Как я стала писателем

[Наташа Ростова]

Как я стала писателем.
Часть 1.
Прокручивая свою жизнь, как киноленту, назад, я заметила, что на самом деле хотела стать кем угодно, но только не писателем.
Выросла я у мамы в редакции, такая дочь полка корреспондентов репортёров, машинисток, редакторов. В редакцию часто приходили известные писатели и поэты, и мне они не нравились. Уже тогда я понимала, то жизнь у них сложная, нестабильная и не такая уж яркая, как у героев их романов или поэм. А мне-то хотелось праздника.
Мне всегда казалось, что я не живу в реальной жизни, а нахожусь в каком-то облаке, которое перемещается в пространстве и времени, путешествует по разным странам, а также работает, убирает, готовит, стирает. А я сама сижу в этом облаке и складываю буквы в слова, слова – в фразы, а фразы – в главы бесконечного романа непонятно о чём.
Первая моя статья про гастроли кукольного театра была опубликована в газете «Зоря Прикарпатья», когда мне было семь лет. Конечно, текст правили и корректоры, и редакторы, а машинистки перепечатывали его на своей музыкальной машинке, но гонорар свой я всё-таки получила – юбилейный рубль с изображением Ильича.
Шёл 1970 год. Дедушке Ленину исполнилось сто лет, а мой блестящий рубль казался таким же вечным и магическим, как светлый образ вождя мирового пролетариата.
Я продолжала учиться, а свободное время проводить в редакции, и самым любимым моим ароматом стал не «Шанель номер 5», а запах свежей типографской краски.
В начале 80-х в журнале «Юность» появились мои первые рассказы. Авторитет вечно живого, но спящего в Мавзолее, поблек, как и мой юбилейный рубль. И мы, студенты журфака, пропили его вместе с новым гонораром в известном кабаке «Казачий хутор»
В 90-е началась перестройка, авторитет дедушки Ленина упал совсем, как и его статуя на площади им. Ленина. А я сама уже работала в редакции известной газеты. Заматерела и разжилась на французские духи «Шанель номер 5».

Однако, аромат свежей типографской краски мне казался гораздо приятней и родней.
Как собственно и сейчас.

Часть 2.
Мои студенческие годы пришлись на кровавые 80-е.
Я особо не заморачивалась на тему поступления в ВУЗ.
​продолжение следует

[Белая Хризантема**]

Очень интересно,хочу читать еще)

[Пyмяyx**]

Очень интересно. Ждём продолжения.

[Нурофен]

Интересно читать когда человек пишет о себе лично)

[Наташа Ростова]

Глава 3
Евреи, В.В. Путин, а также Распутин, который изображен на бутылке дважды, сверху и снизу.
Работа в редакции еврейской газеты «Шма» при ростовской синагоге сильно изменила ритм моей жизни и перевернула жизненные установки на то, что такое хорошо и что такое плохо.
Вот, например, раньше «работать» - это было «хорошо» по определению, а «работать в редакции по субботам» – это даже лучше, чем «хорошо». И какого же было моё удивление, когда новое начальство в лице раввина Эльяшива Каплуна запретило мне даже появляться в редакции по субботам и в дни еврейских праздников. Больше всего потрясла сама фраза: «В шабат нельзя работать». Сначала я впала в ступор, но очень быстро научилась отдыхать в субботу, а потом в другие дни недели и не только в праздники.


***
Мне выделили стол в приёмной раввина, и утром 31-го декабря я приступила к организации еврейкой газеты Северного Кавказа.
Я углубилась в чтение документов, но вдруг раздался звонок.
- Шалом,- послышалось в трубке,- могу ли записаться на приём к раввину.
- Вы еврейка? – на автомате спросила я.
- Нет, я не еврейка,- ответили в трубке,- но двадцать лет назад меня еврей изнасиловал...
Еле сдерживая дикий приступ хохота, я быстро передала трубку секретарше нашего рава и выскочила за дверь.
Когда же немного успокоилась и вернулась, секретарша Леночка была сильно расстроена.
- Это ненормальная звонит уже полгода,- объяснила мне она,- хочет «пройти гиюр» и уехать в Израиль на ПМЖ. Но проблема-то в том, что первые дети у этой женщины появились только через три года после изнасилования.

***
Через неделю я уже втянулась в работу и более-не-менее привыкла к утренним звонкам с нелепыми вопросами: «Когда в синагоге установят ёлку для детей?» или «Сколько стоит причаститься к еврейству?»
Бывший редактор «ШМА» репатриировалась в Израиль и оставила мне довольно богатое наследие: подшивку с первыми выпусками газеты, папки с архивными документами, списки внештатных корреспондентов и многое, многое другое.
В синагоге было относительно тихо, секретарша Леночка отвечала на бесконечные звонки, и я углубилась в чтение. Когда же в дверях приёмной внезапно появился местный попрошайка Мойша Коган, мы обе вздрогнули от неожиданности.
- У меня умерла жена,- плакал Мойша и умолял пропустить его к раввину. Леночка принесла ему воды и попыталась объяснить, что раввина нет и сегодня не будет. Но Мойша ничего не хотел слушать, бился в истерике и требовал срочно найти рава Эльяшива.
- Ну, что Вы хотите, Мойша, «заказать Кадиш»? – не выдержала секретарша раввина и достала чёрную папку с надписью: «Кадиш».
При виде папки Мойша вдруг испугался и перестал плакать.
- Ну, она не совсем умерла,- быстро затароторил Мойша,- а только может умереть. Понимаете, она уже почти при смерти. И она таки умрёт, если Вы не выпишите мне материальную помощь в размере ста рублей.
Мне уже было не смешно и, решив, что впечатлений за неделю с меня достаточно, я засобиралась домой.


2.

Шёл 1999 год.
Свободное веселье дошло до точки. Одна часть города заливалась водкой «Распутин», закусывала ананасами, чёрной икрой и швыряла пачки долларов, перевязанные дешёвой резинкой для трусов, на прилавки дорогих бутиков, другая – голодала в буквальном смысле этого слова.
Зато все вместе дружно ругали правительство, поимённо посылали заседателей Думы на три известные в народе буквы и «занимались свободной коммерцией».
Правда, одни под словом «коммерция» подразумевали торговлю бензином, другие – антиквариатом и драгметаллами, а третьи просто продавали на Центральном рынке петрушку и свои бывшие в употреблении вещи.


Этот также известен резким усилением террористической деятельности, организованной преступности, чеченских войн, сексуальной революцией, резким падение рождаемости и ростом смертности в мирное время.
Несмотря на низкую популярность и плохое состояние здоровья, президент России Б. Ельцин сохранял влияние на ход событий в стране и стремился передать свои полномочия лояльному преемнику, обеспечив преемственность власти.
В августе он остановил свой выбор на В. Путине, поставив его во главе Правительства.

Буквально через месяц, я увидела нового и.о. президента, так сказать, "живьём", когда поехала в Москву на открытие Федерации Еврейских Общин России.
Путин приехал лично и в знак особой признательности передал Главному Раввину России Берль Лазару российский флаг, изготовленный лучшими мастерами-вышивальщиками страны.
В свою очередь Берль Лазарь передал и.о. президента серебряную Ханукию и начал было объяснять значение еврейской символики, но к удивлению журналистов, Путин прекрасно знал, что такое Ханукия и подробно изложил историю еврейского праздника Ханука. Когда на пресс - конференции я спросила: «Откуда ему известны такие подробности?», ответил: «В детстве мы с родителями жили в Ленинградской коммунальной квартире, в которой одну из комнат занимала еврейская семья. Старички и дочь».
Из-за 5-ой графы личная жизнь женщины не сложилась, детей не было, и она с удовольствием нянчилась с маленьким Володей: кормила, рассказывала всякие истории и читала книжки. А старички соблюдали традиции и читали "Талмуд".
Нельзя сказать, что мальчика интересовали святые книги, но атмосфера еврейского дома сильно притягивала. Он частенько встречал там шабаты, слушал еврейские молитвы, а самое главное, что он мог участвовать в трапезах. И, как выразился сам Путин: «Эти тёплые детские воспоминания глубоко засели в его сердце. Особенно я благодарен за вкусную еду, я же был вечно голодным».
Я не знаю, какой Путин человек, добрый, искренний или циничный, но тогда я впервые увидела в государственном чиновнике живого человека со своими воспоминаниями, привязанностями и пережитыми потерями.
Тогда очень многие почувствовали в нём лидера, способного что-то решить
и взять на себя ответственность. А женщины увидели в нем нормального мужика, который не просто красуется перед телекамерами и заливается очередными обещаниями, а молча занимается своим делом. И уж если начинает говорить, то говорит грамотно... В отличие от некоторых.


Не скрою, мне Владимир Владимирович понравился.
Но всю дорогу из Москвы в Ростов я чувствовала нарастающее желание уехать из страны. И когда я вышла из поезда на ростовском вокзале, то уже приняла решение готовиться к выезду в Израиль.
продолжение следует

[Наташа Ростова]

Глава 2
Мои студенческие годы выпали на кровавые 80-е
Я особо не заморачивалась на тему поступления в ВУЗ. Было и так понятно, что учиться я буду в Ростовском университете, но только не на филологическом. Напомню, что я делала всё возможное, чтоб не стать писателем. Поэтому поступила на механико-математический.
К счастью мне хватило пяти лет учёбы, чтоб ощутить свою полную несовместимость с математикой и программированием. Конечно, я освоила и Алгол, и Пиэль, и Фортран, но всю жизнь разговаривать с ЭВМ для меня было равносильно самоубийству.

Мои школьные друзья ушли в армию и попали в Афганистан. Я писала им письма, они очень редко отвечали или не отвечали вообще. И только спустя несколько месяцев на поминках, всматриваясь в глаза убитых горем родителей, я поняла, почему они молчали.
В 1985ом из ростовского университета вырвалось новое поколение дипломированных программистов, я поступила на заочное отделение журфака, к власти пришёл Горбачёв, и начался полный бардак. Перестройка. Привет, Америка. Сникерсы, Баунти. Райские наслаждения и водка «Распутин», на которой сам Григорий изображен дважды, сверху и снизу.
Нерушимый Союз братских республик рассыпался на свободные обломки разных национальностей. И пролилась первая кровь уже не в Афганистане, а внутри страны.

Шёл 1989 год. Непотопляемый Титаник с привычным до боли названием «СССР» развалился на части и очень быстро пошёл ко дну. Но мы благополучно остались на берегу и спокойно наблюдали, как тонет накопленный нами багаж, диваны, чемоданы, сберкнижки, дипломы и членские билеты от партии и комсомола,
Кажется, автором клише «лихие девяностые» стал писатель Михаил Веллер, употребивший это выражение в романе «Кассандра».
И мне оно показалось весьма удачным после Августовской комедии абсурда с громким названием «Путч», обесценивание сбережений граждан, невыплаты заработной платы, пенсий и так далее, и тому подобное.
И носило меня по редакциям разных газет: от партийного «Вечернего Ростова» до криминального «Ростовского курьера». Одни газеты закрывались, другие открывались. Но несмотря на нестабильность, разгул бандитизма и полное безвластие, мы чувствовали себя свободными и делали всё, что позволяла фантазия. Для меня девяностые реально были лихими, наполненными незабываемыми впечатлениями от опасных приключений.
А главное, есть, что вспомнить и рассказать не только внукам, но и правнукам.
Хотя было страшно. Очень страшно. За дочь, за семью, за коллег по работе и, естественно, за себя лично.
Я ощущала этот страх кожей. Страх, тщательно прикрытый ростовскими понтами и куражом.
Особенно тяжело мне давались материалы про военный госпиталь, который находился почти за чертой города, в районе Военведа. Именно туда привозили «груз номер 300» из Чечни и других горячих точек. Но больше всего я боялась, когда по заданию редакции отправлялась в ростовскую лабораторию по идентификации останков. Туда привозили неопознанный, безымянный «груз номер 200».
И я на всю жизнь запомнила глаза родителей, которые приезжали из разных городов нашего свободного Отечества и месяцами стояли, сидели, лежали в очереди в надежде получить хоть какую-нибудь информацию о своих детях.
Я возвращалась домой и заливала боль водкой. Но водка после двух литров превращалась в воду и очень быстро заканчивалась.

И очень быстро наступил тот момент, когда фразы начали рассыпаться на слова, слова на буквы, а я осознавала всё больше и больше, что не могу писать.
Это случилось в середине октября 1992 года на одном из последних заседаний Суда над Чикатило, начатого 14 апреля того же года. Заседание проходило в зале № 5 Ростовского дома правосудия. Объём материалов уголовного дела № 18/59639-85 составил 220 томов. Андрея Чикатило обвиняли в 56 зверских убийствах несовершеннолетних. Его самого, во избежание возможного самосуда со стороны родственников погибших, поместили в большую железную клетку.

Я смотрела на клетку, на мерзкого сморчка с рыбьими глазами, на слюни, которые капали у него из рта и думала: «Чего же стоит наш ростовский уголовный розыск, который не мог поймать столько лет этого говнюка. Это ж надо было вызывать целый отряд следователей из Москвы, которые привезли с собой специально обученных женщин, чтобы поймать маньяка на живца...

[Пyмяyx**]

Наташа, здОрово! Читал на одном дыхании.

[Наташа Ростова]

мерси
)) разминаюсь перед продолжением " Сробзеля"

[Белая Хризантема**]

Из тебя получился классный писатель,пиши еще!