замечает, что ловит тачку* в двух шагах от метро. Я же, как верная подруга, пыталась ему об этом напомнить, но он почему-то делал вид, что этого не слышит. Тогда я предложила поехать на стрелку одна на метро и предупредить, что он опаздывает, а тем временем, пока он будет тут соблюдать принципы и материться, развлечь гостя. Вадим посмотрел на меня, взвесил предложение, и, видимо, решил, что все же лучше сесть в метро, чем оставлять меня с важным человеком наедине. И мы понеслись. По дороге в метро я успокаивала Вадима, что это не так страшно, как кажется. Что я в нем езжу, и вроде как жива и счастлива. И что это даже удобно, что люди там к нему не пристанут, что в случае чего, я заступлюсь. И о том, что он на метро катался, я никому не расскажу. Судя по лицу Лукановича, мои увещевания на него не очень действовали. Видимо, в душе он мне просто не верил, но понимал, что другого выхода у него нет. Откровенно говоря, в тот день все складывалось в пользу Вадима, точнее в пользу его нежелания садиться в метро. Был час пик и на станции было полно народу. Причем народ был такой, что у меня создалось впечатление, что небесные силы решили доставить Вадиму все 33 удовольствия и в этот день в метро показать ему все, чего он еще ни разу не видел. Например, плюшевый десант! Ну, где он еще мог его увидеть?! Не в гостинице же «Интурист»?! И не около нее?! А тут с нами на пероне была милая такая компашка в человек восемь! И можете себе представить как живописно рядом с ними выглядела зимняя подбитая енотом куртка Лукановича и моя лисья до пят шуба с копюшоном, которую он мне подарил. При виде людей в плюшевых телогрейках с мешками, кокетливо перекинутыми через плечо, глаза у Вадима от природы чуть миндалевидные, стали круглыми как вишни и наполнились ужасом. А мне почему-то стало безумно смешно, но я попыталась сдержаться, хотя, помню, давалась мне это с большим трудом, потому что я давно не видела такого непомерного ужаса и удивления. А когда к перону приблизился поезд, вагон был так переполнен, что Вадиму стало еще хуже. Я сменила гнев на милость и стала утешать его, что ехать нам всего одну остановку и сейчас весь этот кошмар кончится, но я видела, человек просто не верит, что все это может закончиться хорошо. Двери вагона открылись, поток людей внес нас внутрь и мы попытались как-то угнездиться. Поскольку, я знала, что нам на следующей выходить, я взяла Вадима за руку и стала пытаться проталкиваться поближе к двери и проталкнулась. Около двери, стояла тетенька в пальто из модного тогда материала букле. Это когда материя выглядит так, будто бы из нее толстых ниток понадергивали, а обратно не запихнули. За тетенькой в букле стояла девочка лет 5-ти, мама которой стояла позади меня и ничего не видела, потому что за девочкой ростом 1,88 стоял Луканович, а сбоку от него я, держащая его за руку. Сбоку от тетеньки в букле на очень удобном мете облакатившись на поручень стоял деденька профессорского вида. А сзади мамы- плюшевый десант с мешками. Все это я описываю не просто так, потому что дальше начинается самое интересное. И произошло это так быстро, что все мы не успели опомниться. Девочка стала вытягивать у тетеньки нитку из пальто в месте пониже спины. По всей видимости, добропорядочной гражданке показалось, что кто-то гладит ее по попе и она грозно обернулась с твердым намеринием найти виновника, но девочку, по причине ее маленького роста не заметила, а вот 1,88 Вадима, как раз да. То что гладит ее по попе именно он, тетенька решила сразу, потому что Вадим смущенно улыбнулся и опустил голову. Он-то хотел этим сказать, что это не я! Это вон та девочка внизу! Но гражданка все истолковала неправильно, а девочка в это время потянула за нитку еще сильнее. Тетенька обернулась снова, но уже занесла руку, чтобы набить наглому типу лицо, но Вадима этот вариант явно не устроивал и поэтому он наклонился назад, а вагон в это время сильно качнуло. Дальше все происходило, примерно, как во французских комедиях с Пьером Ришаром в главной роли!
Поскольку вагон качнуло, а Вадим, держащий меня за руку, наклонился, мы с ним упали на маму пятилетний девочки, которая в свою очередь повалились в цепкие объятия плюшевого десанта с мешками. Занесшая же руку тетенька попала по лицу старичку профессорского вида, который, вообще понятия не имел, о чем базар, был очень недоволен тетенькиным поведением и страшно ругался по этому поводу. А тут еще открылись двери вагона и нас все вынесло в полусогнутом ругающемся состоянии. В полусогнутом состоянии была я, потому что хлюпала и булькала от смеха. Ругался дяденька-профессор, а тетенька оправдывалась, показывая руками на злого как собаку Лукановича, маленькая же виновница этого скандала, мама который не смогла выйти, потому что десанту показалось, что она хочет тиснуть у них какой-то мешок и из вагона ее не выпустил, стояла и ковыряла в носу, будто бы ее вся эта история отношения к ней не имеет абсолютного. А глядя на это пятилетнее существо в искуственной желтой шубке, которое даже отсутствие мамы не напрягало, я хлюпала и бюлькала еще больше. В свое оправдание могу сказать, когда я заметила, что дяденька с тетенькой о чем-то сговарились, развернулись и начали грозно наступать на в конец офигевшего Лукановича, я моментально перестала хлюпать и бросилась к нему на помощь, а точнее на девочку с вопросом:
«Девочка, ты у тети из попы нитку доставала?!» Девочка перестала ковырять в носу и утвердительно кивнула.
- Вот с ней, гражданка и разбирайтесь! Только сначала маму ее дождитесь! – обратилась я к возмущенной тетеньке. - А нам пора! Пошли, Вадим!
Но Вадим с идти уже не мог. Он хлюпал и булькал, ну совсем как я. От нервного смеха.
Вся эта история закончилось благополучно, и на встречу в тот день мы приехали вовремя и даже удачно ее провели. Но с этого дня Вадим взял с меня честное слово, что я в метро тащить его больше не буду и сама буду в него садиться, только в случае самой крайней необходимости, потому что он будет страшно за меня перживать. И я сдуру пообещала. А зря! Потому что, как говорит мой приятель Чингиз, если не выполняешь обещаний, то за базар отвечать приходиться! И мне пришлось ответить. И у меня из-за этого базара даже криминальное прошлое появилось!
А Вадим за свой базар отвечал и, поэтому, регулярно снабжал меня деньгами на такси, чтобы я не садилась в общественный транспорт. Я же безумно не любла холод и когда мне надоедало на морозе такси ловить, я снова неслась как угорелая в метро. Чтобы холод не мешал выполнению обещания, Вадим где-то «наутюжил» для меня огромную лисью шапку и даже раздобыл беличью парку мне на лицо, прямо как в книжках Джека Лондона. И когда я облачалась во всю эту амуницию, то очень походила на разбойника с большой дороги времен Стеньки Разина после удачного набега. Правда Вадим утверждал, что мой наряд больше похож на зимнюю паранджу и ему суждено стать спец.одеждой для жен дипломатов арабских стран, когда в этих странах грянут сорокоградусные морозы. Но я подозреваю, что в те времена я одна во всей Москве щеголяла в этом зимнем наряде «свободной женщины Востока», чем приводила окружающих в легкое замешательство, а таксистов и водителей-частников в ужас. Они, видимо, запреметив издалека мою разбойничью маску, в целях безопастности поддавали газу и проносились мимо, и мне, отчаившись, снова приходилось тащиться к ближайшему метро, где мне становилось ужасно жарко и маску приходилось снимать, а шапку куда-то засовывать, потому что пот из под нее начинал стекать по шее прямо в капюшон шубы. В такие моменты я ненавидела метро еще больше, чем Луканович, а заоодно и русскую зиму, себя и всех окружающих. Плюс ко всему, во времена моей молодости я была еще упертее, чем сейчас, и не хотела ничего менять в своем гардеробе.
Была, конечно, и другая причина. Мне было банально стыдно перед знакомыми по Универу, у которых временами денег не то, что на такси, с трудом на проездной на метро наскребалось, а об одежде, я вообще не говорю. Так как одевал меня Вадим, одевались очень состоятельные люди, которые довольно редко встречались среди студентов. Поэтому после занятий у меня совести не хватало на глазах у всех ловить такси, когда все шли по направлению к метро. Иногда не хотелось прерывать начавшийся треп, иногда просто хотелось пообщаться с друзьми и проехаться на метро как все белые люди. Но любовь к этому виду транспорта моментально улетучивалась по мере того, как я начинала оттаивать и стекать за собственный воротник. И вот в один прекрасный день злая как собака и потная как конь, я ехала в вагоне метро ненавидя себя и все человечество. Народу было не очень много, но я стояла и держалась за поручень и сидеть не хотела, так как боялась, что мне станет еще жарче. Свое славное лисье сооружение я я не снимала, потому что даже представить себе боялась, что у меня на голове твориться. Но тут неожиданно, мне предоставилась возможность увидеть это воочию в оконном стекле вагона, потому что поезд так тряхануло, что пока я пыталась удержаться на ногах, кто-то нагло сдернул с меня шапку. Шапки у нас стергивали обычно в общественных туалетах, пока человек расслабившись на толчке справлял большую или малую нужду, налетчик в соседней кабинке не дремал, а поддянувшись как гимнаст на перекладине о стенку кабинки, сдергивал с расслабившегося человека шапку и быстро убегал, зная, что преследовать его со спущенными штанами будет довольно трудно. Ну чтобы в метро! На глазах у честного народа! Такое могло произойти только со мной! Я обернулась, чтобы хотя бы увидеть спину убегающего наглеца, но каково было мое удивление, когда я увидела не только его лицо с улыбкой до ушей, но и мою лису у него на голове! Больше всего меня поразило, что пассажиры даже не возмущались, что средь бела дня у них на глазах прут шапки, да еще нагло улыбаются тем, у кого их сперли. В голове у меня мелькнуло, что это может какой-нибудь известный маньяк с пиздалетом и все его кроме знают в лицо, и поэтому возмущаться боятся. Но маньяка я боялась гораздо меньше, чем разборки с Вадимом по поводу того, что я не держу обещаний и езжу в метро. Ну а если совсем честно, мне просто было жалко шапки, которую я очень любила и не собиралась отдавать даже самому Папе Римскому. А наглый маньяк-варюга мне еще и подмигнул, что разозлило меня окончательно. Я подошла поближе к дверям и когда поезд остановился и желающие вышли, я выждала объявления о закрытии дверей, в самый последний момент прыгнув как кошка, я сдернула с обидчика свою шапку и буквально просачилась в автоматически закрывающиеся двери. Когда поезд тронулся, я обернулась, состроила обидчику страшную рожу и показала язык. А маньяк – ворюга без головного убора медленно уезжал со станции и уже не улыбался. Я гордилась собой – я вернула свою любимую шапку и теперь ни один метро-маньяк у меня ее не отнимет! Я вертела ее в руках и наслаждалась победой! Прав был, все-таки, Некрасов! Женщины-это не хухры мухры! Они даже у маньяка отнимут свое законное добро!
«Душа моя играет! Душа моя поет!
Мне брательник-Пушкин руку подает!....»
Напевала я себе под нос слова из песни какого-то барда. Но тут мое пение прервал приятный мужской голос: «Девушка, у вас вторая шапка в капюшоне!»
Слова песни барда застряли в горле, а я похолодела от ужаса. В голове нарисовалась картина, но глазами молодого человека, который вот уже как 5 минут ехал в вагоне без шапки, потому что его собственная шапка была у меня в руках, а моя – у меня в капюшоне! Он, видимо, поэтому и улыбался! Объяснить не мог что-ли, придурок! И как я теперь интересно ему ее верну?! Я бегала по перону и втайне надеялась, что он сейчас за ней вернется, потому что сообразит! Но прошло уже 2 поезда, но молодого человека в них не было. Видимо мой вид не внушал ему надежды на то, что сперла я его шапку ненамеренно. Потом я стала думать, что он ждет, когда я приеду к нему сама. И все закончилось тем, что я как полный идиот ездила туда и обратно с 2-мя шапками, как Мартын с балалайкой, пока не решила плюнуть на все и позвонить институтскому товарищу по прозвищу Поручик, к которому я могла заявиться не только с ворованной шапкой в руках, но даже после подкупа президента США, и Поручик бы меня выслушал и помог. В этот раз, прежде чем помочь Поручик минут 10 хохотал как ненормальный, приговаривая, что я опровергаю своим поведением все законы логики, потому что пожив с утюгом-Лукановичем, я, по крайней мере, должна была начать утюжить, но уж никак не пиздить.
- Кабаки и быбы доведут до чугундера! – цитировал Поручик слова главаря банды из популярного в те времена фильма «Место встречи изменить нельзя» по книге братьев Вайнеров.
- Как тебе не стыдно, Поручик! – пыталась оправдаться я –Ну я же не спецально!
- Это ты этому мужику объясни специально или не специально!
- Я бы с удовольствием! И шапку бы ему эту чертову отдала! Только где я его возьму?! Слушай, Поручик! А давай я тебе ее подарю! А чего хорошая лисья шапка! Поручик! Я серьезно! Это же мысль! Ну зачем мне 2 одинаковых шапки, если на то пошло?!
- А об этом надо было раньше думать, прежде, чем тырить, голубушка, зачем тебе 2 шапки! А потом я ведь с этой шапкой на голове буду постоянно напоминать тебе о твоих криминальных наклонностях! Тебе ж самой неудобно будет!
- Ну и чего мне теперь делать-то?!- приуныла я – Выбросить ее что-ли?!
- Да ты чего это выбросить-то?! В Самоли голод и нищета, а ты шапками разбрасываешься!
- Так мне что теперь отправить шапку голодающим Самоли?!
Поручик почесал в голове и мысль эту не поддержал, но зато сделал встречное предложение-шапку продать, а горе залить. В ближайшем ресторане. Мне эта идея понравилась, так как других у меня не было. И мы ее быстренько реализовали. Наблюдая за тем, как Поручик за какие-то считанные минуты сплавил эту злосчастную шапку студентам общаги за какие-то бешенные деньги, в мою душу закралось подозрение, что Поручик сам живет с каким-то утюгом, если уж следовать его собственной логике, по которой я должна «утюжить», а не п...(простите, не тибрить). Естественно, я не смогла отказать себе в удовольствии и поделиться этой мыслью с Поручикком, который тоном еврейской мамы, отпарировал, что мужчина должен уметь все, особенно, если женщине требуется помощь и душевная реабилитация. Что же касается моей душевной реабилитации, то Поручик и тут не ударил лицом в грязь, проведя меня в шикарный ресторан гостиницы «Интурист», куда таких как мы неинтуристов в те годы просто так не пускали. Домой я вернулась поздно и на веселе, но на такси, пойманным заботливым Поручиком. Его, в отличии от меня, ни таксисты, ни частники почему-то не боялись. А стоило бы! Но это уже совсем другая история.