liza
28.10.2021, 09:25
В избу жениха набилось народу—не продохнуть. Собрались все родственники с двух сторон, да ещё и приглашённые. Яблоку негде упасть. А всё потому, что ждали автобуса из города и такси для жениха и невесты. На улице шёл дождь. Всю ночь лил, собака, как из ведра. Тропики сплошные в зелёной белорусской деревне, затерявшейся в лесу. Дорогу-то и размыло в грязь сплошную. Вот автобус и такси запаздывали. А может, и вовсе застряли где-нибудь, чёрт его знает!
А в сельсовет ехать надо, расписываться да отвечать «да»: а то какое ж это бракосочетание? Филькина грамота, одним словом. От и невеста сидит грустная, набычилась вся, нервничает, аж глаз дергается. Глазом этим на жениха посматривает да локтём его в бок толкает всё чаще и чаще. Жених, белобрысый парень с оттопыренными ушами, заскучал совсем. Сморщился всем телом как-то. Тоже переживает, наверное.
—А что, гости дорогие! Раз такое дело, предлагаю как-то настроение поднять и разом всем подумать, как из этой метаморфозы выбираться будем,—поднялся и громыхнул вдруг зычным голосом отец жениха. Статный высокий такой мужик с пузом неописуемых размеров.
—Мудрую речь ведешь, Александр Григорьевич!—поддержал его сидящий напротив хлюпковатый, рыжеволосый папаша выдаваемой стороны. Надо что-то решать, а то мы тут до тёмной ночи просидим и не выпьем даже! Предлагаю по пятьдесят грамм и созвать семейный, так сказать, совет в расширенном составе, то бишь с участием всех присутствующих.
—Правильно! О то дело! Давай наливай!—загалдел со всех сторон вмиг приободрившийся народ. Звонкие женские голоса приятно обрамили единый порыв собравшихся.
Женщины, как курицы-наседки, встрепенулись и стали расставлять на большом п-образном столе стаканы, разносить бутылки и закуски по всей огромной хате.
Жениха и невесту посадили в центре, как полагается. Ну а все остальные расселись кое-как, особо и не соблюдая пока заведённого порядка. После пятидесяти, причмокиваний и чесания затылков, подали борщ и ещё сто. Потом настал черёд полных гранёных двухсотграммовых. Даже песню кто-то про «каким ты был, таким ты и остался» попытался затянуть. Тогда встал тракторист Федя:
—Я тут вот подумал, дорогие граждане, и решил, а на хрена нам тот автобус? Я щас трактор свой с прицепом для бульбы подгоню и поедем в сельсовет.
Наступила тревожная тишина. Угрожающе длилась с минуту. Вдруг раздался плюхающий звук со стороны будущей брачной пары. Все повернулись с вытаращенными глазами и обнаружили погруженную в миску с борщом голову жениха, не выдержавшего нервного напряжения и рухнувшего челом в глубь свекольной жидкости, обильно заправленной сметаной.
Невеста, широкая деваха с рыжей косой, неожиданно разревелась навзрыд. Бабы бросились ей на помощь, абы извлечь, а потом помыть да отпоить квасом претендента. То да сё, дело поуспокоилось, с кем не бывает, не расчитал парень, перебрал чуток от волнения. Вновь собрались все за столом и позвали Федю, отлучившегося покурить.
—Что ты там, Федя, насчёт трактора вещал, ась?—спросил пузатый папаша, то есть Александр Григорьевич, устремляя на лихого парня грозный взгляд.
—Да уж, поясни, будь добр, милок!—поддакнул рыжий хлюпкий сородственник.
—Так это, Сцяпан Андрэич, ну и Аляксандр Грыгорыч, я ж говорю. Не надо нам ждать автобуса, а тем более такси. Мы зараз трактор мой украсим этими... крыльями белыми, шо ваши жёны смастерили, кольца тоже установим на капоте. Гостей всех в кузов и в сельсовет с песнями. А то шо тут сядеть та жопу греть понапрасну?
—Дык дожджык жыж, Федя! Как мы все в кузове поедем? Промокнем все к чертям собачьим!
—А зонтики по что? Да и брезента у меня кусок есть, баб накрыть троху, а девчат пусть хлопцы под зонтами обнимают.
—А шо?! Правильно!—низвергнул пузатый.
—Голова ты, Фёдор. Девку мою спасёшь, понимаешь.
На том и порешили. Федя с хлопцами и зонтами побежали за трактором, гости стали оживлённо собираться и толпиться в сенях. Трактор прибухтел к самым дверям, на него нацепили крылья любви из пластмассы, закрепили проволокой желтые кольца. Невесту в белом платье с фатой отнесли и усадили в кабину на колени белобрысому жениху. Народ стал забираться в кузов. Всё, можно было трогать. И Федя тронул.
Трактор с белыми крыльями на дверцах кабины и людьми под зонтами в кузове дрогнул несколько раз и покачиваясь, да подпрыгивая на кочках, поехал—дрыг-дрыг-дрыг. Люди в кузове подскакивали в такт, зонтики салютовали в унисон прыгающему кузову. Дрыг-дрыг-дрыг. Красота!
Как там было в сельсовете, история умалчивает: Таинство Брака. Но вернулись все довольные, тем более, что дождь прошёл и выглянуло солнышко. Счастье!
Опять расселись за столом, уже по-чинному, как положено, Начались тосты, поздравления, воспоминания, крики «горько!», слёзы умиления и песни. Потом обряд подарков и конвертиков с деньгами, шоб на дом и на хозяйство, а то как же. Пересчёт рубликов, косые взгляды, шёпот...
—А-а-ааа-а-ай!—Люди добрые! Да что ж это такое! Петя, да куда ж ты делся? Помогите!—заскулила вдруг невеста Глаша, заглядывая под стол и оборачиваясь по сторонам.
—Не понял,..— привстал Александр Григорьевич.
—Только что был и пропал,—всхлипнула Глафира.
—Та в тубзик, наверное, потянуло с водки,—отозвался кто-то из пьянеющих гостей.
—Спокойно! Щас найдём,—сказал Федя и попытался встать из-за стола. Не удалось. Рухнул парень. Ещё бы! Такое напряжение за рулём, а тут ещё дружбан Петя пропал...
Кто-то между тем смотался в деревянную уборную, что за хатой, и объявил:
—Няма!
Народ разволновался, разъярился даже. Как это так!? Был жених и не стало! Пойдем Петю искать! Все вышли во двор и начали досмотр хозяйства: сеновал, коровник, чердак, даже в курятник загянули. Няма... Тут кто-то обнаружил свежие следы на мокрой грязной от дождя дороге в сторону леса. Вся свадьба, включая собак, выступила на тропу поиска. Прочесали поллеса. Няма. Пошли назад. Все грустные, печальные. Невеста Глаша вся в слезах и в мокром подвенечном бело-сером от грязи платье. И вот у самой опушки, под одиноким кустом, она и нашла своё будущее счастье—похрапывающего, пьяного вдрызг, улыбающегося во сне лопоухого Петю
—Ой, ты боже ж мой!—опять заголосила она. На этот раз от счастья.
А в сельсовет ехать надо, расписываться да отвечать «да»: а то какое ж это бракосочетание? Филькина грамота, одним словом. От и невеста сидит грустная, набычилась вся, нервничает, аж глаз дергается. Глазом этим на жениха посматривает да локтём его в бок толкает всё чаще и чаще. Жених, белобрысый парень с оттопыренными ушами, заскучал совсем. Сморщился всем телом как-то. Тоже переживает, наверное.
—А что, гости дорогие! Раз такое дело, предлагаю как-то настроение поднять и разом всем подумать, как из этой метаморфозы выбираться будем,—поднялся и громыхнул вдруг зычным голосом отец жениха. Статный высокий такой мужик с пузом неописуемых размеров.
—Мудрую речь ведешь, Александр Григорьевич!—поддержал его сидящий напротив хлюпковатый, рыжеволосый папаша выдаваемой стороны. Надо что-то решать, а то мы тут до тёмной ночи просидим и не выпьем даже! Предлагаю по пятьдесят грамм и созвать семейный, так сказать, совет в расширенном составе, то бишь с участием всех присутствующих.
—Правильно! О то дело! Давай наливай!—загалдел со всех сторон вмиг приободрившийся народ. Звонкие женские голоса приятно обрамили единый порыв собравшихся.
Женщины, как курицы-наседки, встрепенулись и стали расставлять на большом п-образном столе стаканы, разносить бутылки и закуски по всей огромной хате.
Жениха и невесту посадили в центре, как полагается. Ну а все остальные расселись кое-как, особо и не соблюдая пока заведённого порядка. После пятидесяти, причмокиваний и чесания затылков, подали борщ и ещё сто. Потом настал черёд полных гранёных двухсотграммовых. Даже песню кто-то про «каким ты был, таким ты и остался» попытался затянуть. Тогда встал тракторист Федя:
—Я тут вот подумал, дорогие граждане, и решил, а на хрена нам тот автобус? Я щас трактор свой с прицепом для бульбы подгоню и поедем в сельсовет.
Наступила тревожная тишина. Угрожающе длилась с минуту. Вдруг раздался плюхающий звук со стороны будущей брачной пары. Все повернулись с вытаращенными глазами и обнаружили погруженную в миску с борщом голову жениха, не выдержавшего нервного напряжения и рухнувшего челом в глубь свекольной жидкости, обильно заправленной сметаной.
Невеста, широкая деваха с рыжей косой, неожиданно разревелась навзрыд. Бабы бросились ей на помощь, абы извлечь, а потом помыть да отпоить квасом претендента. То да сё, дело поуспокоилось, с кем не бывает, не расчитал парень, перебрал чуток от волнения. Вновь собрались все за столом и позвали Федю, отлучившегося покурить.
—Что ты там, Федя, насчёт трактора вещал, ась?—спросил пузатый папаша, то есть Александр Григорьевич, устремляя на лихого парня грозный взгляд.
—Да уж, поясни, будь добр, милок!—поддакнул рыжий хлюпкий сородственник.
—Так это, Сцяпан Андрэич, ну и Аляксандр Грыгорыч, я ж говорю. Не надо нам ждать автобуса, а тем более такси. Мы зараз трактор мой украсим этими... крыльями белыми, шо ваши жёны смастерили, кольца тоже установим на капоте. Гостей всех в кузов и в сельсовет с песнями. А то шо тут сядеть та жопу греть понапрасну?
—Дык дожджык жыж, Федя! Как мы все в кузове поедем? Промокнем все к чертям собачьим!
—А зонтики по что? Да и брезента у меня кусок есть, баб накрыть троху, а девчат пусть хлопцы под зонтами обнимают.
—А шо?! Правильно!—низвергнул пузатый.
—Голова ты, Фёдор. Девку мою спасёшь, понимаешь.
На том и порешили. Федя с хлопцами и зонтами побежали за трактором, гости стали оживлённо собираться и толпиться в сенях. Трактор прибухтел к самым дверям, на него нацепили крылья любви из пластмассы, закрепили проволокой желтые кольца. Невесту в белом платье с фатой отнесли и усадили в кабину на колени белобрысому жениху. Народ стал забираться в кузов. Всё, можно было трогать. И Федя тронул.
Трактор с белыми крыльями на дверцах кабины и людьми под зонтами в кузове дрогнул несколько раз и покачиваясь, да подпрыгивая на кочках, поехал—дрыг-дрыг-дрыг. Люди в кузове подскакивали в такт, зонтики салютовали в унисон прыгающему кузову. Дрыг-дрыг-дрыг. Красота!
Как там было в сельсовете, история умалчивает: Таинство Брака. Но вернулись все довольные, тем более, что дождь прошёл и выглянуло солнышко. Счастье!
Опять расселись за столом, уже по-чинному, как положено, Начались тосты, поздравления, воспоминания, крики «горько!», слёзы умиления и песни. Потом обряд подарков и конвертиков с деньгами, шоб на дом и на хозяйство, а то как же. Пересчёт рубликов, косые взгляды, шёпот...
—А-а-ааа-а-ай!—Люди добрые! Да что ж это такое! Петя, да куда ж ты делся? Помогите!—заскулила вдруг невеста Глаша, заглядывая под стол и оборачиваясь по сторонам.
—Не понял,..— привстал Александр Григорьевич.
—Только что был и пропал,—всхлипнула Глафира.
—Та в тубзик, наверное, потянуло с водки,—отозвался кто-то из пьянеющих гостей.
—Спокойно! Щас найдём,—сказал Федя и попытался встать из-за стола. Не удалось. Рухнул парень. Ещё бы! Такое напряжение за рулём, а тут ещё дружбан Петя пропал...
Кто-то между тем смотался в деревянную уборную, что за хатой, и объявил:
—Няма!
Народ разволновался, разъярился даже. Как это так!? Был жених и не стало! Пойдем Петю искать! Все вышли во двор и начали досмотр хозяйства: сеновал, коровник, чердак, даже в курятник загянули. Няма... Тут кто-то обнаружил свежие следы на мокрой грязной от дождя дороге в сторону леса. Вся свадьба, включая собак, выступила на тропу поиска. Прочесали поллеса. Няма. Пошли назад. Все грустные, печальные. Невеста Глаша вся в слезах и в мокром подвенечном бело-сером от грязи платье. И вот у самой опушки, под одиноким кустом, она и нашла своё будущее счастье—похрапывающего, пьяного вдрызг, улыбающегося во сне лопоухого Петю
—Ой, ты боже ж мой!—опять заголосила она. На этот раз от счастья.