Николь
26.05.2022, 21:47
ВЬЮЖНЫМ ВЕЧЕРОМ
У репродуктора
Москва транслировала "Литературные вечера" у микрофона выступал Алексей Сурков. Он рассказывал, под впечатлением каких обстоятельств им были написаны стихи к широко известной песне начала Великой Отечественной войны "В землянке"
Удобно устроившись на диване, Дмитрий Яковлевич прислушался:он любил встречи с фронтовиками и в жизни, и в кино, и в книге, и на радио.. После этого на душе обычно становится чище и светлее. Но что такое? Может, он ослышался? Нет, Сурков так и сказал :" Командир дивизии Белобородов".
Дмитрий Яковлевич рывком поднялся и, прихрамывая, усилил громкость. Голос поэта приблизился, зазвучал совсем рядом. Сурков говорил не торопясь, спокойно и деловито, и чем дальше слушал его Дмитрий Яковлевич, тем больше удивлялся - все совпадало! И дата-конец ноября 1941 года, и место-штабная землянка, и время суток-вечер, когда работники штаба полка бросились на фашистов, а потом отходили к речке под минометным огнём.
Тогда-то и родились стихи. Писались они не для печати. Это были строки, посвящённые жене :
Бьется в тесной печурке огонь
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
... Ты сейчас далеко-далеко
Между нами снега и снега
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.
Боевое крещение
Поэт давно закончил говорить, а Дмитрий Яковлевич все никак не мог прийти в себя - мысли, воспоминания настойчиво стучались в голове, просились на свободу.
.. 1940 год. Окончено военное училище. Мечта рабочего паренька осуществилась-он стал кадровым военным. В труде и учебе шли нелегкие армейские будни. Но вот наступили грозные дни испытаний - началась война. Теперь боевая подготовка в войсках (78 дивизия, где проходил службу Д. Я. Провоторов, находилась в то время на Дальнем Востоке) велась и днем, и ночью-следовало быстрее и лучше готовится к встрече с врагом.
В начале ноября 1941 года дивизия прибыла под Москву и выгрузилась недалеко от городка Истра. Боевое крещение сибиряки выдержали с чести - перейдя в наступление, они с ходу овладели районом Михайловское-Старое. В последующем дивизия вела тяжелые оборонительные бои и, хотя под давлением превосходящих сил противника, медленно отходила, но это тоже были победные бои - обескровленный враг терял последние силы.
По страницам книги
Подробно и обстоятельно описаны все эти события в книге генерала армии А. П. Белобородова "Ратный подвиг"
Дмитрий Яковлевич перешёл к столу, включил настольную лампу, нашёл книгу с автографом генерала:"Тов. Правоторову Д. Я. в день традиционной встречи 8 мая 1969 года в школе. N59 г. Москва" - в этой школе и в посёлке Ленино Истринского района созданы музеи боевой славы дивизии и проходят встречи воинов-ветеранов - и углубился в чтение.
Короткими, подчас протокольными казались нынче записи генерала, а для Дмитрия Яковлевича за каждой строкой, относящиеся к 258-му стрелковому полку, - целая страница жизни. В те дни он служил офицером связи, а это значит, всегда был в пути. Нередко связь нарушалась, менялась обстановка и приходилось шагать в неизвестность - не раз ему нужно было браться за оружие..
Вот и место в мемуарах генерала о приезде группы писателей:"Они бывали в окопах и блиндажах, беседывали с бойцами и командирами, освещали в печати дела и подвиги наших воинов, а Сурков и Бек даже с оружием в руках участвовали в ночном бою..."
А до смерти четыре шага...
Дмитрий Яковлевич зримо представил себе обстановку того дня:несколько суток он не спал, обеспечивая связь с батальонами, и когда в полдень, наконец, наступило затишье, командир полка Суханов разрешил ему отдохнуть. Офицер сразу уснул.
Разбудил его вестовой. За окном грохотал близкий бой. Не понимая в чем дело. Правоторов выскочил из дома и бросился через улицу. Сбоку по нему ударил пулемёт. Офицер упал на снежную дорогу, огляделся. Недалеко стоял фашистский танк. Ползком миновав улицу, Дмитрий Яковлевич направился близко к штабу, но вестовой звал его знаками к блиндажу-в глубину двора. Блиндаж оказался забитым военными до отказа. Протиснуться внутрь не было никакой возможности, и Правоторов через головы товарищей доложил о своем прибытии. Отозвался Суханов :"Жди приказаний"
Что произошло, никто точно не знал и, потолкашись у входа в землянку, Дмитрий Яковлевич поднялся наверх. Вечерело. Крепчал мороз. Крутила поземка. И тут он увидел незнакомого майора подошёл к нему в надежде что-нибудь узнать. Они едва успели переброситься несколькими словами, как начался обстрел заставил их укрыться за бруствером блиндажа. Пули ложились плотно. Пришлось перебраться ниже по ступенькам, где сидел ещё один неизвестный военный.
И тут последовал приказ - обезвредить огневые точки врага. Офицеры, в их числе незнакомый майор и Правоторов, поползли вперёд. Ведя огонь из винтовок и пистолетов, они дали возможность начальнику штаба Величко, возглавившему эту вылазку, забросать гранатами один, а затем и второй дом с засевшими в них гитлеровцами.
Письмо
Однако же и загадал загадку товарищ Сурков - это просто дошло до сознания Дмитрия Яковлевича - он ведь не назвал ни номера полка, ни командира. Что делать?! Нужно уточнить, спросить, надо написать Суркову. Правоторов взял ручку, лист бумаги.
Письмо получилось длинное, пожалуй, сумбурное, но, только выложив все свое сокровенное, Дмитрий Яковлевич успокоился.
Он ежедневно и аккуратно ходил в Урюпинске отделение Госбанка, где работал старшим кредитным инспектором. Возвращаясь домой, всегда прибовлял шагу.. Вот-вот будет письмо.. И он пришло. Алексей Сурков писал:
"Уважаемый Дмитрий Яковлевич! За недосугом(идёт сессия Верхнего Совета) отвечаю вынужденно коротко. Все, о чем Вы пишите, произошло в полку Суханова 27 ноября 1941 года во второй половине дня и вечером. Мы проскочили на КП полка на грузовике как раз в то время , когда немецкие танки, пройдя лощиной у деревни Дарна, отрезали КП полка от батальонов. Быстро темнело. Мне, фотокорресподенту и еще кому-то (очевидно, это были Вы), места в блиндаже не осталось, и мы укрылись от автоматчиков на ступеньках. Далее шло как вы и пишете. Начштаба Величко, собрав пачку гранат, пошел кидать их в окна домов, где засели фашисты. Мы его прикрывали огнем. Когда выстрелы автоматчиков поредели и стемнело, обитатели блиндажа организованно отошли к речке. Мы шли по льду под минометным обстрелом. Мерзлая земля от взрывов била по каскам... Крепко жму Вашу руку А. Сурков.
И приписка:"Майор, о котором Вы пишите очевидно, я,потому, что у меня тогда были две "шпалы" батальонного комиссара" Дмитрий Яковлевич много раз читал это письмо. Много лет прошло с того памятного вечера, а ощущение "до смерти четыре шага" жива до сих пор.
У репродуктора
Москва транслировала "Литературные вечера" у микрофона выступал Алексей Сурков. Он рассказывал, под впечатлением каких обстоятельств им были написаны стихи к широко известной песне начала Великой Отечественной войны "В землянке"
Удобно устроившись на диване, Дмитрий Яковлевич прислушался:он любил встречи с фронтовиками и в жизни, и в кино, и в книге, и на радио.. После этого на душе обычно становится чище и светлее. Но что такое? Может, он ослышался? Нет, Сурков так и сказал :" Командир дивизии Белобородов".
Дмитрий Яковлевич рывком поднялся и, прихрамывая, усилил громкость. Голос поэта приблизился, зазвучал совсем рядом. Сурков говорил не торопясь, спокойно и деловито, и чем дальше слушал его Дмитрий Яковлевич, тем больше удивлялся - все совпадало! И дата-конец ноября 1941 года, и место-штабная землянка, и время суток-вечер, когда работники штаба полка бросились на фашистов, а потом отходили к речке под минометным огнём.
Тогда-то и родились стихи. Писались они не для печати. Это были строки, посвящённые жене :
Бьется в тесной печурке огонь
На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
... Ты сейчас далеко-далеко
Между нами снега и снега
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.
Боевое крещение
Поэт давно закончил говорить, а Дмитрий Яковлевич все никак не мог прийти в себя - мысли, воспоминания настойчиво стучались в голове, просились на свободу.
.. 1940 год. Окончено военное училище. Мечта рабочего паренька осуществилась-он стал кадровым военным. В труде и учебе шли нелегкие армейские будни. Но вот наступили грозные дни испытаний - началась война. Теперь боевая подготовка в войсках (78 дивизия, где проходил службу Д. Я. Провоторов, находилась в то время на Дальнем Востоке) велась и днем, и ночью-следовало быстрее и лучше готовится к встрече с врагом.
В начале ноября 1941 года дивизия прибыла под Москву и выгрузилась недалеко от городка Истра. Боевое крещение сибиряки выдержали с чести - перейдя в наступление, они с ходу овладели районом Михайловское-Старое. В последующем дивизия вела тяжелые оборонительные бои и, хотя под давлением превосходящих сил противника, медленно отходила, но это тоже были победные бои - обескровленный враг терял последние силы.
По страницам книги
Подробно и обстоятельно описаны все эти события в книге генерала армии А. П. Белобородова "Ратный подвиг"
Дмитрий Яковлевич перешёл к столу, включил настольную лампу, нашёл книгу с автографом генерала:"Тов. Правоторову Д. Я. в день традиционной встречи 8 мая 1969 года в школе. N59 г. Москва" - в этой школе и в посёлке Ленино Истринского района созданы музеи боевой славы дивизии и проходят встречи воинов-ветеранов - и углубился в чтение.
Короткими, подчас протокольными казались нынче записи генерала, а для Дмитрия Яковлевича за каждой строкой, относящиеся к 258-му стрелковому полку, - целая страница жизни. В те дни он служил офицером связи, а это значит, всегда был в пути. Нередко связь нарушалась, менялась обстановка и приходилось шагать в неизвестность - не раз ему нужно было браться за оружие..
Вот и место в мемуарах генерала о приезде группы писателей:"Они бывали в окопах и блиндажах, беседывали с бойцами и командирами, освещали в печати дела и подвиги наших воинов, а Сурков и Бек даже с оружием в руках участвовали в ночном бою..."
А до смерти четыре шага...
Дмитрий Яковлевич зримо представил себе обстановку того дня:несколько суток он не спал, обеспечивая связь с батальонами, и когда в полдень, наконец, наступило затишье, командир полка Суханов разрешил ему отдохнуть. Офицер сразу уснул.
Разбудил его вестовой. За окном грохотал близкий бой. Не понимая в чем дело. Правоторов выскочил из дома и бросился через улицу. Сбоку по нему ударил пулемёт. Офицер упал на снежную дорогу, огляделся. Недалеко стоял фашистский танк. Ползком миновав улицу, Дмитрий Яковлевич направился близко к штабу, но вестовой звал его знаками к блиндажу-в глубину двора. Блиндаж оказался забитым военными до отказа. Протиснуться внутрь не было никакой возможности, и Правоторов через головы товарищей доложил о своем прибытии. Отозвался Суханов :"Жди приказаний"
Что произошло, никто точно не знал и, потолкашись у входа в землянку, Дмитрий Яковлевич поднялся наверх. Вечерело. Крепчал мороз. Крутила поземка. И тут он увидел незнакомого майора подошёл к нему в надежде что-нибудь узнать. Они едва успели переброситься несколькими словами, как начался обстрел заставил их укрыться за бруствером блиндажа. Пули ложились плотно. Пришлось перебраться ниже по ступенькам, где сидел ещё один неизвестный военный.
И тут последовал приказ - обезвредить огневые точки врага. Офицеры, в их числе незнакомый майор и Правоторов, поползли вперёд. Ведя огонь из винтовок и пистолетов, они дали возможность начальнику штаба Величко, возглавившему эту вылазку, забросать гранатами один, а затем и второй дом с засевшими в них гитлеровцами.
Письмо
Однако же и загадал загадку товарищ Сурков - это просто дошло до сознания Дмитрия Яковлевича - он ведь не назвал ни номера полка, ни командира. Что делать?! Нужно уточнить, спросить, надо написать Суркову. Правоторов взял ручку, лист бумаги.
Письмо получилось длинное, пожалуй, сумбурное, но, только выложив все свое сокровенное, Дмитрий Яковлевич успокоился.
Он ежедневно и аккуратно ходил в Урюпинске отделение Госбанка, где работал старшим кредитным инспектором. Возвращаясь домой, всегда прибовлял шагу.. Вот-вот будет письмо.. И он пришло. Алексей Сурков писал:
"Уважаемый Дмитрий Яковлевич! За недосугом(идёт сессия Верхнего Совета) отвечаю вынужденно коротко. Все, о чем Вы пишите, произошло в полку Суханова 27 ноября 1941 года во второй половине дня и вечером. Мы проскочили на КП полка на грузовике как раз в то время , когда немецкие танки, пройдя лощиной у деревни Дарна, отрезали КП полка от батальонов. Быстро темнело. Мне, фотокорресподенту и еще кому-то (очевидно, это были Вы), места в блиндаже не осталось, и мы укрылись от автоматчиков на ступеньках. Далее шло как вы и пишете. Начштаба Величко, собрав пачку гранат, пошел кидать их в окна домов, где засели фашисты. Мы его прикрывали огнем. Когда выстрелы автоматчиков поредели и стемнело, обитатели блиндажа организованно отошли к речке. Мы шли по льду под минометным обстрелом. Мерзлая земля от взрывов била по каскам... Крепко жму Вашу руку А. Сурков.
И приписка:"Майор, о котором Вы пишите очевидно, я,потому, что у меня тогда были две "шпалы" батальонного комиссара" Дмитрий Яковлевич много раз читал это письмо. Много лет прошло с того памятного вечера, а ощущение "до смерти четыре шага" жива до сих пор.