Старик распахивает дверь машины...

[Пyмяyx**]

​Старик распахивает дверь машины и выставляет палку на асфальт, резиновый наконечник впивается в твердое покрытие, опираясь он выходит и осматривается по сторонам.- Папа! – выходит из машины дочь – Я бы помогла.Вдыхая воздух пенсионер посмотрел на лужайку раскисшую от легких морозов, забор и каменные строения.- Давненько я тут не был – вздохнул он.- Папа, ты меня слышишь? Застегнись!- Марин, оставь его в покое – вышел из машины супруг и протянул ей сумку.- Он кашляет.- Марин… - сурово посмотрел муж на женщину преклонного возраста.В это время старик медленной но уверенной походкой, прихрамывая пошел ко входу...- Папа! Миша, пошли…- Подожди, я забыл документы в машине. Чертов центральный замок. Ненавижу арендованные машины – нажимал на кнопки мужчина, пытаясь открыть дверь.- Догоняй. Папа – подхватила она под локоть старика – Ну, куда ты побежал. Застегнись, мозгло – попыталась она застегнуть пальто старика.Он молча одернул ее руку и продолжил идти. Старики делятся на две категории: первые любят, когда возле них все прыгают и ублажают их, вторые наоборот до конца хотят остаться самостоятельными.- Пап, ты не отходи от меня, все равно билеты у меня.- Билеты? – покосился старик на дочь.- Билеты на вход, у нас экскурсия назначена на 11:45.- Экскурсия? – поморщился старик.- Экскурсия… Спасибо внуку твоему, что через Интернет забронировал, я бы сама не разобралась.- Мне не нужна никакая экскурсия.- Тут так положено.- Кем положено?- Папа, ну не начинай, такие правила.- Мне не понятны эти правила, это не цирк – вспылил старик.- Папуль, я тебя прошу давай хотя бы тут без своих офицерских, командных замашек...- Не указывай мне – одернул он руку.- Все открыл и закрыл наконец-то – догнал их супруг- Очередь то какая и это по билетам! Может нас без очереди пропустят, скажем, что мы с ветераном.- Стой смирно – приказал старик, – осматривая вход в музейные ворота.- Я просто…- Марин – процедил сквозь зубы супруг, понимая, что ветеран вот-вот взорвется от назойливости своей дочери.Пожилой человек продолжал смотреть по сторонам, как будто ловил незримые крики прошлого, вдыхал его воздух мысленно возвращаясь в далекий январь 44-го. Глаза тысяч всплывали из небытия и обжигали сердце радостью и невыносимой болью. Странное смешение несочетаемого создает неимоверную бурю эмоций внутри и вырывает сердце из груди. Он не заметил, как уже они оказались на проходной, где был досмотр. Охрана забирала сумки, оставляя лишь фотоаппараты, кошельки и телефоны.- Сейчас, папа подожди - суетилась дочь – Миша, подержи пока папу.Забавно. Жизнь строится причудливыми зигами, чем больше человек стремится к свободе, тем больше он огранивает себя проверками, рамками, заборами, охраной, досмотрами. Свобода приобрела иной смысл в современном мире…- Все! Можем проходить – возле касс... Марина предъявила чеки и взяла три приемника и наушники – Вот папа, давай надень.- Что это?- Экскурсия, это приемник и наушники.- Я хорошо слышу.- Пап.- Марин, ты его в покое оставишь?! – вспылил супруг – Оставь деда.Работники музея поднимали таблички с названием языка на котором проходит экскурсия и люди из разных стран, как воробьи зимой, начали группироваться. Затем с очередной табличкой появилась экскурсовод и на русском языке озвучила номер канала на приемнике. Старик не слушая побрел в сторону до боли знакомых ворот.- Папа! – Марина рванула за отцом.- Вы не будете в экскурсионной группе? – спросила экскурсовод, небольшой акцент выдавал в ней польку.- Да… Я…- замешкался Михаил – Скорее нет, чем да.- Вообще-то вы зарегистрировались и на это время у вас экскурсия – поясняла путаные правила музея экскурсовод.Туристы стояли и рассматривали Михаила, от чего ему было дико неловко.- Я понимаю, но тут такое дело…- Папа! – продолжала звать старика Марина, который уперто встал в воротах и ни на что не реагировал.- Я вас не понимаю – вздохнула экскурсовод, привыкшая к чудачествам российских туристов.- Он освобождал этот лагерь – вздохнул Михаил, глядя вслед старику.Девушка замолчала, некоторые туристы сняли наушники. Наступила какая-та гнетущая тишина, которую нарушал только шум от американских туристов, которые вовсю доставали и налаживали многочисленные фотоаппараты в предвкушении «шоу».- Вы извините, я пойду. Оборудование мы на выходе сдадим –Михаил пошел за тестем и женой.- Папа, ну ты чего?- Мне сюда не надо.- Господи, а куда тебе надо?- Мне нужно в Биркенау -это Аушвиц два.- Зачем? Ты просил привезти тебя в Польшу, именно в дни когда ты тут воевал, мы привезли, попросил отвезти тебя сюда, мы привезли, что ты еще хочешь?- Мне нужно в Биркенау. Мне не нужен был Аушвиц один – на секунду старик затих и посмотрел, как туристы стоят и фотографируют надпись на воротах «Труд освобождает», кто-то делал фото с помощью селфи палки широко улыбаясь и тут же отсылал это в сеть, чтобы раствориться в миллиардах фотографий.Группы туристов, щелкая фотоаппаратами и телефонами двигались по территории, у бывшего младшего лейтенанта Самытина Алексея Павловича, ныне полковника в глазах стояли другие люди. Оборванные и измученные, некоторых под руки вели санитары и заключённые, которые могли ходить. Женщины и дети, закутанные в ветошь в безразмерной обуви на босу ногу шаркая месили январскую грязь. Но глаза их, глаза, они светлячками зажигались, когда к ним приходило осознание, что все закончилось. Каждую ночь они снились старику…***- Дзинкую, дзинкую…- кинулась на шею лейтенанту женщина от которой неимоверно разило бараком. Запах сырости, сладковатой рвоты, гнилых зубов и немытого тела. Ее тонкие пальцы дрожали на погонах.- Младший лейтенант!Алексея Павловича передернуло и он на автомате встал по стойке смирно.- Хватит обжиматься.- Да она вот… Туда, туда… – показал в сторону полевых кухонь – Есть хочет.- Да, полиглотом тебе не быть Самытин. Благодарит она тебя.- За что? – удивился совсем молодой лейтенант, который без году неделю прибыл в 100-ую стрелковую дивизию.- За красоту твою! Рядовой – крикнул капитан.- Здравия желаю товарищ капитан – взял под козырек солдат.- Проводи женщину до ресторана…- Куда-а-а-а?- До полевой кухни.- А-а-а-а! Сделаем… Гражданочка пойдемте вам туда.- Так лейтенант возьмешь пару бойцов и дуй в Биркенау тут недалеча, передай пакет вот этот майору Степаненко, усек? Сегодня 107-ая освободила там все.- Разрешите исполнять?- Час назад.- Что простите?- Час назад исполнить надо было! Давай лейтенант, давай… Итак мы тут торчим второй день. Двигать дальше надо.- Слушаюсь! Потапов, Смолин за мной… - и лейтенант побежал к машине.- Иволгин еб твою мать, хватит курить уже! – проорал капитан – Опух уже от табака. И ремень подтяни, вечно на яйцах у тебя болтается.- Так самое дорогое место берегу, товарищ капитан – усмехнулся сержант.- Твою мать застрянем мы тут с ними – пошел вглубь лагеря капитан, вздыхая и разглядывая бараки.***- Папа! Пап?! Тебе что плохо? – трясла старика, дочь.- Что? Мне нужно в Биркенау.- Ты пойми тут единая экскурсия, сначала тут все осматривают, а потом едут уже в Биркенау.- Мне потом не надо, и нечего мне тут осматривать, я и так тут каждый сантиметр знаю.- Пап, я читала тут много разных павильонов…- Дура – покачал головой старик.Ничто не заводит и привлекает внимание человека как смерть или ее близость. Не испытавшие ее с каким-то остервенениям разглядывают горы трупов, горе людей и пепел тел. Странное все-таки существо человек, сострадание в нем граничит ни с чем несравнимой жестокостью, любовь граничит с ненавистью, забота с безразличием. Нет в мире существа в котором всего столько понамешано.В это время группа российских туристов после инструктажа поравнялась с ними. Один из туристов подошел к старику.- Спасибо, отец – пожал руку старика пожилой мужчина.- Пустое – пожал руку в ответ руку Алексей Павлович.- Девушка, извините еще раз – обратилась Марина к экскурсоводу, а возможно нам как то сразу Биркенау попасть.- В принципе задумалась полячка…- Я вас очень прошу. Он уперся и не в какую.- Если хотите, присоединитесь к немецкой группе, автобус через 10 минут отходит от остановки, он бесплатный, я договорюсь с экскурсоводом, если уже такое дело. Поясню, что пожилой и так далее. Только сдайте оборудование.- Спасибо больше, спасибо.На остановке была немногочисленная группа немецких туристов, они в отличии от американцев были наоборот очень подавленные. Они как то отрешенно смотрели по сторонам, перекидываясь фразами.- Алексей Павлович!- Да, Миш – вздохнул старик все так же пребывая в своих мыслях.- Ничего что с немцами?- Что с немцами?- Ну, едем с немцами.- Миша мне 90 лет. Как ты думаешь меня реально волнуют эти немцы?- Думаю, что нет.- Правильно думаешь…Подъехал автобус и туристы начали загружаться в него. Экскурсовод всех пересчитала и у нее явно не сошлось количество туристов в ее группе. Она куда-то позвонила, потом вышла из автобуса и через минут пять в салон вошли двое потерявшихся, старик и судя по виду его сын, который что-то сразу начал объяснять гиду. Они долго спорили, после чего автобус все-таки тронулся.- Алексей Павлович!- Что Миш? - смотрел в окно старик- А вы понимаете о чем они говорят?- Неа. Как говаривал наш капитан: я не полиглот.- Тут и без перевода понятно. Немецкие старики трепят нервы своим детям не меньше, чем наши – вздохнула Марина.- Марина-а-а-а…- Что Марина, Миш? Я все понимаю. Просто то хочу сюда, то хочу туда. Ведь даже не поясняет чего вы мы тут делаем, если он и так все знает.Немецкий старик, сидящий в первом ряду обернулся, услышав незнакомую речь, вслед за ним покосились и другие туристы.- Марин тихо.- Что тихо?- Еще побьют нас – усмехнулся Михаил, узнав, что мы русские.- Начнут бить кричите – вздохнул старик и прикрыл глаза.***- Потапов тут останови, я до майора – выпрыгнул из машины лейтенант.- Слушаюсь товарищ лейтенант.Картина в Биркенау была схожей. Алексей Павлович прошел через разгрузочную платформу, где немцы сортировали людей, на того, кто идет в газовую камеру и на того, кто будет работать. Он подошел к солдатам, которые что-то обсуждали с парой заключенных, которые уже были одеты в телогрейки…- Здравия желаю товарищ младший лейтенант!- Майор Степаненко где?- Вон там – показал на офицера, солдат.- Спасибо.Лейтенант подошел и взял под козырек!- Здравия желаю товарищ майор! Младший лейтенант Самытин, вам пакет от генерал-майора Красавина.- Здорово лейтенант… Фокин передашь полковнику Петренко и пулей обратно.- Слушаюсь товарищ майор.- Ну как там у вас? Кури!- Так же как у вас товарищ майор, спасибо.- Пиздец, ад блядь устроили – вздохнул майор, выпуская дым – Смотрю погоны новенькие?!- Да, недавно из училища.- Знаешь, многое видел, но такого… Не хочешь? – достал флягу майор.- Честно?! Хочу.- Тогда за победу! – отпил из фляги офицер и протянул ее лейтенанту.- За победу!По слякоти к ним бежал рядовой…- Товарищ майор, товарищ полковник сказал, что через полчаса передаст ответный пакет.- Субординация Фокин, а где разрешите обратиться?!- Разрешите…- Все, иди уже. Слушай лейтенант, ты извини, у меня сам понимаешь, через пол часика давай на этом месте пакет обратный отдам, а ты пока если хочешь поешь, хотя при виде всего этого... – махнул рукой майор и пошел кого-то материть.Алексей Павлович пошел по лагерю разглядывая лица, солдаты через раз отдавали честь, не замечая офицера так как были заняты ранеными и больными…- Папа! – растолкала старика, дочка.- Что?!- Приехали.- Хорошо.Немецкие туристы покидали автобус, вслед за ними вышел ветеран, осмотрел «дорогу смерти» и молча похромал к арке, за которой остались миллионы жизней. Туристы все так же фотографировали, а экскурсоводы на разных языках в подробностях описывали происходящие тут 70 с лишнем лет назад. Войдя на территорию он осмотрелся по сторонам.- Папа ты попить не хочешь?- Пошли – похромал старикДеревянные бараки женские и мужские в которых лишь нары. Кругом колючая проволока и вышки. Гнетущий пейзаж безысходности и в тоже время напоминание о том, что все проходит, даже самое страшное и ужасное. Тут нет витрин и нет экспозиций, тут все как тогда, и лишь плач младенца, родившегося в женском бараке и отправленного в печь, как будто сквозь январский воздух доносится смешиваясь с криками надзирателей и матери.- Марин мне чего то совсем как- то не по себе.- Думаешь мне лучше?! – вздохнула женщина.Алексей Павлович идет мимо разрушенных крематориев, неподалеку от которых за колючей проволокой уже кипит новая жизнь, и живет своей жизнь город, там детские сады и школы, люди спешат на работу и многие опаздывают. Старик доходит до кладбища и смотрит на черные плиты, за ними был пруд куда высыпали пепел после сжигания тел. Возле них стоит пожилой человек, склонив голову и о чем-то молится. Мимо Алексея Павловича проходит девушка и что-то начинает высказывать старику на Иврите, он отрывается и поворачивается, осматривая незнакомца, который пристально смотрит вдаль.* * *Лейтенант идет по слякоти и останавливается у разрушенных крематориев.- Вот жеж суки – послышался голос сзади, офицер обернулся – Что?- Простите, здравия желаю товарищ младший лейтенант. Старшина Головенко! – отдал честь пожилой солдат.- День добрый…- Говорю суки такое устроить...- Да… А что это у вас?- А-а-а-а! Это – протянул он то ли паровозик, то ли машинку, топорно вырезанную из дерева – Элемент местного творчества, для ребенка видно кто-то вырезал в бараке нашел, они же тех кто под опыты уже не походил отправляли наряду со взрослыми на работы… Суки… Могу быть свободен?- Да, свободны – покрутил в руках игрушку Алексей Павлович и пошел дальше. Он прошел развалины и заметили фигуру, сидящую на коленях в грязи, подойдя поближе он увидел паренька лет 10 – ти - Эй… Ты чего тут делаешь?Не было никакой реакции, офицер подошел ближе.- Что с тобой? Ты ранен? – похлопал он по плечу паренька, тот поднял глаза полные слез, тонкая кожа обтягивала череп и создавалась впечатление что на Алексея Павловича смотрели два огромных полных слез черных круга – Ты по-русски понимаешь? Наверно нет… Эх-х-х-х-х.Парень опять склонил голову.- Я понимаю все. Вставай… Ну, не переводчика же мне тут искать. Смотри… – протянул он игрушку парню – Ты поляк, немец, еврей, кто ты?- Мы пели от страха. Нас били, но мы продолжали петь. Ведь только это помогало окончательно не свихнуться… - прошептал парень.- Так ты по-русски понимаешь – приподнял он парня – Ты откуда? Чего ты тут делаешь? Там кухни, одежда…- Тут мама и сестра – показал парень на пруд, который больше напоминал огромную грязную лужу.- Ну, все, все пошли, держи – отдал он игрушку – Тебя как зовут?- Ицхак – вытирал слезы парень и на тонких руках виднелись наколки.- Ух ты какое имя. А, я Алексей – протянул руку парню, русский офицер – Алексей значит защитник, так мне мама говорила.- А, Ицхак – вытирал слезы маленький узник – Этот тот, который будет смеяться…- Вот видишь! А ты плачешь. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, вот скоро и будем смеяться – еще раз бросил взгляд на разрушенные крематории Алексей – Ты гуляш любишь?- Гуляш?- Э-э-э-э брат да ты жизни значит еще не знаешь, у нас в дивизиях лучший гуляш на всем Украинском фронте. Сам Жуков приезжает из Москве его лопать. Знаешь Жукова?Парень закивал головой.- Ты сам откуда?- Мы в Минске жили – вытирала нос паренек.- А батя твой где?- Воевать ушел добровольцем, он библиотекарем был…- Здорово, я например очень читать люблю, жалко сейчас немного не до этого…- А потом? – посмотрел парень на офицера.- А потом… Накупим после войны кучу книг, знаешь, как в домах бывают такие целые библиотеки…- Здорово – вздохнул паренек.* * *- Мы пели от страха. Нас били, но мы продолжали петь…- прошептал Алексей Петрович.- Ведь только это помогало окончательно не свихнуться… - прошептал еврей.- Папа… - подошла к отцу Марина.- Вы совсем не изменились дядя Леша – подошел старик к офицеру.- Зато ты изменился, отъелся – улыбнулся Алексей Петрович.- Гуляш! – рассмеялся Ицхак.Они обнялись- Невеста твоя?- Внучка – улыбнулся Ицхак- А это мои дочь и зять. Вот на юбилей подарок мне сделали по местам боевой славы прогулку. А ты каким судьбами?- Каждый январь сюда приезжаем, как только тут… - и Ицхак замолчал, потому что не хотел говорить слово музей.- Да уж…- Кстати ваша машинка до сих пор со мной – улыбнулся старик.- Ладно, пошли расскажешь – приобнял Алексей Павлович найденыша...Ицхак что-то сказал внучке и та быстрым движением поймала руку офицера и поцеловала ее…- Что с ней? – испугался старик.- Сказал, что без вас не было бы ее деда…- Пустое.- Расскажите библиотеку то у себя дома сделали? Я как книги вижу вас вспоминаю и отца.- Нет… Я просто всю квартиру книгами завалил и все – рассмеялся старик.- И это правильно…Они брели мимо бараков как десятки лет назад разговаривая о былом и настоящем. Марина и Михаил что-то обсуждали, внучка Ицхака просто смотрела под ноги и думала о том, что приди сюда этот русский позже... ее и в помине небыло бы…Кто автор не знаю...