Пyмяyx**
16.06.2019, 16:43
Моей маме 90 лет. С мамой я прожил всю свою жизнь. Она всегда была энергичной и активной, хотя часто чем-то болела. Ещё сравнительно недавно она мыла посуду, готовила. Резко сдавать стала 3 с небольшим года назад. В январе 2016 у неё начались адские боли в ногах: межпозвонковая грыжа. Такие сильные, что она кричала от боли. Ей давали наркотики. Тогда же, в январе, доктор сказала, что у мамы диффузная атрофия мозга. То есть клетки мозга постепенно отмирают. Это не лечится. За 3 года произошли большие изменения. Если боли удалось снизить до приемлемого уровня, настолько, что наркотики отменили, то с памятью становилось и становится всё хуже. Деменция. Мама разговаривает, узнаёт меня, смотрит телевизор. Я показываю ей альбомы, в 90% случаев она узнаёт всех, кто запечатлён. Но состояние очень неважное. Не помнит, где она, какой сейчас день. Не понимает, где находится. Спрашивает, где мама, где папа. ЕЁ мама и папа. Показательно: разучилась играть в карты. Даже в «Дурака».
Ещё одна проблема: мама больше не ходит. В этом и её и моя вина. Сначала она ходила по квартире. Даже готовила и мыла посуду. Потом, всё меньше и меньше. Я стал ей приносить еду в кровать. Потом пришлось перейти на памперсы. Положение можно было исправить. Приходили физиотерапевты, показывали упражнения, которые нужно делать, чтобы мама смогла ходить. И при них мама всё выполняла.
– Ну, что? – говорил мне физиотерапевт, – запомнил? Теперь будете делать сами.
Но со мной наедине мама категорически отказывалась делать упражнения.
– Я устала! Не могу!
Летом 2018 у мамы появились пролежни – ранки на ногах. Врач сказал:
– Ничего страшного. Надо мазать, перевязывать и хорошо питаться.
И вот как назло, именно в это время у мамы пропал аппетит. Она категорически отказывалась есть, и попала в больницу с гангреной. Там врач сказала, что домой маму возвращать нельзя. Так она попала в реабилитационный центр, а потом и в бейт-авот (дом престарелых). Гангрену ей вылечили, но домой она не вернулась. С 4.09 мама не дома.
Ещё когда мама была в силах и ходила сама, некоторые «доброжелатели» спрашивали: «А чего ты не сдашь маму в бейт-авот? Сразу жить легче станет.» И очень удивлялись, что я отказываюсь от такого простого решения. Ну, как объяснить этим людям, что я люблю маму и ради неё готов терпеть неудобства! Я сдал маму только тогда, когда врачи сказали, что другого выхода нет. Мог бы оставить – ни за что бы, не сдал!
Главная причина, что мама там, не деменция и не гангрена. Гангрену вылечили, и я знаю, как избежать пролежней в дальнейшем: у неё специальный матрас, который не допускает образование пролежней. Кроме того, её нужно в течение ночи переворачивать. Главное другое: мама не ходит, а у нас – 2-й этаж на столбах, то есть, по сути, 3-й и без лифта. Последние годы мама практически не бывала на улице. Куда-то вывезти её, даже к врачу, было очень сложно. Я уж не говорю, про прогулки. Где-то раз в месяц попадали в больницу с воспалением лёгких. А сейчас она чистенькая, ухоженная. В больнице не бывает, точнее, попала всего один раз и её быстро отпустили.
Я прихожу к маме каждый день. Пропустил только несколько дней, когда грипповал. И я такой один. К другим старикам приходят гораздо реже. А к большинству, вообще, никто не приходит.
И, всё-таки, ей там плохо. А что хорошего в казённых стенах? Деменция прогрессирует. Остановить этот процесс, тем более, повернуть вспять, невозможно. Читал про стволовые клетки, но это нереально. Хотя я бы никаких денег не пожалел. Но если мозг работает активно, процесс идёт медленнее.
Когда меня уговаривали отдать маму в дом престарелых, мне говорили: «Ну, вот, лежит она одна в комнате. Кроме тебя никого не видит. А там она будет среди себе подобных. Общение. Она оживёт. Их там развлекают всячески, на экскурсии возят». На самом деле общения там нет, практически, никакого. Большая часть стариков в овощном состоянии или близком к нему. Сидят с остановившимся взглядом и слюни пускают. Или бредят. Экскурсии? Наверное, есть. Но не для маминого отделения. Когда я говорю, в каком именно бейт-авоте мама лежит, многие говорят: «О! Слышал! Дорогой, хороший!» И это так. Красивый вестибюль, атриум с зимним садом. Артисты приезжают. Да всё не про нашу честь. Отделение «сиюди», то есть для не ходячих – именно ОТДЕЛЕНИЕ, поскольку отделено от остального бейт-авота. Даже вход отдельный. Когда в один из первых дней я хотел вывезти маму на прогулку, нянечка остановила меня: через вестибюль на коляске проезжать запрещено. Для того и свой выход. А потом меня попросили не сильно мелькать в вестибюле, чтобы не раздражать богатеньких стариков и старушек. Так вот, в отделении почти никаких развлечений нет. Ни экскурсий, ни артистов. Есть колумбийка Амалия, красивая, приветливая, но ужасно религиозная. Вот она там – массовик-затейник. Развлекает, в основном, лекциями на религиозные темы. Разумеется, на иврите, которого мама не знает.
Палата на троих. Две старушки гораздо в худшем состоянии, чем мама. Одна – совсем никакая. Всё время спит. Уже не разговаривает. Другая – эфиопка. Хлопает в ладоши или бьёт себя по колену. Мама сначала боялась её. Потом привыкла.
Купил телевизор. Установил маме телевидение. За свой счёт. Там так принято. Но мама сама включать не умеет. А нянечки ей включают иногда. А иногда и нет. Читать она перестала.
То есть, пока меня нет, она или лежит, глядя в потолок или сидит в столовой в окружении стариков. Дина, моя двоюродная сестра, навестив маму, пришла в ужас:
– Их, наверняка, чем-то обкалывают. Зайди в любую столовую. Шум, гомон. А тут – тишина. Как в фильме «Мёртвый сезон» Дима! Забери её оттуда!
Дина, конечно, паникёрша, но доля истины в её словах есть. А врач говорит, что никаких психотропных средств маме не дают.
Я стараюсь провести с мамой максимум времени. Но получается всё равно не так много. Пока проснусь, позавтракаю… В лучшем случае, приезжаю в 11. А ухожу в 18, перед ужином. Но так бывает далеко не всегда. Часто в городе есть дела. Или еду не из дома, а от женщины. И тогда приезжаю позже. Бывает и к 16:30. А бывает, раньше ухожу, например, на смёпку. В 16:00, а то и раньше. И выходит, что большую часть времени мама лежит, глядя в потолок или сидит с бабками, тупо глядя перед собой.
Можно, конечно, вставать в 6 утра, выпить кофе и лететь к маме и быть там до отбоя, но от такого режима я быстро свалюсь.
Сначала мама просилась домой. Увидит автобус:
– Автобус! Давай домой поедем!
Представляете, как у меня сердце сжималось!
Потом привыкла. Но от этого не легче. Ведь и привыкание это кажется признаком деградации. Привыкнет, и станет совсем, как они.
Но если я возьму её домой, она сгорит очень быстро.
И вот я что придумал: поменять квартиру. Пусть это будет дом на земле или квартира в доме с лифтом или квартира на низком первом этаже, без ступенек. Чтобы я мог маму в любой момент вывезти на улицу: погулять или к врачу. Мне кажется, это было бы решением проблемы. За мамой ухаживала бы метапелет (няня). Государство оплачивало маме работу метапелет 28 часов в неделю. А теперь, в её нынешнем состоянии, дало бы и больше. Собственно, метапелет нужна, чтобы поменять памперсы и помыть маму. Хорошо бы, помогла с уборкой. С остальным справлюсь сам.
Если бы мы жили на съёме, подобрать квартиру было бы легко. Но у нас «Амидар», то есть аналог государственной квартиры в СССР. Надо будет подать просьбу, да пока её рассмотрят, пока найдут вариант…
Ещё есть опция, взять метапелет на 24 часа. Чтобы она жила в квартире. В этом случае, нужно доплачивать и немало. Ну, ради мамы денег не жалко, а вот хватит ли? Но, главное, метапелет нужно предоставить отдельную комнату. Таково правило. Ну, вот, я и попытаюсь добиться, чтобы в новой квартире было 3 комнаты. Хотя, шанс ничтожно мал. Даже моя сестрица говорит, что с такой просьбой меня, скорее всего, сразу пошлют.
Вообще, вероятность успеха исчезающее мала. Квартиры может не оказаться. Могут предложить нечто ужасное, а в случае отказа, сказать: «Не нравится, тогда ничем не можем помочь» При самом хорошем раскладе, даже если всё пойдёт гладко, квартира будет очень и очень нескоро. Доживёт ли мама? А если доживёт, не будет ли в таком состоянии, что ни о каком переезде не будет и речи?
Не знаю, что делать. И «за» и «против» слишком много.
С одной стороны:
Сейчас мама чистенькая, физически относительно здорова… То есть настолько здорова, насколько это возможно при её болячках. Смогу ли справиться, даже с помощью метапелет? Не сделаю ли хуже? Не начнётся ли снова гангрена?
За эти месяцы мама очень изменилась. Последние годы я старался её не оставлять надолго одну, не уходил с ночёвкой, но на час-2 я оставить её мог: сходить в магазин, в аптеку, по делам. Теперь не представляю, как оставлю её даже на 10 минут. А придётся.
С другой стороны:
Мамино умственное состояние ухудшается тем быстрее, чем меньше работает её мозг. То, что большую часть времени она проводит среди полоумных стариков, ускоряет процесс.
Да, за её состоянием следят. Да, там есть врач. Но врач бывает с утра до 15:00 в будние дни. Остальное время – только медсёстры. И бывали случаи, что обратишься к сестре, а она просто не знает, что делать. Конечно, в экстренных случаях, врача вызовут из дома или вызовут «скорую». Но это можно сделать и из дома. Как-то мама пожаловалась на плохое самочувствие. Позвал сестру. Попросил измерить давление. Сестра ворчала: «Ей всегда плохо, когда Вы приходите. Когда она одна, она не жалуется». Я настоял. Но… Хорошая сестричка, правда? Можно ТАКОЙ маму доверить?
5 раз видел, как маме в кашу или кофе сыпали сахар. «Ей нельзя! У неё диабет!» «Ой, простите!» А сколько раз я НЕ видел? Врач заверяет, что ложка сахара не сильно повлияет на мамино состояние. Но у меня-то дома такое исключено. К полднику им дают обычные кексы. Не диабетические. Спрашиваю у доктора: «Почему?» «Ничего страшного. Много ли сахара в куске кекса?» Но, ведь есть специальные, на сукразите! Почему не закупить их? Сахар у мамы, кстати, выше, чем дома был.
Некоторые больные бредят, кричат. К ним никто не подходит. И это понятно. Ну, вот такое у них состояние. Для жизни не опасно. А сидеть с каждым персонала не хватит. Ну, так пусть кричит? А если мама кричать будет, а я буду далеко? И к ней никто не подойдёт?
Маме не нравится кормёжка. Хотя мне и сказали, что повар учился в Америке. В обед она ест очень плохо. А то, что приношу из дома, съедает с огромным удовольствием.
И, всё-таки, мама сейчас чистенькая, ухоженная. Смогу ли я её содержать в таком состоянии?
Знаете, я в детстве очень не любил, когда меня надолго отрывали от родителей и увозили куда-то, где свои правила, по которым надо жить, где моей судьбой распоряжаются чужие тётки. Детский сад ещё ладно, всего на несколько часов. Но чтобы с ночёвкой и на сколько-то дней… Ужас! Собственно, такое было всего дважды. Когда мне было 6, меня отправили в детский санаторий. Помню, как я просился обратно. И меня забрали до срока. Второй раз – в 9, я попал в больницу. И тоже умолял: «Мамуленька, папуленька! Заберите меня!» И забрали, хотя врач считал, что по-хорошему, надо бы мне ещё несколько дней полежать. Это сейчас в больнице 3-4 дня держат. В советских больницах лежали неделями. Так получилась, что в пионерский лагерь я всегда ездил с мамой: она устраивалась на лето работать в лагеря. Обычно, старшим воспитателем. Но мне страшно было и подумать, как это, на смену, а то и на всё лето, жить в казённой обстановке.
Так вот сейчас я ставлю себя на место мамы. И вы попробуйте поставить. Ночевать в казённой обстановке в палате с двумя полоумными бабками. Потом – утро. Тебя моют, сажают в кресло, привозят в столовую. Кормят невкусным завтраком. И сидишь до обеда. Просто тупо сидишь, глядя перед собой. Потом – невкусный обед и тихий час. Потом – опять тупое сидение за столом. До ужина. Невкусный ужин и – отбой. И так – каждый день до конца дней. Правда, сын приходит. Но значительная часть времени проходит именно так. Представили? А это – МОЯ МАМА!
Теперь, о том, какие плюсы и минусы для меня лично в том и в другом варианте. Это гораздо менее важно, тем не менее, скажу и об этом. Пока мама жила дома, для меня было проблемой куда-то поехать. Особенно, последние 3 года, когда она слегла. Хорошо, спасали метапелет. Мама всегда была очень беспокойным человеком. За поездку несколько раз звонила мне и требовала звонков от меня. Даже когда я ехал в магазин или по делам, она звонила по нескольку раз, беспокоилась, дёргала меня.
– Куда ты пропал?!!! Что случилось?!!!
– Мама! Я ещё до магазина не доехал!
– Ты что?!!! С утра тебя нет!
– Какое, с утра?! Мы же обедали. Всего полчаса прошло, как я вышел!
– Полдня прошло!
Чувство времени она начала терять раньше. И уж, конечно, ночевать остаться я нигде не мог.
Теперь я, вроде, свободен. Могу хоть каждый день, хоть каждую ночь куда-то ходить. И по делам и развлекаться. Но до чего же я устаю! Вот, бывает, приглашает женщина в гости, а я хочу домой, отоспаться. Отменится визит – вздохну с облегчением. Раньше такого не было. Даже когда работал на тяжёлых работах по 12 часов в сутки. Старею, понятно. Но вот эти ежедневные поездки к маме очень утомляют. Кажется, если бы мама лежала на родном диване, а я был при ней, я уставал бы гораздо меньше. А поездки… Ну, надо будет урегулировать с метапелет. Понимаю, что тяжело.
Ну, и, конечно, сам переезд. Говорят, 2 переезда равны одному пожару. Последний раз мы переезжали 7 лет назад. Но тогда мама была полна сил. Вместе готовились, вместе складывали вещи, вместе расставляли мебель на новой квартире, наполняли шкафы. Мама – аккуратистка. Я – бардачник. И руки вставлены не теми концами. Не представляю, как со всем этим справлюсь один.
Одни друзья говорят: «Правильно! Так и надо сделать!» Другие отговаривают: «Ни в коем случае! Угробишь мать!» А я на распутье. Но в «Амидаре» побывал и документы уже собирать начал.
Ещё одна проблема: мама больше не ходит. В этом и её и моя вина. Сначала она ходила по квартире. Даже готовила и мыла посуду. Потом, всё меньше и меньше. Я стал ей приносить еду в кровать. Потом пришлось перейти на памперсы. Положение можно было исправить. Приходили физиотерапевты, показывали упражнения, которые нужно делать, чтобы мама смогла ходить. И при них мама всё выполняла.
– Ну, что? – говорил мне физиотерапевт, – запомнил? Теперь будете делать сами.
Но со мной наедине мама категорически отказывалась делать упражнения.
– Я устала! Не могу!
Летом 2018 у мамы появились пролежни – ранки на ногах. Врач сказал:
– Ничего страшного. Надо мазать, перевязывать и хорошо питаться.
И вот как назло, именно в это время у мамы пропал аппетит. Она категорически отказывалась есть, и попала в больницу с гангреной. Там врач сказала, что домой маму возвращать нельзя. Так она попала в реабилитационный центр, а потом и в бейт-авот (дом престарелых). Гангрену ей вылечили, но домой она не вернулась. С 4.09 мама не дома.
Ещё когда мама была в силах и ходила сама, некоторые «доброжелатели» спрашивали: «А чего ты не сдашь маму в бейт-авот? Сразу жить легче станет.» И очень удивлялись, что я отказываюсь от такого простого решения. Ну, как объяснить этим людям, что я люблю маму и ради неё готов терпеть неудобства! Я сдал маму только тогда, когда врачи сказали, что другого выхода нет. Мог бы оставить – ни за что бы, не сдал!
Главная причина, что мама там, не деменция и не гангрена. Гангрену вылечили, и я знаю, как избежать пролежней в дальнейшем: у неё специальный матрас, который не допускает образование пролежней. Кроме того, её нужно в течение ночи переворачивать. Главное другое: мама не ходит, а у нас – 2-й этаж на столбах, то есть, по сути, 3-й и без лифта. Последние годы мама практически не бывала на улице. Куда-то вывезти её, даже к врачу, было очень сложно. Я уж не говорю, про прогулки. Где-то раз в месяц попадали в больницу с воспалением лёгких. А сейчас она чистенькая, ухоженная. В больнице не бывает, точнее, попала всего один раз и её быстро отпустили.
Я прихожу к маме каждый день. Пропустил только несколько дней, когда грипповал. И я такой один. К другим старикам приходят гораздо реже. А к большинству, вообще, никто не приходит.
И, всё-таки, ей там плохо. А что хорошего в казённых стенах? Деменция прогрессирует. Остановить этот процесс, тем более, повернуть вспять, невозможно. Читал про стволовые клетки, но это нереально. Хотя я бы никаких денег не пожалел. Но если мозг работает активно, процесс идёт медленнее.
Когда меня уговаривали отдать маму в дом престарелых, мне говорили: «Ну, вот, лежит она одна в комнате. Кроме тебя никого не видит. А там она будет среди себе подобных. Общение. Она оживёт. Их там развлекают всячески, на экскурсии возят». На самом деле общения там нет, практически, никакого. Большая часть стариков в овощном состоянии или близком к нему. Сидят с остановившимся взглядом и слюни пускают. Или бредят. Экскурсии? Наверное, есть. Но не для маминого отделения. Когда я говорю, в каком именно бейт-авоте мама лежит, многие говорят: «О! Слышал! Дорогой, хороший!» И это так. Красивый вестибюль, атриум с зимним садом. Артисты приезжают. Да всё не про нашу честь. Отделение «сиюди», то есть для не ходячих – именно ОТДЕЛЕНИЕ, поскольку отделено от остального бейт-авота. Даже вход отдельный. Когда в один из первых дней я хотел вывезти маму на прогулку, нянечка остановила меня: через вестибюль на коляске проезжать запрещено. Для того и свой выход. А потом меня попросили не сильно мелькать в вестибюле, чтобы не раздражать богатеньких стариков и старушек. Так вот, в отделении почти никаких развлечений нет. Ни экскурсий, ни артистов. Есть колумбийка Амалия, красивая, приветливая, но ужасно религиозная. Вот она там – массовик-затейник. Развлекает, в основном, лекциями на религиозные темы. Разумеется, на иврите, которого мама не знает.
Палата на троих. Две старушки гораздо в худшем состоянии, чем мама. Одна – совсем никакая. Всё время спит. Уже не разговаривает. Другая – эфиопка. Хлопает в ладоши или бьёт себя по колену. Мама сначала боялась её. Потом привыкла.
Купил телевизор. Установил маме телевидение. За свой счёт. Там так принято. Но мама сама включать не умеет. А нянечки ей включают иногда. А иногда и нет. Читать она перестала.
То есть, пока меня нет, она или лежит, глядя в потолок или сидит в столовой в окружении стариков. Дина, моя двоюродная сестра, навестив маму, пришла в ужас:
– Их, наверняка, чем-то обкалывают. Зайди в любую столовую. Шум, гомон. А тут – тишина. Как в фильме «Мёртвый сезон» Дима! Забери её оттуда!
Дина, конечно, паникёрша, но доля истины в её словах есть. А врач говорит, что никаких психотропных средств маме не дают.
Я стараюсь провести с мамой максимум времени. Но получается всё равно не так много. Пока проснусь, позавтракаю… В лучшем случае, приезжаю в 11. А ухожу в 18, перед ужином. Но так бывает далеко не всегда. Часто в городе есть дела. Или еду не из дома, а от женщины. И тогда приезжаю позже. Бывает и к 16:30. А бывает, раньше ухожу, например, на смёпку. В 16:00, а то и раньше. И выходит, что большую часть времени мама лежит, глядя в потолок или сидит с бабками, тупо глядя перед собой.
Можно, конечно, вставать в 6 утра, выпить кофе и лететь к маме и быть там до отбоя, но от такого режима я быстро свалюсь.
Сначала мама просилась домой. Увидит автобус:
– Автобус! Давай домой поедем!
Представляете, как у меня сердце сжималось!
Потом привыкла. Но от этого не легче. Ведь и привыкание это кажется признаком деградации. Привыкнет, и станет совсем, как они.
Но если я возьму её домой, она сгорит очень быстро.
И вот я что придумал: поменять квартиру. Пусть это будет дом на земле или квартира в доме с лифтом или квартира на низком первом этаже, без ступенек. Чтобы я мог маму в любой момент вывезти на улицу: погулять или к врачу. Мне кажется, это было бы решением проблемы. За мамой ухаживала бы метапелет (няня). Государство оплачивало маме работу метапелет 28 часов в неделю. А теперь, в её нынешнем состоянии, дало бы и больше. Собственно, метапелет нужна, чтобы поменять памперсы и помыть маму. Хорошо бы, помогла с уборкой. С остальным справлюсь сам.
Если бы мы жили на съёме, подобрать квартиру было бы легко. Но у нас «Амидар», то есть аналог государственной квартиры в СССР. Надо будет подать просьбу, да пока её рассмотрят, пока найдут вариант…
Ещё есть опция, взять метапелет на 24 часа. Чтобы она жила в квартире. В этом случае, нужно доплачивать и немало. Ну, ради мамы денег не жалко, а вот хватит ли? Но, главное, метапелет нужно предоставить отдельную комнату. Таково правило. Ну, вот, я и попытаюсь добиться, чтобы в новой квартире было 3 комнаты. Хотя, шанс ничтожно мал. Даже моя сестрица говорит, что с такой просьбой меня, скорее всего, сразу пошлют.
Вообще, вероятность успеха исчезающее мала. Квартиры может не оказаться. Могут предложить нечто ужасное, а в случае отказа, сказать: «Не нравится, тогда ничем не можем помочь» При самом хорошем раскладе, даже если всё пойдёт гладко, квартира будет очень и очень нескоро. Доживёт ли мама? А если доживёт, не будет ли в таком состоянии, что ни о каком переезде не будет и речи?
Не знаю, что делать. И «за» и «против» слишком много.
С одной стороны:
Сейчас мама чистенькая, физически относительно здорова… То есть настолько здорова, насколько это возможно при её болячках. Смогу ли справиться, даже с помощью метапелет? Не сделаю ли хуже? Не начнётся ли снова гангрена?
За эти месяцы мама очень изменилась. Последние годы я старался её не оставлять надолго одну, не уходил с ночёвкой, но на час-2 я оставить её мог: сходить в магазин, в аптеку, по делам. Теперь не представляю, как оставлю её даже на 10 минут. А придётся.
С другой стороны:
Мамино умственное состояние ухудшается тем быстрее, чем меньше работает её мозг. То, что большую часть времени она проводит среди полоумных стариков, ускоряет процесс.
Да, за её состоянием следят. Да, там есть врач. Но врач бывает с утра до 15:00 в будние дни. Остальное время – только медсёстры. И бывали случаи, что обратишься к сестре, а она просто не знает, что делать. Конечно, в экстренных случаях, врача вызовут из дома или вызовут «скорую». Но это можно сделать и из дома. Как-то мама пожаловалась на плохое самочувствие. Позвал сестру. Попросил измерить давление. Сестра ворчала: «Ей всегда плохо, когда Вы приходите. Когда она одна, она не жалуется». Я настоял. Но… Хорошая сестричка, правда? Можно ТАКОЙ маму доверить?
5 раз видел, как маме в кашу или кофе сыпали сахар. «Ей нельзя! У неё диабет!» «Ой, простите!» А сколько раз я НЕ видел? Врач заверяет, что ложка сахара не сильно повлияет на мамино состояние. Но у меня-то дома такое исключено. К полднику им дают обычные кексы. Не диабетические. Спрашиваю у доктора: «Почему?» «Ничего страшного. Много ли сахара в куске кекса?» Но, ведь есть специальные, на сукразите! Почему не закупить их? Сахар у мамы, кстати, выше, чем дома был.
Некоторые больные бредят, кричат. К ним никто не подходит. И это понятно. Ну, вот такое у них состояние. Для жизни не опасно. А сидеть с каждым персонала не хватит. Ну, так пусть кричит? А если мама кричать будет, а я буду далеко? И к ней никто не подойдёт?
Маме не нравится кормёжка. Хотя мне и сказали, что повар учился в Америке. В обед она ест очень плохо. А то, что приношу из дома, съедает с огромным удовольствием.
И, всё-таки, мама сейчас чистенькая, ухоженная. Смогу ли я её содержать в таком состоянии?
Знаете, я в детстве очень не любил, когда меня надолго отрывали от родителей и увозили куда-то, где свои правила, по которым надо жить, где моей судьбой распоряжаются чужие тётки. Детский сад ещё ладно, всего на несколько часов. Но чтобы с ночёвкой и на сколько-то дней… Ужас! Собственно, такое было всего дважды. Когда мне было 6, меня отправили в детский санаторий. Помню, как я просился обратно. И меня забрали до срока. Второй раз – в 9, я попал в больницу. И тоже умолял: «Мамуленька, папуленька! Заберите меня!» И забрали, хотя врач считал, что по-хорошему, надо бы мне ещё несколько дней полежать. Это сейчас в больнице 3-4 дня держат. В советских больницах лежали неделями. Так получилась, что в пионерский лагерь я всегда ездил с мамой: она устраивалась на лето работать в лагеря. Обычно, старшим воспитателем. Но мне страшно было и подумать, как это, на смену, а то и на всё лето, жить в казённой обстановке.
Так вот сейчас я ставлю себя на место мамы. И вы попробуйте поставить. Ночевать в казённой обстановке в палате с двумя полоумными бабками. Потом – утро. Тебя моют, сажают в кресло, привозят в столовую. Кормят невкусным завтраком. И сидишь до обеда. Просто тупо сидишь, глядя перед собой. Потом – невкусный обед и тихий час. Потом – опять тупое сидение за столом. До ужина. Невкусный ужин и – отбой. И так – каждый день до конца дней. Правда, сын приходит. Но значительная часть времени проходит именно так. Представили? А это – МОЯ МАМА!
Теперь, о том, какие плюсы и минусы для меня лично в том и в другом варианте. Это гораздо менее важно, тем не менее, скажу и об этом. Пока мама жила дома, для меня было проблемой куда-то поехать. Особенно, последние 3 года, когда она слегла. Хорошо, спасали метапелет. Мама всегда была очень беспокойным человеком. За поездку несколько раз звонила мне и требовала звонков от меня. Даже когда я ехал в магазин или по делам, она звонила по нескольку раз, беспокоилась, дёргала меня.
– Куда ты пропал?!!! Что случилось?!!!
– Мама! Я ещё до магазина не доехал!
– Ты что?!!! С утра тебя нет!
– Какое, с утра?! Мы же обедали. Всего полчаса прошло, как я вышел!
– Полдня прошло!
Чувство времени она начала терять раньше. И уж, конечно, ночевать остаться я нигде не мог.
Теперь я, вроде, свободен. Могу хоть каждый день, хоть каждую ночь куда-то ходить. И по делам и развлекаться. Но до чего же я устаю! Вот, бывает, приглашает женщина в гости, а я хочу домой, отоспаться. Отменится визит – вздохну с облегчением. Раньше такого не было. Даже когда работал на тяжёлых работах по 12 часов в сутки. Старею, понятно. Но вот эти ежедневные поездки к маме очень утомляют. Кажется, если бы мама лежала на родном диване, а я был при ней, я уставал бы гораздо меньше. А поездки… Ну, надо будет урегулировать с метапелет. Понимаю, что тяжело.
Ну, и, конечно, сам переезд. Говорят, 2 переезда равны одному пожару. Последний раз мы переезжали 7 лет назад. Но тогда мама была полна сил. Вместе готовились, вместе складывали вещи, вместе расставляли мебель на новой квартире, наполняли шкафы. Мама – аккуратистка. Я – бардачник. И руки вставлены не теми концами. Не представляю, как со всем этим справлюсь один.
Одни друзья говорят: «Правильно! Так и надо сделать!» Другие отговаривают: «Ни в коем случае! Угробишь мать!» А я на распутье. Но в «Амидаре» побывал и документы уже собирать начал.