Keng**
19.03.2008, 19:27
Степан обожал женщин. Он любил их всецело и искренне. И дело тут не в ориентации. Любовь к женщинам он испытывал с детства, когда, еще не отдавая себе в этом отчет, приклонялся перед ними, чувствуя их превосходство над собой.
Его умиляла их способность мыслить. Говоря глупости, излагать неопровержимые истины. На примере своей сестры и жены, Степан с умилением наблюдал, как эти хрупкие существа, уступающие ему в силе, ловкости и мощи, умели добиваться своего и подчинять все своей воле. Он многому у них научился и порой, когда заранее просчитывал хитрость жены, в очередной раз пытающуюся его облапошить в какой-то бытовой теме, просто делал вид, что ничего не замечает, давая ей возможность насладиться своим триумфом.
Супруга обожала его. Именно благодаря ее любви и пониманию он состоялся как личность. На работе его ценили как специалиста и постоянно продвигали вверх по служебной лестнице, а в свободное время Степан писал стихи. И пусть сам он считал их посредственными, но супруга всегда ими восхищалась, часто заучивала наизусть и декламировала друзьям и знакомым.
Еще Степан очень любил музыку, особенно песни, где слова были со смыслом, а не те, которые просто сопровождают гром музыкальных инструментов.
Они сидел с женой на кухне и обедали. Из радиоприемника доносилась музыка. Супруги переговаривались, рассказывая друг другу о перипетиях сегодняшнего дня. И вдруг оба замолчали. Послышались нотки уже хорошо известной песни, очень модной певицы. Степан сделал громче.
- Вот сколько слушаю эту песню, а все равно нахожу что-то новое. Замечательные слова, - произнесла жена, когда закончились последние аккорды.
- Изумительно. Я просто как будто вижу то, о чем она поет. Так о любви может рассказать только женщина.
- Не подлизывайся.
- Не смейся. Я совершенно серьезно.
- Степа, а пошли ей свои стихи. Ведь она не только исполняет, но и пишет эти песни.
- Не говори глупости.
- Почему глупости? Чем ты рискуешь?
- Ничем, но ты забываешь, что совершенно неизвестно куда посылать. Кроме ее псевдонима никто о ней ничего не знает. Женщина-загадка. На концертах не выступает, на телевидении не появляется. Пишет свои песни в какой-то частной студии и пересылает их с курьером. Разные небылицы о ней ходят, но доподлинно даже хваленые папарацци ничего не узнали.
- А может, она больна? Может у нее недуг какой, который не позволяет ей на людях появляться?
- Все может быть, но это дела не меняет. Да и не стоят мои стихи того.
- Но это ты брось. Твои стихи замечательные. Позволь мне попробовать.
Я махнул рукой, поблагодарил за обед и пошел смотреть телик. Разговор был забыт. Но вот прошел буквально месяц и как-то в разгар рабочего дня зазвонил мой мобильник. Телефон был мне не знаком, но я ответил.
- Здравствуйте, это Степан?
- Да, с кем я говорю?
- Думаю, меня вы скорее узнаете по моему псевдониму.
В трубке раздался смех. Голос был очень приятным и обволакивающим, как будто он шел из недр земли, набирая по дороге силу и звонкость, а лишь затем, вырвавшись наружу, долетал до моих ушей.
- А кто вам дал мой телефон?
- Как кто? Вы. Вспоминайте, ведь вы его приписали на обороте листа.
И тут до него начало доходить. Вспомнился разговор с женой. Но вот ужас, он даже не удосужился поинтересоваться какие стихи она послала.
- Да-да, припоминаю. Ну как вам?
- Вы знаете, а мне понравилось. Если мы договоримся, готова написать на них музыку. Вы согласны на соавторство?
Степан опешил и просто не знал, что ответить.
- Вы еще меня слышите?
- Да конечно. Простите, просто это все так неожиданно. Разумеется, я согласен.
- Отлично. О гонораре и все прочее поговорим позже.
- О чем вы, какие деньги. Берите и пишите, я…
- Бросьте. Деньги еще никому не помешали. Итак, я не прощаюсь.
В трубке раздались гудки. Он вообще плохо соображал, что произошло. Все это ему показалось ненастоящим. Концовка рабочего дня прошла кое-как. Никак не мог дождаться той минуты, когда можно будет уйти домой.
Когда он рассказал все жене, она бросилась к нему и начала целовать.
- Я знала! Знала!
- Погоди, миленькая моя. Ничего ведь еще не ясно.
Они стояли в гостиной и страстно целовали друг друга. Потом начали срывать одежду, чего небыло уже давно и уже до утра из спальни не выходили.
Дальше все происходило как в тумане. Сказка продолжалась. Сперва прозвучала одна песня, потом другая. Потом еще и еще. Вышел их совместный альбом.
Его поздравляли. Еще те, которые еще совсем недавно довольно снисходительно относились к его увлечению, гордились знакомству с ним и, на правах "старых друзей", охотно рассказывали своим знакомым и просто посторонним людям о близких отношениях со знаменитостью.
Все, казалось, было прекрасно, но одно его тяготило. Он, как и все прочие, так и не встретился ни разу с женщиной, песни которой, на его стихи, слушали теперь многие. Как и прежде, все вопросы они решали по телефону или через интернет. Как то, правда, он робко намекнул, что не мешало бы встретиться, но она словно это не заметила.
И вот настал долгожданный день. Им должны были вручит приз за лучшую песню года. Оба были приглашены для вручение премии.
Зал был полным. Степан сидел и пытался угадать, кто эта женщина. Его взгляд бродил по залу, находя то одну, то другую женщину, как ему казалось, подходящей наружности, но все тщетно.
Время шло. На сцену выходили номинанты, получали призы, говорили слова благодарности и уходили. И вот объявили их. Степан встал, оправил пиджак и направился к сцене. Все также он шел один. Уже когда софиты ослепили его и вместо зала у него в глазах всплывали круги разного цвета и диаметра, ведущий объявил, что по причине внезапной болезни, приз будет получать доверенное лицо. В зале раздался вздох разочарование. Женщина-загадка осталась верна себе.
Когда все закончилось, они с женой, счастливые, хоть и уставшие, сели в автомобиль и укатили домой, отказавшись от банкета, сославшись на неотложные дела.
Потом жизнь вошла в свое русло. Это был период, когда ему не писалось. Да и спешить было некуда. То, что было уже написано, хватит еще надолго, а насиловать себя Степан не любил. Был погожий осенний день, когда он прогуливался в ближайшем садике. Наблюдая природу, он отдыхал, тем более, что аллеи были пустынны. Тем более, очень некстати, зазвонил вдруг телефон. Степан нахмурился, но увидев, кто звонит, охотно ответил. Это был, наверное, единственный человек, с которым ему сейчас хотелось поговорить.
- Здравствуй.
- Привет, как дела?
- Спасибо, все нормально.
- Ты сейчас не занят? Чем занимаешься?
- Совершенно свободен. Вот вышел прогуляться. Так что можем говорить хоть до одури.
- Тогда я готова. Вот только…
- Говори, я слушаю.
- Обещай ничему не удивляться.
- Хорошо обещаю.
- Я хочу тебя увидеть!
Она быстро назвала адрес и повесила трубку.
Через несколько часов он топтался возле двери согласно названного адреса. В руках у него была бутылка шампанского, конфеты и букетик цветов. Он стоял и ругал себя за все эти предметы. "Просто дежурный набор для свиданки, думал он про себя, - Будто ничего другого не мог придумать". А ведь действительно не мог, да и времени было мало. Все как-то произошло неожиданно. Да и кто ждет его за этой дверью? Ведь должна же быть причина столь ярого затворничества. Сотни раз он задавал себе этот вопрос за время и совместного творчества. Разные картины ему рисовались. И изуродованное лицо, и искалеченное туловище, и больные ввалившиеся глаза, и прочие и прочие всевозможные недуги. Но вот, хватит гадать, сейчас он все узнает. Наконец решившись, он позвонил.
- Открыто, входи.
" Так и есть, - подумал он, - ходить не может". Но все же вошел, скинул обувь в прихожей, и прошел дальше в комнаты.
- Располагайся, я сейчас выйду. У меня тут рыба в духовке.
Знакомый голос, все также бодро и даже весело, прозвучал из кухни. Степан присел на краешек кресла, все еще держа, принесенное им в руках. Но вот послышались шаги.
Она вошла в комнату. Высокая, стройная женщина, с правильными чертами лица, скромным, но весьма привлекательным макияжем, ухоженными руками. На ней было длинное платье и туфли на каблуках. Ничто не указывало на недуг. Она, приветливо улыбаясь, протянула ему руки.
- Ну, здравствуй. Давай это все. Как мило, что ты это захватил. Давай я поставлю на стол.
Степан, от неожиданности, сперва протянул ей все, но потом, опомнившись, подскочил, сам поставил все на стол, поцеловал протянутую руку и произнес:
- Здравствуй, это я, Степан.
- А меня зови Яна. Тебя то я хоть по телику видела, да и в журналах, а вот меня ты видишь, да и не только ты, впервые. Мне очень приятно с тобой познакомиться.
- Как же можно такую красоту от людей прятать. Я уже черт знает, что себе представлял.
- Разве только ты. Но поверь мне, так лучше. Я люблю одиночество. В нем я черпаю покой и вдохновение для моих песен. Вот для тебя только сделала исключение.
Они присели к столу. Яна подала рыбу. Было очень вкусно. Много говорили, много пили. Поскольку шампанское было пока ненужно, то его поставили пока в сторону. У Яны хватало и без него что выпить. Очень скоро беседа стала совсем непринужденной. Казалось, весь голод общения, накопившийся за время их совместного творчества, сейчас требовал восполниться. Да и тема была для обоих благодатная, ведь они говорили о поэзии, о текстах к песням, вспоминали их совместные наиболее удачные работы. Яна взяла гитару и начала напевать одну песню за другой.
- Я знаешь, тут утром я сочинила одну мелодию. Пока она без слов. Вот послушай.
И она заиграла. Степан закрыл глаза, и ему показалось, что он в лесу, что поют птицы, вот хрустнула ветка, потом послышалось журчание ручейка. Когда Яна закончила, он открыл глаза.
- Яночка, тут у меня задумка появилась. А не написать ли нам лесную песню.
- Браво, Степан, в самую точку. Я сама об этом думала.
Он отрыл шампанское. Разлили по бокалам.
- За новую песню.
- Давай.
Степан сделал большой глоток, потом достал блокнот, ручку и начал сочинять. Яна не мешала, а села в кресло и терпеливо ждала. Прошло, наверное, с полчаса. Степан вскочил.
- Вот. В общих чертах. Слушай.
Он налил еще шампанского. Подал один бокал Яне и подсев к ней совсем рядышком начал читать. Она слушала текст и в глазах ее начал играть яркий блеск, рука легла к нему на плече и она ниже наклонилась, чтобы видеть текст в блокноте. Он продолжал читать, вдыхая при этом сладкий запах ее духов, ее волосы касались его щеки и рука приятно грела. Он дочитал. Она взяла блокнотик из его рук и начала еще раз про себя перечитывать. Он смотрел на нее завороженный. Потом выпил еще глоток вина, поставил бокал на столик и, наконец, решившись, схватил ее за плечи и начал целовать. Она прижималась к нему и также яростно начала отвечать на его поцелую. Тело ее удивительно пахло и манило.
Он снял с нее платье. На ней небыло лифчика. Степан обхватил ее и начал ласкать грудь. Яна одной рукой обхватила его за шею, а другой ерошила его волос на голове. Оба все больше распалялись. Степан привлек ее опять к себе и нежно запустил руку к ней в трусики. Она все еще почему-то сжимала ножки, но Степан, лаская ее бедра, продвигался все дальше и дальше. Наконец она раздвинула ноги, и Степан ввел свою руку доконца. Но что это…?
Вдруг он почувствовал у себя в руке член. Но может и не член, но это была точно не вагина. Он отпрянул, но потом, вернувшись, осторожно опустил ее трусики до колен. Ошибки небыло. Он видел мужской член.
Все еще не веря своим глазам, Степан переводил взгляд с ее груди и снова на член, все еще пятясь назад. Яна стояла, закрыв лицо руками. Потом она отняла руки и посмотрела Степану в глаза.
- Что испугался? А ведь ничего не изменилось. Я все таже, какой была минуту назад. Или может я подурнела? Может, утратила свою привлекательность? Что случилось? Ты же только что меня хотел.
- Да, но вот это…
- Ну и что!?! Я женщина и всегда ее была. Чем я виновата, что Б-г посмеялся надо мной, наградив вот этим?
Слезы потекли у нее из глаза
- Я думала, что ты поймешь. Ведь твои стихи такие удивительные. Они словно из моей души написаны.
Она продолжала рыдать и повернулась к нему спиной, лицом к окну. Он посмотрел на нее плачущую и робко сделал пару шагов вперед. Потом положил руки на ее плечи и прошептал.
- Только умоляю тебя, не поворачивайся.
Его умиляла их способность мыслить. Говоря глупости, излагать неопровержимые истины. На примере своей сестры и жены, Степан с умилением наблюдал, как эти хрупкие существа, уступающие ему в силе, ловкости и мощи, умели добиваться своего и подчинять все своей воле. Он многому у них научился и порой, когда заранее просчитывал хитрость жены, в очередной раз пытающуюся его облапошить в какой-то бытовой теме, просто делал вид, что ничего не замечает, давая ей возможность насладиться своим триумфом.
Супруга обожала его. Именно благодаря ее любви и пониманию он состоялся как личность. На работе его ценили как специалиста и постоянно продвигали вверх по служебной лестнице, а в свободное время Степан писал стихи. И пусть сам он считал их посредственными, но супруга всегда ими восхищалась, часто заучивала наизусть и декламировала друзьям и знакомым.
Еще Степан очень любил музыку, особенно песни, где слова были со смыслом, а не те, которые просто сопровождают гром музыкальных инструментов.
Они сидел с женой на кухне и обедали. Из радиоприемника доносилась музыка. Супруги переговаривались, рассказывая друг другу о перипетиях сегодняшнего дня. И вдруг оба замолчали. Послышались нотки уже хорошо известной песни, очень модной певицы. Степан сделал громче.
- Вот сколько слушаю эту песню, а все равно нахожу что-то новое. Замечательные слова, - произнесла жена, когда закончились последние аккорды.
- Изумительно. Я просто как будто вижу то, о чем она поет. Так о любви может рассказать только женщина.
- Не подлизывайся.
- Не смейся. Я совершенно серьезно.
- Степа, а пошли ей свои стихи. Ведь она не только исполняет, но и пишет эти песни.
- Не говори глупости.
- Почему глупости? Чем ты рискуешь?
- Ничем, но ты забываешь, что совершенно неизвестно куда посылать. Кроме ее псевдонима никто о ней ничего не знает. Женщина-загадка. На концертах не выступает, на телевидении не появляется. Пишет свои песни в какой-то частной студии и пересылает их с курьером. Разные небылицы о ней ходят, но доподлинно даже хваленые папарацци ничего не узнали.
- А может, она больна? Может у нее недуг какой, который не позволяет ей на людях появляться?
- Все может быть, но это дела не меняет. Да и не стоят мои стихи того.
- Но это ты брось. Твои стихи замечательные. Позволь мне попробовать.
Я махнул рукой, поблагодарил за обед и пошел смотреть телик. Разговор был забыт. Но вот прошел буквально месяц и как-то в разгар рабочего дня зазвонил мой мобильник. Телефон был мне не знаком, но я ответил.
- Здравствуйте, это Степан?
- Да, с кем я говорю?
- Думаю, меня вы скорее узнаете по моему псевдониму.
В трубке раздался смех. Голос был очень приятным и обволакивающим, как будто он шел из недр земли, набирая по дороге силу и звонкость, а лишь затем, вырвавшись наружу, долетал до моих ушей.
- А кто вам дал мой телефон?
- Как кто? Вы. Вспоминайте, ведь вы его приписали на обороте листа.
И тут до него начало доходить. Вспомнился разговор с женой. Но вот ужас, он даже не удосужился поинтересоваться какие стихи она послала.
- Да-да, припоминаю. Ну как вам?
- Вы знаете, а мне понравилось. Если мы договоримся, готова написать на них музыку. Вы согласны на соавторство?
Степан опешил и просто не знал, что ответить.
- Вы еще меня слышите?
- Да конечно. Простите, просто это все так неожиданно. Разумеется, я согласен.
- Отлично. О гонораре и все прочее поговорим позже.
- О чем вы, какие деньги. Берите и пишите, я…
- Бросьте. Деньги еще никому не помешали. Итак, я не прощаюсь.
В трубке раздались гудки. Он вообще плохо соображал, что произошло. Все это ему показалось ненастоящим. Концовка рабочего дня прошла кое-как. Никак не мог дождаться той минуты, когда можно будет уйти домой.
Когда он рассказал все жене, она бросилась к нему и начала целовать.
- Я знала! Знала!
- Погоди, миленькая моя. Ничего ведь еще не ясно.
Они стояли в гостиной и страстно целовали друг друга. Потом начали срывать одежду, чего небыло уже давно и уже до утра из спальни не выходили.
Дальше все происходило как в тумане. Сказка продолжалась. Сперва прозвучала одна песня, потом другая. Потом еще и еще. Вышел их совместный альбом.
Его поздравляли. Еще те, которые еще совсем недавно довольно снисходительно относились к его увлечению, гордились знакомству с ним и, на правах "старых друзей", охотно рассказывали своим знакомым и просто посторонним людям о близких отношениях со знаменитостью.
Все, казалось, было прекрасно, но одно его тяготило. Он, как и все прочие, так и не встретился ни разу с женщиной, песни которой, на его стихи, слушали теперь многие. Как и прежде, все вопросы они решали по телефону или через интернет. Как то, правда, он робко намекнул, что не мешало бы встретиться, но она словно это не заметила.
И вот настал долгожданный день. Им должны были вручит приз за лучшую песню года. Оба были приглашены для вручение премии.
Зал был полным. Степан сидел и пытался угадать, кто эта женщина. Его взгляд бродил по залу, находя то одну, то другую женщину, как ему казалось, подходящей наружности, но все тщетно.
Время шло. На сцену выходили номинанты, получали призы, говорили слова благодарности и уходили. И вот объявили их. Степан встал, оправил пиджак и направился к сцене. Все также он шел один. Уже когда софиты ослепили его и вместо зала у него в глазах всплывали круги разного цвета и диаметра, ведущий объявил, что по причине внезапной болезни, приз будет получать доверенное лицо. В зале раздался вздох разочарование. Женщина-загадка осталась верна себе.
Когда все закончилось, они с женой, счастливые, хоть и уставшие, сели в автомобиль и укатили домой, отказавшись от банкета, сославшись на неотложные дела.
Потом жизнь вошла в свое русло. Это был период, когда ему не писалось. Да и спешить было некуда. То, что было уже написано, хватит еще надолго, а насиловать себя Степан не любил. Был погожий осенний день, когда он прогуливался в ближайшем садике. Наблюдая природу, он отдыхал, тем более, что аллеи были пустынны. Тем более, очень некстати, зазвонил вдруг телефон. Степан нахмурился, но увидев, кто звонит, охотно ответил. Это был, наверное, единственный человек, с которым ему сейчас хотелось поговорить.
- Здравствуй.
- Привет, как дела?
- Спасибо, все нормально.
- Ты сейчас не занят? Чем занимаешься?
- Совершенно свободен. Вот вышел прогуляться. Так что можем говорить хоть до одури.
- Тогда я готова. Вот только…
- Говори, я слушаю.
- Обещай ничему не удивляться.
- Хорошо обещаю.
- Я хочу тебя увидеть!
Она быстро назвала адрес и повесила трубку.
Через несколько часов он топтался возле двери согласно названного адреса. В руках у него была бутылка шампанского, конфеты и букетик цветов. Он стоял и ругал себя за все эти предметы. "Просто дежурный набор для свиданки, думал он про себя, - Будто ничего другого не мог придумать". А ведь действительно не мог, да и времени было мало. Все как-то произошло неожиданно. Да и кто ждет его за этой дверью? Ведь должна же быть причина столь ярого затворничества. Сотни раз он задавал себе этот вопрос за время и совместного творчества. Разные картины ему рисовались. И изуродованное лицо, и искалеченное туловище, и больные ввалившиеся глаза, и прочие и прочие всевозможные недуги. Но вот, хватит гадать, сейчас он все узнает. Наконец решившись, он позвонил.
- Открыто, входи.
" Так и есть, - подумал он, - ходить не может". Но все же вошел, скинул обувь в прихожей, и прошел дальше в комнаты.
- Располагайся, я сейчас выйду. У меня тут рыба в духовке.
Знакомый голос, все также бодро и даже весело, прозвучал из кухни. Степан присел на краешек кресла, все еще держа, принесенное им в руках. Но вот послышались шаги.
Она вошла в комнату. Высокая, стройная женщина, с правильными чертами лица, скромным, но весьма привлекательным макияжем, ухоженными руками. На ней было длинное платье и туфли на каблуках. Ничто не указывало на недуг. Она, приветливо улыбаясь, протянула ему руки.
- Ну, здравствуй. Давай это все. Как мило, что ты это захватил. Давай я поставлю на стол.
Степан, от неожиданности, сперва протянул ей все, но потом, опомнившись, подскочил, сам поставил все на стол, поцеловал протянутую руку и произнес:
- Здравствуй, это я, Степан.
- А меня зови Яна. Тебя то я хоть по телику видела, да и в журналах, а вот меня ты видишь, да и не только ты, впервые. Мне очень приятно с тобой познакомиться.
- Как же можно такую красоту от людей прятать. Я уже черт знает, что себе представлял.
- Разве только ты. Но поверь мне, так лучше. Я люблю одиночество. В нем я черпаю покой и вдохновение для моих песен. Вот для тебя только сделала исключение.
Они присели к столу. Яна подала рыбу. Было очень вкусно. Много говорили, много пили. Поскольку шампанское было пока ненужно, то его поставили пока в сторону. У Яны хватало и без него что выпить. Очень скоро беседа стала совсем непринужденной. Казалось, весь голод общения, накопившийся за время их совместного творчества, сейчас требовал восполниться. Да и тема была для обоих благодатная, ведь они говорили о поэзии, о текстах к песням, вспоминали их совместные наиболее удачные работы. Яна взяла гитару и начала напевать одну песню за другой.
- Я знаешь, тут утром я сочинила одну мелодию. Пока она без слов. Вот послушай.
И она заиграла. Степан закрыл глаза, и ему показалось, что он в лесу, что поют птицы, вот хрустнула ветка, потом послышалось журчание ручейка. Когда Яна закончила, он открыл глаза.
- Яночка, тут у меня задумка появилась. А не написать ли нам лесную песню.
- Браво, Степан, в самую точку. Я сама об этом думала.
Он отрыл шампанское. Разлили по бокалам.
- За новую песню.
- Давай.
Степан сделал большой глоток, потом достал блокнот, ручку и начал сочинять. Яна не мешала, а села в кресло и терпеливо ждала. Прошло, наверное, с полчаса. Степан вскочил.
- Вот. В общих чертах. Слушай.
Он налил еще шампанского. Подал один бокал Яне и подсев к ней совсем рядышком начал читать. Она слушала текст и в глазах ее начал играть яркий блеск, рука легла к нему на плече и она ниже наклонилась, чтобы видеть текст в блокноте. Он продолжал читать, вдыхая при этом сладкий запах ее духов, ее волосы касались его щеки и рука приятно грела. Он дочитал. Она взяла блокнотик из его рук и начала еще раз про себя перечитывать. Он смотрел на нее завороженный. Потом выпил еще глоток вина, поставил бокал на столик и, наконец, решившись, схватил ее за плечи и начал целовать. Она прижималась к нему и также яростно начала отвечать на его поцелую. Тело ее удивительно пахло и манило.
Он снял с нее платье. На ней небыло лифчика. Степан обхватил ее и начал ласкать грудь. Яна одной рукой обхватила его за шею, а другой ерошила его волос на голове. Оба все больше распалялись. Степан привлек ее опять к себе и нежно запустил руку к ней в трусики. Она все еще почему-то сжимала ножки, но Степан, лаская ее бедра, продвигался все дальше и дальше. Наконец она раздвинула ноги, и Степан ввел свою руку доконца. Но что это…?
Вдруг он почувствовал у себя в руке член. Но может и не член, но это была точно не вагина. Он отпрянул, но потом, вернувшись, осторожно опустил ее трусики до колен. Ошибки небыло. Он видел мужской член.
Все еще не веря своим глазам, Степан переводил взгляд с ее груди и снова на член, все еще пятясь назад. Яна стояла, закрыв лицо руками. Потом она отняла руки и посмотрела Степану в глаза.
- Что испугался? А ведь ничего не изменилось. Я все таже, какой была минуту назад. Или может я подурнела? Может, утратила свою привлекательность? Что случилось? Ты же только что меня хотел.
- Да, но вот это…
- Ну и что!?! Я женщина и всегда ее была. Чем я виновата, что Б-г посмеялся надо мной, наградив вот этим?
Слезы потекли у нее из глаза
- Я думала, что ты поймешь. Ведь твои стихи такие удивительные. Они словно из моей души написаны.
Она продолжала рыдать и повернулась к нему спиной, лицом к окну. Он посмотрел на нее плачущую и робко сделал пару шагов вперед. Потом положил руки на ее плечи и прошептал.
- Только умоляю тебя, не поворачивайся.